Наталия Каплуненко - Не та избранная [СИ]

Нохр поперхнулся своим возмущением, с неверием глядя на человечку. Она позволяет себе дерзить?! Да даже знаменитые серые стражи, попав по любой из причин в его вотчину, вели себя смирно!

— Еще одно подобное возражение, и я просто скажу стражам, что вы не благонадежны. В мгновение ока вас забьют насмерть клинками. — Задумался. — В лучшем случае.

Я сделала шаг назад, понимая, что если это существо увидит мои отметины, заподозрит хоть что — то, меня отсюда уже не выпустят.

— Фить? — На подоконник открытого окна сел Мрак, всеми фибрами души поддерживая меня. Он буквально возненавидел жестокого плюшевого мужчину.

— Это ещё что такое? — Изящный пас рукой, и в сторону окна полетел искрящийся магией шар, от которого Мрак с легкостью увернулся. А спустя один удар сердца от целителя не осталось даже пепла.

— Фью-у-ить?

— Спасибо! — Я подошла к окну и крепко обняла друга.

Боже, ну куда я лезу? Зачем сдались мне эти разумные с их проблемами, злобой и презрением? Но как иначе? Жить до самой смерти в лесу, читая умные книги? Разве это жизнь?

Домой хочу.

Как же хочется домой!

— Нужно выйти отсюда так, чтобы нас никто не заметил, — сказала Мраку, что бы в следующий миг услышать шум приближающихся шагов. — Черт! — Схватив птицу, шагнула в тень.

Библиотека встретила нас тишиной и прохладой. Привычно уже приземлившись на ноги, я тут же сползла на пол, позволяя, наконец, своему телу расслабиться. Рядом обеспокоенно топтался на месте Мрак.

— Думаю, мы переждем несколько дней? И если сейчас день, то стоит появиться в комнате целителя ночью? Нам лишь бы крепость покинуть! Лишь бы выбраться — там уж как-нибудь затеряемся.

Я заставила себя дойти до комнаты и со стоном рухнуть на узкую кровать. Как же я устала! Морально. Просто смертельно устала. Я столько шла, так стремилась… Ради чего?

Умный Мрак, исчезнув на некоторое время, вернулся с книгой в клюве. «История падения человечества» гласила обложка. У меня похолодело в душе, тревожно и печально отозвалось сердце.

— Спасибо, — прошептала я. — Давай пока вернемся к первому щиту и проведем эту неделю на плато? Я, кажется, соскучилась.

Мрак отозвался радостным клекотом. Да и мне книгу такую проще будет прочесть с вкусными ягодами, жаренной рыбкой и светящейся водой.

…

Люди не были коренными жителями этого мира. Много лет назад, так давно, что уже толком никто и не помнит, после того как огненная звезда Маръям упала с небес на землю, возникли настолько сильные возмущения, что магическая завеса, оберегающая мир, порвалась. У прорехи пострадавшие после катаклизма разумные собрали целую армию, опасаясь, что из нее вылезет нечто чуждое и враждебное. Маги, находящиеся в тылу, спешно разрабатывали алгоритм по закрытию прорыва.

Но внезапно на пепел перед магически сверкающей пленкой выполз чумазый годовалый ребенок в ярко-желтой одежде. Сев на попу, он сначала осмотрелся, а после неожиданно заплакал. Стоит ли говорить, что когда за ним перешла мать, ее не тронули?

Из книги мне не удалось понять, был ли тот мир, в который открылся проход, Землей. Но, узнав о возможности сменить место жительства на магический рай, в прореху хлынули толпы беженцев, неся с собой семьи, быт, традиции, язык… болезни.

Маги схватились за головы, но вмешиваться не пришлось. Спустя год, исчерпав себя, переход закрылся. Беженцам же выделили ненужные никому, необжитые территории, помогли в первое время отстроить дома да и забыли. Сколько их там было-то? Всего несколько тысяч. Но никто и предположить не мог, что «человеки» окажутся настолько плодовитыми.

Слабые физически, с отнюдь не совершенными, хрупкими телами, плодясь и размножаясь подобно саранче, они не стали воевать с соседями. О нет! Они просто расселялись и расселялись, пока не вышло так, что в городах нелюдей самих нелюдей стало в несколько раз меньше, чем вездесущих человеков. И тут бы людям несдобровать, но внезапно оказалось, что человеческие женщины могут зачать и родить ребенка буквально от любого мужчины любой расы, чего не случалось прежде. «Кровь не смешать!» — было аксиомой со всеми. Но не с людьми. А так как с рождаемостью были проблемы, «человеков» решили оставить в покое, а матерей и жен даже наделить кое-какими правами. Так началась новая веха истории: в мире появились полукровки, которые в паре нелюдь-человек частенько оказывались вровень силой с чистокровными. Но если создавалась пара полукровка — человек, ребенок неизменно рождался лишь слабой копией своих родителей. Но все же союзы с человеческими женщинами были по-своему популярны. Ведь в паре полукровка — полукровка всегда рождался чистокровный коренной разумный.

Постепенно все как-то устаканилось. К людям — бабочкам-однодневкам, чей век так короток, что они спешат прожить за сотню лет все, что только возможно, привыкли. Они были неплохими слугами и откровенно слабыми воинами, которым ни за что и никогда не сравниться с коренными расами. Относились к человекам пренебрежительно, но особо не обижали, предпочитая не обращать на хаотично снующих хрупких людишек внимания, как и на пыль под ногами, камни в стене дома, удобную и практичную метлу…

Пока не оказалось, что жизнь в магическом мире потихоньку изменяла людей. Пока не родился первый человек-маг. Сильный. Пока не оказалось, что, имея магию, волшебник может жить не сто, а тысячу лет. Пока однажды в наборе в Высшую Академию Магии не оказалось больше половины студентов-людей.

Не сразу, нет. Прошла не одна сотня лет, но власть и сила ударили в головы тем, к расе которых так пренебрежительно относились ранее. Поняв, что из-за количества сила на их стороне, человеческие маги без объявления войны решили захватить мир и перекроить его под себя.

Собственно, дальше начались те события, после которых образовалось Плато Скорби и еще много-много чего ужасного и несправедливого. Ведь человеческие маги били в первую очередь по самому ценному — по детям. Не гнушались травить целые реки и выжигать поля, без которых все были обречены на голод. Не таясь сравнивали с землей целые города, заполненные своими и чужими…

Итогом стало то, что коренные расы сумели выстоять, объединились и вырезали людей. Всех без разбора, даже чистокровных жен и детей — такой большой была ненависть. Выжили единицы — навеки заклейменные изгнанники и отщепенцы.

Я все же не выдержала. Тенью переходя от барьера к барьеру, вышла к тому месту, где впервые познакомилась с ошагом и позвала его. Словно только того и ждал, ко мне вышел вожак и ткнулся носом в протянутую ладонь. Меня согрело чужим обожанием. Сев на землю, я позволила себе некоторое время просто наслаждаться скоротечным мгновением гармонии.