Диана Ибрагимова - Шепот пепла [РОСМЭН]

Цуна не хотела к людям. Лучше бы Нико остался жить с ней на большой Акуле. Всегда вдвоем. И без чужаков.

К вечеру наступило затишье. Волны облеклись в сумрачную синеву. Первые звезды прошили ткань небосвода. Ветер слабел и вскоре совсем утих. Море, разглаженное штилем, стало молчаливым и неподвижным. Цуне не нравилось ясное небо. Лучше гроза. За громадами дождевых облаков проглоченное солнце не разглядит маленький лепесток в море.

Важный человек жевал мясо и смотрел на созвездия. Цуна радовалась, что он не умер. Гадкие рыбы не получили ни кусочка!

Не зная, чем заняться, Цуна проверила еще раз шалаш. Ри не появлялся с прошлого вечера. Как справляться без него в затмение? Мало ли, куда их может занести.

Беспокойство нарастало. В груди все неприятно сжималось. Даже дышать было трудно. Вспомнив подходящую песню, девочка набрала побольше воздуха и заорала так, что Нико едва не выпал из лодки:

Важный человек выпучился на Цуну, зажимая уши. С минуту он слушал ее пение, потом начал ругаться на своем корявом языке. Ри не было, но девочка и без него поняла, чего требует Нико.

— Дурак! Сам тогда пой! — обиделась она.

— Ха?

— Пой, говорю! А-а-а-а! — Цуна ткнула Нико в грудь. — Пой ты! А-а-а-а! У самого-то язык, как у щуки! Пой! А то я опять буду петь!

— А-а-а-! — завыл важный человек, скорчив недовольную мину.

— Правильно! — обрадовалась девочка. — А-а-а! Пой дальше!

Она выжидающе замолчала. Важный человек похлопал глазами.

— А-а-а?

— Да! Пой!

Цуна уселась поудобнее.

Нико задумался, почесал подбородок.

Из ниоткуда появился ветер. Наполнил поникший парус и повел суденышко к горизонту. Это вернулся Ри. Цуна была так заворожена, что даже не поздоровалась с призраком.

— Затмение наступать быстро. Надо шалаш, — предупредил белесый силуэт.

В этот миг важный человек запел, и Цуна обомлела.

У него был голос моря. Гортанный и глубокий, постепенно переходящий в шепот. Как подводный рокот, поднимающийся на поверхность, чтобы стать пузырчатой пеной. Волны-волны. Низко и высоко. Еще выше. И снова низко. В шепот. Какие красивые переливы!

— Цуна сгореть, — предупредил призрак.

— Чтоб тебя рыбы съели! — рассердилась девочка. — Такую песню испортил!

Она указала Нико на шалаш. Тот кивнул и забрался внутрь. Девочка последовала за ним. Лодка скользила по гладкому морю, а в маленьком убежище красиво пел важный человек.

Цуна так и уснула, слушая его. На несколько счастливых мгновений она почувствовала себя совсем дома и захотела никогда не расставаться с Нико, хоть он и дурак.

На другой вечер они причалили к Таосу. Солнце клонилось к закату, но давало достаточно света, чтобы разглядеть дикий пляж, рябивший от гальки и перьев. Приблизившись к берегу, лодка спугнула полчище белых птиц. Они взлетели над водой, словно комья пуха, и расселись в зелени бамбукового леса. Язык скалистого мыса впереди означал длинный шлейф из камней. Цуна виртуозно обошла их, любуясь на мелких рыбок через прозрачную лазурную воду. Потом спрыгнула и потянула суденышко к суше, прикрикнув на Нико. Пришлось слезть и замочить ноги.

Вдвоем они привязали лодку к четырем валунам, чтобы не билась о дно.Нико устал и насажал в пятки иглы морских ежей, но бодрость духа не покидала его с тех пор, как он разглядел через щелку в шалаше Таос, укутанный сумраком чернодня. Не было уверенности, тот ли это остров. Ни местных жителей, ни порта юноша пока не увидел.

Цуна сильно нервничала. Она то и дело оглядывалась по сторонам. Двигалась дергано и неуверенно, будто за каждым кустом прятался враг.

Решили заночевать на берегу. В кои-то веки разожгли костер и пекли на углях рыбу, пойманную Цуной. Нико зачеркнул в календаре очередной день. Он путешествовал уже больше трида, и все без толку.

Утро разбудило оглушительным щебетом птиц. Юноша подскочил ни свет, ни заря и растолкал сонную Цуну. Ему не терпелось найти людей и порт. От моря тошнило, но Нико готов был целовать корабельную палубу, лишь бы оказаться на большой земле. В карманах не так много денег, но на дорогу хватит, а на еду можно заработать игрой в го или чем-нибудь еще.

Нико доел остатки рыбы и стал торопливо собираться. Походный мешок давно опустел. Оно и к лучшему. Теперь весь скарб умещался в сумку, с которой юноша появился на «Пьяном Ульо».

Цуна возилась долго. Перебирала кувшины. Вздыхала. Шмыгала.

— Эй, ты идешь? — спросил Нико, войдя в тенистый бамбуковый лес.

Дикарка поджала губы и, не глядя на него, отрицательно помотала головой.

Юноша растерялся.

— Не пойдешь что ли?

— Тат.

— А что тогда делать будешь?

Цуна указала на лодку, потом на море.

— Э-э, нет уж! Никуда не уплывай, пока я не найду порт! Пошли. Вместе поищем.

— Тат!

— Идем уже, чего испугалась?

Нико взял девочку за руку. Цуна неохотно поддалась.

Тонкие стволы уносились в небо, рассыпаясь наверху зеленым стеклярусом листвы. Ни тропинок, ни аллей. Только мягкая, рыхлая почва под ногами.

Нико ориентировался по компасу, чтобы не заплутать, и через несколько часов вышел на дорогу, прорубленную в гуще древовидной травы. Он тотчас оживился и припустил по ней, не жалея сил. Цуна съежилась и едва поспевала.

Энтузиазм быстро утих, а идти пришлось целый день. Сначала по лесу, потом вдоль плантаций сахарного тростника. Нико уже отчаялся найти селение засветло, когда вдалеке появились первые глиняные домики-мазанки.

Завидев их, Цуна остановилась как вкопанная. Без толку было тянуть ее дальше. Девочка отчаянно вырывалась.

— Да что с тобой? Чего испугалась? Я же рядом!

— Ри! — воскликнула дикарка, обернувшись.

— Хватит фантазировать! Нет никакого Ри!

— Нико бакта!

— Это ты дурочка! Пойдем уже! Наконец-то до людей добрались.

— Тат!

— И что теперь? Обратно к лодке пойдешь на ночь глядя?

— У, — понуро кивнула Цуна.

— А-а-а! — Нико взъерошил кудри вне себя от раздражения. — Хотя бы объясни, чего ты боишься?

— Цуна целю. Тут ее убить.

— Чего?

— Цуна поченая! Цуна целю! Це-елью!

— С целью? — Нико округлил глаза. — То есть, с Целью? Ты порченая что ли?

— Поченая, — кивнула девочка. — Нико иди. Цуна пыть домой.

Юноша застыл ошеломленный, разглядывая дикарку. Она мяла в руках подол рубашки, доходившей ей до колен. Босая, худенькая. Дочерна загорелая.

— Так ты с Целью, — повторил Нико, усаживаясь прямо на дорогу. — И как до меня раньше не дошло? А какая у тебя Цель, знаешь?

— Не любю вране! — с готовностью ответила Цуна, глядя на него сверху-вниз.