Диана Ибрагимова - Шепот пепла [РОСМЭН]

— Надо же, второй Такалам, — рассмеялся Нико. — А я думал, ты просто странная.

— У-у-у, — завыла дикарка, глотая подступившие слезы. — Нико иди. Цуна пыть домой!

Она обняла его за шею, прилипла, как пиявка, и разрыдалась.

— Ладно тебе! Не скули! Ну! Хочешь, спою?

Девочка закивала, всхлипывая.

Нико вспомнил шутливую детскую песенку, и Цуна вскоре притихла, внимательно слушая.

Они расстались на перекрестке. Нико отдал девочке компас и пару полезных безделушек, которые могли пригодиться в море, и долго смотрел, как она убегает прочь от людей в гущу бамбукового леса. На душе стало тревожно и тоскливо, как после смерти Такалама. Нико снова остался один.

Следующие несколько дней превратились в пытку. Понимать Цуну было трудно, но она хотя бы знала язык Соаху, а местные жители ни слова не могли перевести. Нико общался жестами, рисовал на земле корабль, показывал карту. В конце концов он добрался до порта на телеге семьи, везшей баулы с цветными тканями. По прибытии юношу ждала большая удача. Он тотчас попал на каракку, державшую путь в Намул.

До недавнего времени Нико собирался просто вернуться в Соаху, но слова Цуны изменили его решение. Этой девочке он доверился, и она не предала. Выхаживала больного. Прятала от людей Кирино. Вышла в море на хилой лодчонке, только чтобы переправить Нико на Таос.

Такалам всю жизнь изучал людей с Целью, и юноше захотелось узнать о них больше. Что пытался рассказать ему старик? Как затмение связано с порчеными? Нико намеревался дойти до истины без подсказок и пока видел только один возможный способ — стать прималем, как Такалам. Для этого предстояло отправиться на Большую косу и найти хорошего учителя.

По пути в Намул Нико старался не высовываться. Он экономил деньги и питался скудно, как большинство бедняков на борту. Одежда заметно истрепалась и уже не выглядела дорого. Взгляд юноши из дерзкого сделался спокойным. Теперь его выделяло только лицо, поэтому большую часть времени Нико закрывался капюшоном.

Спустя половину трида корабль оказался в порту Намула. Нико сошел с трапа в городе со смешным названием Унья-Панья. Он долго искал судно, чтобы попасть на Большую косу. Большинство держало путь в Соаху, и только роскошный торговый галеон «Павлин» должен был вскоре отчалить к северному архипелагу.

Первым делом Нико снял комнату в гостевом доме и хорошенько отмылся. Одежда нуждалась в стирке и починке, так что пришлось потратить лишнюю монету и отдать вещи хозяйке. Неприятная на лицо, но чистоплотная и охочая до денег, она шустро заштопала и вычистила плащ, штаны и рубашку Нико, пока тот сидел в комнате, с грустью отсчитывая плату за жилье, еду и место на галеоне. Выходило накладно до неприличия, поэтому в первый же вечер юноша отправился в крупную питейную, где непременно играли в азартные игры.

Вечерний Унья-Панья порадовал теплым ветром. Нико шел по центральной улице, сунув руки в карманы плаща и разглядывая гроздья цветных фонариков, крепившихся к каждому дому. Они до боли напоминали о Такаламе и его рассказах про страну вина и вересковых пустошей.

Народу на улицах тьма. Всюду песни и пляски. Нико прошел мимо чайной лавки, вдыхая ароматные запахи, столкнулся с резвым пареньком на углу и едва не оказался обворован. Но не тут-то было. Тавар научил беречь кошелек.

Спиртное в Унья-Панье любили. Питейная была громадная, в два этажа, выстроенная из дорогого белого кирпича. На окнах резные решетки. Стены сплошь увиты цветущими лианами. Сюда стекалось большинство зажиточных моряков и торговцев. Остальные предпочитали заведения поскромнее.

Нико вошел в питейную в разгар представления, и на него никто не обратил внимания. Зал был светлый, просторный, со множеством столов, выкрашенных белой краской, небольшими ковриками соломенного цвета, вощеными полами и маленькой сценой в дальнем углу, где собралась толпа народа.

Нико не сдержал любопытства и подошел. По сцене расхаживала низенькая девчонка, ярко размалеванная, одетая в нелепый красный кафтан. Длинные рыжие волосы были заплетены в множество косичек. Девчонка прикрывала лицо рукавом так, что видны были только подведенные сурьмой глаза и толстые брови.

— А я ему и говорю: «Охо-хо! Я дева неприступная! Никак ты меня не соблазнишь!». А он мне и говорит: «А ты высунь ножку до коленочки, а я тебе за это монетки на нее положу. Одна к другой!».

Зрители рассмеялись, и Нико тоже. Он понимал ноойский, но веселил не смысл слов, а то, как девчонка вмиг поменяла елейный голосок на грубый бас и до кучи прилепила к лицу бумажную маску с выпученными глазами.

— Ну и высуну я до коленочки, а дальше-то что? Не соблазнишь ты меня! — прощебетала неприступная дева, медленно приподнимая подол кафтана.

— А ты больше высовывай, милая! — проревела маска. — Ты смотри, сколько у меня монет! Вот и еще одну, и еще одну положу тебе. А ты задирай платьишко! Так и доберусь я до сокровенного!

— Ах ты противный! — вплеснула руками девица. — Думаешь, я такая дешевка? Ты ребром друг к другу их ставь, а не плашмя! Так в пять раз больше уместится!

Зал взорвался хохотом. Девчонка раскланялась во все стороны, открыв лицо. Только теперь стало ясно, что это мальчишка.

Нико послушал еще две или три шутки. Потом стал выискивать игроков в го. Они собрались за дальним столом и не обращали внимания на представление. Юноша с неудовольствием отметил, что все четверо седовласые старики. Богато одетые, с надменными физиономиями. Подступиться к ним оказалось не так-то легко.

— Добрый вечер, почтенные. Примете ли в игру еще одного? — спросил Нико, про себя кривясь от необходимости проявлять уважение.

На него глянули неодобрительно. Оценивающе. Потом самый старый, с бородой до пояса, прошепелявил:

— У нас достаточно игроков.

Нико отошел от стола с раздражением и сел за соседний. Подскочила шустрая разносчица. Принесла кружку вина, хотя он и не просил. Видно, тут так принято.

— Мне еще хлеба с сыром.

— Как скажете, господин.

Юноша мысленно попрощался с деньгами и сделал глоток.

Мальчишка в красном кафтане взял перерыв, чтобы промочить горло. Он спустился со сцены и, оглядев цепким взглядом залу, вперился в Нико. Юноше стало не по себе, когда рыжее недоразумение плюхнулось на соседний стул.

— А я запашок-то чууую! — сказал мальчишка, втянув воздух широкими ноздрями.

— Какой еще запашок? — нахмурился Нико.

— Так и знал! — паренек хлопнул в ладоши, подпрыгнув. — Не местный ты! Я не местных сразу чую! Чей это говор у тебя? С Соаху что ли?

— Допустим.

— У-у-у, парень! Неспроста мы знакомство свели! Меня Косичкой кличут! А тебя как?

— Не помню, чтобы я знакомиться с тобой хотел.