Карен Аветян - Запахи войны

В аудитории застыла гробовая тишина. Похоже, профессору удалось заинтересовать практически каждого студента.

— Каждый из нас вправе верить в бога и не верить в него. Это личное дело каждого человека. Те, кто верит, вправе сам выбирать, как он в него верит. Кто-то придерживается строгих канонов, соблюдает посты, ходит в церковь по воскресеньям и читает молитвы, кому-то же достаточно просто поверить в бога, и ему не нужно всё это, ему не нужны священники, которые — якобы — связывают простых смертных с богом, ему не нужны походы в церковь и молитвы.

Давайте рассмотрим спор на религиозной почве двух людей: человека, который верит в бога, и человека, который не верит в бога. Верующий в своё оправдание говорит: «я верю в бога, потому что он существует. Может и не в нашем мире, а в раю. Он ждет нас там, в своём царстве, и когда-нибудь я попаду туда вместе с „достойными“. Я верю в него, потому что видел Библию. Я видел её собственными глазами. Неужели этой священной книги недостаточно, чтобы вразумить тебя? Неужели ты всё ещё не веришь в бога после её прочтения? А как же другие священные книги? Ну, и что ты скажешь на это?» Неверующий в своё оправдание говорит: «я не верю в бога, потому что я не видел его, я не слышал его, я не чувствовал его. Тебе достаточно этих фактов или привести ещё парочку? Я не верю в бога, потому что его нет, вот и всё. Ты даже не можешь доказать, что он существует. Твои жалкие священные книги — ничто. Что, думаешь, их действительно писали апостолы? Даже если их писали и апостолы, — во что верится с трудом — пойми, это всего лишь люди. Не забывай, что люди способны приукрашать, врать, преувеличивать. Да они могли написать всё, что угодно. Все эти священные книги — это же всего лишь коллекция древней фантастики».

На этом их спор был закончен. Нет, не потому что кто-то из них выиграл, а кто-то проиграл, а потому что спорить на тему существования бога — дело почти что бессмысленное. Пока наука не вынесет окончательный вердикт, все споры на тему существования бога будут оканчиваться именно так. Это ничья.

Прошёл целый год с тех пор, как они увиделись в первый раз. Я не знаю, что с ними стало. Они запросто могли погибнуть, особенно в таких условиях, а может им и повезло, и сидят они где-нибудь, в разных уголках нашей страны, и каждый думает о своём. Должно быть, девушка вовсе забыла этого солдата, а он, возможно, всё ещё помнит её. Кто знает?

После войны можно было услышать сотню таких историй, тысячу, но все они звучали уже не так правдоподобно, какими были на самом деле. Их приукрашали, делали звучнее и интереснее, чтобы послевоенное поколение восхищалось своими спасителями. Эти истории стали одним из символов той войны. Жизни совершенно незнакомых людей переплетались между собой, образовывая нечто новое, называемое «обшей судьбой». Общая судьба связывала воедино две — или более — разные, но соприкоснувшиеся человеческие и нечеловеческие судьбы. Это могло быть всё, что угодно, начиная от появления собаки в жизни человека, заканчивая историей любви с первого взгляда. Общих судеб было очень много. Они появлялись во многом благодаря единым целям народов, принимавших участие в этой войне. Кого-то связывала общая работа, кого-то — служба, кого-то связывало горе, а кого-то — запах долгожданной победы.

Война… Кого-то она сделала сильнее, закалила, а кто-то не смог выдержать такой жестокой проверки на прочность и со временем превратился в жертву войны. Впрочем, те люди, которые стали сильнее благодаря войне, тоже стали жертвами войны. Все были в проигрыше, все, кроме стран, не участвующих в этой войне. Это был их путь, и они сделали свой выбор, благодаря чему избежали плачевных последствий.

Величайшее танковое сражение всех времён — Курская битва. Незабываемое противостояние смертоносных немецких и советских «гусеничных бронированных машин».

Впервые танки были применены во времена Первой мировой войны. После чего эти бронированные многотонные машины стали очень популярны и начали появляться практически в каждой на тот момент существовавшей армии мира, которая могла их себе позволить.

В некоторых, «увлечённых сражениями», странах того времени выдвигались проекты танков, но Великобритании удалось опередить всех. Первый танк весил 28 тонн и имел броню, защищающую от пуль, толщиною в полсантиметра и больше. Было два вида вооружения этого танка: пулемётная и пушечная. Двигатель первого танка был взят от самого обычного гражданского трактора и имел мощность в 105 лошадиных сил. При этом максимальная скорость танка составляла всего лишь 6,5 км/ч. Конструкция танка была несовершенна. Экипажу было неудобно не то что работать в нём, но и просто находиться. К тому же конструкция танка была ненадёжной, а его проходимость оказалась жалкой из-за огромной массы танка и ошибок, допущенных проектировщиками. Это был британский танк «Mark 2».

Ко Второй мировой войне танки стали манёвреннее и мощнее. Их броня увеличилась, а вес заметно уменьшился, что позволило им стать намного быстрее, но в то же время крепче своих предков.

В мае 1943 года на фронте наступило относительное затишье. СССР и фашистская Германия готовились к лету. Солдаты готовились к предстоящим битвам: как физически, так и психологически. «Страны Оси» во главе с фашисткой Германией не могли допустить удачных действий со стороны противника, они не могли подвести своего фюрера. В ответе за победу был каждый высокопоставленный офицер. Эти счастливые и в тоже время несчастные люди были вынуждены выслушивать претензии своего фюрера, его крики и вопли, разъярённый стон, напоминающий «тревогу слона», издаваемую хоботом, но в тоже время Адольф нисколько не скупился на похвалу, что позволяло ему в нужное время приподнимать настрой своих подчинённых.

Советский союз по-прежнему ждал открытия второго фронта, но при этом не отсиживался на месте, а занимался подготовкой к предстоящим военным действиям, будто колхоз, готовящийся к суровой русской зиме. Кажется, союзникам было наплевать на судьбу человечества, или они просто боялись вступать в бой, рисковать жизнями своих солдат, немалой части работоспособного населения своих государств.

Наше командование оказалось перед дилеммой: наступать или обороняться? Эта пауза на боле битвы нисколько не странная. Это обычное дело. Немцы встретили сопротивление, и от нас они этого точно не ожидали. Причём это сопротивление заключается не в одиночных безумных попытках остановить гитлеровцев, а в сложных, хорошо продуманных, массовых отражениях атак и непременно и закономерно следующих за ними оборонительных мероприятий.