Карен Аветян - Запахи войны

Мы начали готовиться к лету весной. Хотя… мы и так не прекращали подготовку. Кажется, ни на секунду. Но самое сложное было не в выполненной и даже не в предстоящей работе. Самое сложно было во времени. Нужно было ждать, и мы не знали, сколько.

Гудериан приказал сформировать танковые дивизии из резерва армии. Это была непростая задача, и я думал, что на это потребовалось бы немало времени, но времени было достаточно. Нам удалось сформировать танковые дивизии, состоящие из свежих резервов армии и остатков, переброшенных из Туниса, но этого было мало. Одна наша танковая дивизия состояла из четырёхсот танков, и ни одна из наших танковых дивизий не была укомплектована полностью. Нам постоянно чего-то не хватало.

От вермахта долго не было вестей, но никому до этого не было дела. Все были заняты подготовкой к лету. Похоже, командование готовит что-то серьёзное, или фюрер не может выбрать подходящий план действий. Неужели это тревожит только меня? Или я просто не замечаю этот страх среди других? Наши войска уверены в победе. Мы всегда побеждаем, если не считать провала в Африке. Но Гудериан не руководил таковыми армиями в Африке. Он не проигрывал в Африке. Это провал Роммеля. Гудериан… Ходят слухи, что он тактический гений, и если эти слухи — правда, то разве мы можем потерпеть поражение?

На прошлой неделе ребятам из моей дивизии удалось взять в плен несколько целых немецких «тигров». Они оказались живучими. Твари. Ночью проводились испытания. Нам повезло. Инженеры изучили эту машину. Ничего необычного для себя они в ней не нашли, но даже при таком раскладе они были впечатлены этими тварями. Мощная броня, толстая. Единственное слабое место — как и в каждом танке — это боковины.

У нас нет ничего, что помогло бы нам в борьбе против этих «элитных солдат» (тигров) на дальней дистанции. На расстоянии больше 500 метров наши танки бессильны. Противотанковые орудия могут поразить танки противника на расстоянии не более 1000 метров, но они статичные, они не могут передвигаться так же, как танки.

— «Одно не понимаю — почему на этих танках нарисован слон?» — подумал я, внимательно разглядывая новейшие немецкий танки.

Тигры тиграми, а «тридцатьчетвёрка» (Т-34) заметно уступает противнику, но есть у неё один плюс. Она быстрее и манёвреннее, и это единственный её плюс. Значит, нужно действовать тактически. Нужно использовать наш единственный плюс правильно, с умом, иначе победы нам не видать. По данным разведки наши силы равны, но никаких точных данных мы не получаем. В этом и есть наша беда и беда науки. Нынешняя наука далеко не совершенна, но мы приблизились к тупику. Сейчас, в это ужасное для всего мира время, научные разработки ведутся только в военной сфере и нигде более. Мы на пике прогресса, и я не знаю, смогут ли наши учёные когда-нибудь заступить через этот «порог». Смогут ли они пройти ещё один, как кажется на первый взгляд, непроходимый рубеж?

Наконец вермахт принял решение. Мы знали, что нам придётся атаковать русских, но не знали, откуда нам это придётся делать, с каких флангов. Мы всегда атаковали первыми. Первым удар должен был нанести второй танковый корпус СС по месту под название Прохоровка. Какие же странные название у этих населённых пунктов… В Германии всё совсем по-другому. Прохоровка. Я знаю, что есть такое имя — Прохор. Это место назвали в честь какого-то известного Прохора?

Повлияло ли как-то на нас поражение Роммеля в месте под названием Эль-Аламейн и союзных итальянских войск, выступающих под его командованием в Африке? Повлияло ли как-то на нас его поражение? Да, конечно. Все называли Роммеля «пустынным лисом», но только до тех пор, пока он не проиграл… Его боготворил немецкий народ, даже Гитлер по праву оценил его труд в ненасытной Африке, наградил его за успешные битвы. Никто и подумать не мог, что Роммель способен проиграть. Это была настоящая живая немецкая военная машина. Он был словно танк: казалось, такой же железный, с огромной кучей пуленепробиваемой брони, защищающей не только от физического вреда, но и от морального напора противника, его психологических атак.

Сейчас мы уже должны были пировать в Москве, праздновать победу… Сколько времени прошло, Боже? Я давно перестал считать дни и теперь лишь изредка поглядываю на наручные часы. Я перестал считать дни с тех самых пор, как я провёл свой самый первый бой, с тех самых пор, как впервые застал смерть отличного боевого товарища. Да, именно с того момента, а на остальных мне было безразлично. Ну умирают… и что с этого? Я не мог испытывать к ним никаких чувств, потому что даже не был с ними знаком. Но Юстас… Он был одним из тех немногих, кому удалось достучаться до моего сердца. Умер прямо на моих глазах из-за своей невнимательности. Подорвался на мине, попал в жалкую ловушку, которую можно было разглядеть невооружённым глазом, но он не сумел её разглядеть, потому что даже не пытался этого сделать. Надеюсь, ангелы указали твоей душе путь в рай сквозь бесконечное количество небесных тел.

Я помню запах его тёплой крови. Вы скажите: «кровь не пахнет». Ещё как пахнет, и пахнет она ужасно. Запах был едкий, разъедал оболочку глаз, словно Юстас перед боем выпил целую бочку пива. Я вдыхал пары испаряющейся под палящим солнцем крови и… я не смог сдержать слёз.

А если бы русские и тогда не сдались? Я думаю, после победы в предстоящей битве мы об этом узнаем. Это будет что-то невообразимое, то, чего ранее не было. У нас много танков, и вермахт приказал пустить все до одного в бой. Вермахт планирует пустить в бой главные танковые дивизии, которые будут идти напролом, но перед этим мы зажмем противника в кольцо, ударив по нему с севера и юга по месту под названием Курск. Всего будет задействовано около миллиона человек. Миллион солдат великой Германии. Кроме «миллиона», у нас есть поддержка Люфтваффе в виде двух воздушных флотов. Мы подготовлены идеально. Если не идеально, то точно намного лучше русских. Мы получили новую военную технику, в число которой входят новейшие танки «Тигр» и «Пантера». Это настоящие звери. Нет, хищники.

Наконец мы дождались вестей «с верхушки». Командование приняло окончательное решение. Мы будем обороняться, а не атаковать. Мы должны измотать войска противника и наносить режущие удары — контратаки — в самые критические для противника моменты.

На курском выступе было создано целых 8 оборонительных рубежей. «8 кругов Ада». Звучит пугающе, не правда ли? Было заминировано несколько сотен привлекательных для наступления немцев участков. Были использованы противопехотные и противотанковые мины. Конечно, мы не надеялись на то, что немцы будут бежать на нас, сломя голову, поочерёдно подрываясь на наших минах. Мины — это всего лишь отличная штука, которая поможет нам задержать противника. На разминирование уйдёт немало времени, а если они решат напасть на нас с другого направления, то сделать это будет крайне непросто. Потому что — как я ранее сказал — мы заминировали самые благоприятные для наступления участки. Мы не стали минировать лесистые территории, болотистые местности и т. п.