Азад Гасанов - Битвы зверей

Свами, отогнав раздражение, попробовал представить карту.

— Межу Драконьей грядой и Драконьими горами имеется только одна большая река. И она действительно называется Желтой, — его пронзило внезапной догадкой. — Выходит, вы вышли из Поднебесной? И вы на самом деле знаете туда дорогу!

— Знаем.

Свами испытал внезапное волнение.

— Теперь я знаю, почему судьба уготовила мне все эти ужасные испытания. Я знаю, зачем она свела меня с вами.

— Зачем?

— Я буду первым из просветленных, кто попадет в Срединную равнину! Мне предначертано добыть драконий огонь.

Девочка зевнула.

— Не думаю, что ты что-нибудь там добудешь. По ту сторону Эмодов идет война. И лучше там вообще не появляться.

— Но ведь и здесь намечается война, — напомнил Свами. — Чем та война хуже этой.

— Там воюют волки. Здешним людям далеко до них.

— Ты хочешь сказать, что люди здесь слабы? — Свами опять ощутил раздражение. — Думаю, ты ошибаешься. Согд и Бактриана сильные государства.

— Мы уже овладели Арахозией и половиной бактрийских земель. Оставшуюся часть сейчас завоевывается нашим ягбу. Когда он покончит с этим, двинется на Согд. Зайдет с запада, в обход этих гор. А мы в это время ударим с юга. Уже год, как наши разведчики собирают в согдийских горах мятежные отряды. Из беглых рабов, разбойников, всех тех, кому не хватило места на равнине. И даже князья, как ты видел, примыкают к нам. Нас мало, это верно, но мы не так слабы, как может показаться. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что у нас не осталось слабых. Слабые утонули в желтой реке и погибли в горах. У нас даже стариков и женщин осталось мало. Мой отец говорит, что на пути из старой Сероки в новую мы избавились от обузы.

Свами было удивительно слышать такие вещи. Девочка рассуждала о войне, будто была мужчиной.

— А тебе не страшно? — поинтересовался он. — Ведь на войне опасно.

— Страшно было раньше. Самое опасное осталось позади. Все, кто пережил побоище на желтой реке, и все, кто спасся в Эмодах, думают точно также, — девочка повернулась и глянула на него. — А тебе, похоже, страшно?

Волосы колыхнулись, коснулись его щеки, пощекотали, и это вызвало в нем что-то вроде трепета. «Вот от чего во сне мне было так приятно».

— Я не знаю, — признался Свами. — Наверно, страшно.

— Не бойся, — как взрослая сказала девочка. — Я не дам тебя в обиду, — она коснулась рукой его щеки и глянула ему в глаза. — Я знаю, отчего ты плакал, когда я пела. Тебе было грустно, ты скучал по дому, и еще оттого что, ты остался без друзей. Если хочешь, я могу стать твоим другом.

Прикосновение девочки и ее слова доставили Свами неожиданную радость, ту радость, которую он привык получать только от матери. Ему захотелось дотянуться губами до ее щеки, провести рукой по ее белокурой головке. Но он никогда прежде не был с женщиной, и он не знал, как себя вести. Прежде он не знал, как волосы щекочут щеку, как женская грудь упругим соском трется об бок. Не ощущал женского дыхания на своей груди. И не догадывался, какое волнение может вызывать ее близость.

— Меня зовут Свами, — проговорил он осипшим голосом. — Это значит «всезнающий».

— А меня Лоло, — отозвалась девушка. — По-нашему это «знающая».

Сарматы делили степь с массагетами и занимали ее восточную часть, там, где она граничит с драконьей пустыней. Сарматы тоже были лошадниками и также говорили на дари, только еще на более вульгарном, чем массагеты. Все они, что сарматы, что массагеты считались славными наездники и отчаянными рубаками. По части избранной веры массагеты поклонялись огню, а сарматы чтили героев и молились чему попало, кто дереву, кто камню, а некоторые, говорят, лошадиному помету. Очень может быть. Так обстояли дела от начала времен до тех пор, пока не началось переселение народов.

Гэсер Татори. Истрия от начала времен.

Целую неделю Коро Чубин обдумывал то, что услышал от старого Даурона. И неспроста. В услышанное верилось с трудом. По словам вождя, роксаланы пользовались в своих краях репутацией храбрых и сильных воинов. Будто соседи, все до одного, уважали их, и никто не искал ссоры с ними. Более того, старались лишний раз не попадаться роксаланам на глаза. А тут погнали. Да так, что те, позабыв о чести, сломя голову, помчались прочь. Бежали без остановки, пока не повстречались с отрядом сотника Сартака. Как в такое можно было поверить?

«Если бы враг был в единственном числе, мы бы стояли насмерть, — оправдывался Даурон. — Но в том-то и беда, что врагов оказалось много. Сначала на нас напали языги. И это было удивительно. Ведь прежде мы прекрасно ладили. Налетели, похватали все, что плохо лежало, и исчезли. А за ними — сквалоны. И это тоже никак не укладывается в уме, потому что прежде сквалоны обходили наши жилища стороной. А тут точно взбесились. Напали, как бритвой прошлись по нашей степи, ничего не оставили. И тоже исчезли. За сквалонами появились салоны. И тогда до нас дошло — эта напасть никогда не прекратится. Поразмыслили, как нам быть, и оставили свои кочевья».

«Расскажи нашему сардару, где обитали вы, и где жили салоны и свалоны?» — посоветовал Сартак-муло, который присутствовал при той беседе.

«Мы жили на самом краю нашей земли. За нашими кочевьями начинались владенья массагетов, — отвечал старый роксалан. — Сразу на восток за нами жили языги, чуть поодаль от них — сквалоны, а немного в стороне — салоны. Они жили поближе к горам, и пастбища у них были зеленее наших. Вот я и спросил у одного из них — моего знакомца — когда он снимал с моей жены ожерелье: „Зачем вы грабите нас? Вам своего добра вдруг стало мало?“ И тот разбойник отвечал: „Эх, Даурон, добра у нас вовсе не осталось. Нас обобрали почище, чем мы сейчас обираем вас“. — „Кто вас обобрал?“ — спросил и получил ответ: „Монгетауты и аорсы“. Те и другие тоже все нашей сарматской крови, только одичалые. Они живут на другом краю сарматской земли, на самом востоке. Частью пасут стада в местах пустынных, где не особо знойно, а частью на склонах драконьей гряды. То, что монгетауты и аорсы имеют склонность к грабежу, хорошо известно. Удивляло другое, то, что они, прибрав чужое, не возвратились к себе, а в обход обитаемых земель ушли дальше на запад. Вот я и задал своему знакомцу еще один вопрос: „Как это понимать?“ — „Бегут, — ответил он. — Как мы бежим. И вы бегите“. — „Но от кого?“ — спросил я последнее и не получил ответа. Уж больно он спешил, мой знакомец».

«Монгетауты и аорсы жили у подножья Драконьей гряды, — сказал Коро Чубин, услышав от старого Даурона эту новость. — А что за обратным склоном? Вы там были?»

«Я там не был, — признался старый враль. — Но по другую сторону сарматских гор — пустыня. Это всем известно. И пустыня почище той, что с нашей стороны. В нашей-то с гор частенько сбегают тучи и орошают землю дождями. А в той — истинное пекло. Там вовсе нет травы — одна колючка, которой даже верблюды гнушаются».