Азад Гасанов - Битвы зверей

— Молодой вордо хочет сказать, что в Дариане слуги распоряжаются имуществом хозяина?

— У шахиншаха огромное хозяйство, такое, каким не в силах управиться один. Для этого он держит слуг.

— И молодой вордо один из них? — старый вождь недоверчиво оглядел Коро Чубина.

— Верно.

— И вордо может принять присягу и дать роксаланам землю?

Коро Чубин наполнил чаши кобыльим молоком.

— Попробуйте кумыс, — предложил он, протягивая чашу. — Может быть, наш напиток придется вам по вкусу.

— И то верно, — поддержал своего начальника сотник Сартак. Всю беседу он отмалчивался, а тут встрял. — Обычно я воздерживаюсь от хмельных напитков до заката солнца, но сегодня уж больно сухо в горле.

Коро Чубин усмехнулся. Ему припомнилось второе прозвище сотника — «Бездонная утроба». А старый Даурон, осушив чашу, заметил ворчливо:

— Неплох. Но от наших кобылиц куда приятней. От вашего кумыса уж больно щиплет в небе.

Сартак, не столь привередливый, выпив, облизнул губы и сказал:

— Скажешь тоже, почтенный Даурон. Как от кумыса может щипать в небе?

— Если сказал, что щиплет, — рявкнул старый вождь, — значит, так оно и есть! Я привык высказываться напрямик, а не вилять, как баба, задом.

— И вправду щиплет, — согласился Сартак, осушив вторую чашу.

— И я тебе не «почтенный»! Я тебе и об этом говорил. Ну так как? — перекинулся гневливый роксалан на Коро Чубина. — Может, хватит вихлять перед моими глазами задом? Может пора уже сказать начистоту?

— На чистоту? — переспросил Коро Чубин и, по освоенной с недавних пор привычке, снова усмехнулся.

— Если вордо знает, что это такое.

— Знает, — Коро Чубин вздохнул. — И он скажет напрямик. Ему думается, что вождю роксаланов не понравится в Дариане.

— Это почему же?

— Все в Дариане не так, как он привык. И мясо не то, и кумыс не годится. Лошади скучны, а бараны не набирают вес. И к тому же здесь используют приправу.

— Там, где я привык жить, для роксаланов не осталось места, — напомнил Даурон. — Вордо желает, чтобы мы отправились обратно?

— Кроме Сарматии и Дарианы есть другие земли.

— Какие еще?

— Слышал ли вождь о Крыше Мира?

— Где это, черт возьми? У черта на рогах?

— В стороне отсюда. Многие полагают, что именно там землей отражается небесный крест.

— Вордо хочет сослать меня туда? Сдался мне этот небесный крест. Я хочу в Дариану! Роксаны желают служить сильному царю.

— Роксаланы и будут служить царю. Но там, где царю необходимо, достопочтенный Даурон…

— Аруах мирза 36 36 Аруах мирза — святый боже. ! — воскликнул старик. — Какой же вы несносный народ, дарийцы!

— Вождь Даурон, — поправился Коро Чубин, — за то время, что вы у нас гостите, я успел хорошо узнать роксаланов. Все они храбрые воины и прекрасные наездники. В них ощущается изрядная удаль и отвага.

— Ты хочешь подольститься?

— Я хочу вознаградить. Ты пришел просить защиты у царя Ануширвана, и я, как слуга царя, дам ее тебе. Я наделю роксаланов землями, которых они заслуживают.

— Я слышал, есть в Дариане Голодная степь. Пусть вордо поселит нас там, раз в той степи никто не селится. Нам она подойдет.

— Об этом не может быть и речи.

Старик недовольно покривился.

— В той степи совершенно нечем кормиться, потому она и называется голодной. Там ты погубишь свой народ быстрее, чем это сумеют сделать телеги и китаи. К тому же та степь находится в глубине державы, где уже много лет спокойно, и где нет применения удали и отваге роксаланов. Но на Крыше Мира ваши природные качества могут быть полезны. Царю там требуется навести порядок. Вы наведете порядок и взамен получите приют. Ведь не так просто даруются земли. Это должно быть понятно.

Старый вождь разочарованно вздохнул.

— Хитер ты, вордо. Обижаешь старика.

— Я оказываю старику хорошую услугу, причем за малую плату. Когда увидишь свои новые земли, поймешь, о чем я говорю. И перестанешь кривить лицо. На склонах Крыши Мира есть прекрасные пастбища…

— Крыша мира, крыша мира…

— Там трава никогда не высыхает. Там твой народ быстро пойдет на поправку и позабудет о тех бедах, которые ему пришлось пережить. Плюс к этому на Крыше Мира отменные охотничьи угодья. Там можно совсем не резать скот и обходиться одной дичиной. Разве это плохо?

— Это хорошо, — согласился вождь.

— Правда, в горах с недавних пор завелись разбойники. Но твои храбрецы, я думаю, быстро их всех изведут. Верно?

— Верно, — снова согласился Даурон.

— Ну, так как, по рукам?

Вождь чертыхнулся и протянул руку.

— Дареному коню в зубы не смотрят, — высказался он при этом. — Так, кажется, говорят, когда подсовывают клячу.

На следующий день с утра пораньше Коро Чубин с отрядом в пять сотен всадников и войском роксаланов выступил в поход на запад, к подножью Крыши Мира.

«Ашина» в переводе с языка хиданей означает — волк. Род Ашина в прежние времена мало чем выделялся. Были среди них и трусы, и герои. Но в период владычества, не в пример другим, Ашина сумели сохранить самобытность. Они не стали бездумно принимать культуру фаунов. Взяли только самое ценное, а именно то, что дает наука. Остальное отвергли. Вожди Ашина прикладывали все силы, чтобы старые степные традиции не забывались. Ашина обучали своих юношей навыкам верховой езды, владения мечом и стрельбы из лука. Эти юноши прекрасно себя показали на полях сражений, когда началась война. А после ее завершения, когда поверженные хидани бросились бежать на запад, сто семейств Ашина отделились от своего народа и нашли приют в заповедных местах Драконьей гряды.

Гэсер Татори. История от начала времен.

Фауны никогда не имели способности и вкуса к войне. Изгнав хиданей со своей территории, они поспешно вернулись к мирной жизни. Однако границы надо было охранять. И надо было добить хиданей, которым в степи неожиданно выпала удача. Генерал Луй, которого фауны поставили над собой царем, стал выискивать тех, кто выполнил бы за них военную работу. Свои услуги царю Лую предложили жуаны.

Происхождение жуанов, надо заметить, своеобразно. У них нет единого корня. В смутные времена всегда находится много людей, выбитых из седла и скомпрометированных. Немало таких нашлось и тогда, когда фауны восстали против хиданей. Все, кто не мог оставаться в ставке шаньюя и в лагере повстанцев, бежали на север, туда, где степь граничила с зимним лесом. Земли там, что ни говори, были малопривлекательные, но зато там никто не беспокоил. Туда же бежали от господ невольники, дезертиры из армии, из разоренных войной деревень — нищие крестьяне. Общим у этого сброда была не кровь, не язык, не вера, а судьба, обрекшая их на нищету и прозябание. И она-то властно принуждала все это скопище людей сплотиться и сорганизоваться в силу, способную обеспечить выживание.