Азад Гасанов - Битвы зверей

— Люди собирают кости на погостах, — напомнил Тоньюкук. — Почему бы нам не воспользоваться тем, что зарыто в землю?

Серы чтили могилы предков, как святыни, и потому их вначале возмутила идея мудреца. Однако, повозмущались, повозмущались и смирились. Деваться-то им было некуда. Один за другим серы разорили все свои погосты.

Вскоре каждый князь получил меч и броню из булата. Еще через некоторое время — все воины Ашина. После этого серы принялись ковать оружие для своих мужей.

Жуанам же продолжали ковать оружие из кричного железа. Царь Тобас заезжал за данью раз в год, в конце лета. Но один из его наездов случился раньше обычного.

Дозор, первый обнаруживший жуанов на границе, едва успел оповестить о появлении нежданных гостей. Когда царь Тобас со свитой вошел в серскую деревню, печи по горным склонам еще не остыли, а угольные поленницы все еще дымили. Только и успели серы, что спрятать князей Ашина, да прибраться за их лошадьми. Одним словом, царь Тобас застал плавильщиков врасплох.

— Что это у вас там? — спросил царь у серского старейшины, указав на гору, окутанную наполовину дымом. — Пожар?

А надо заметить, что в тот год, и в год, предшествующий этому и многие лета до того в тех краях стояла жуткая жара. Солнце палило так, что в степи высыхали водоемы, а в горах выгорала трава. И от этого часто случались пожары.

— Если это лес горит, надо бить тревогу. Почему ты бездействуешь, старик?

Старейшина серов разъяснил:

— Это поминальные костры. Там, — старейшина махнул рукой в сторону самой задымленной вершины, — на священной горе Бурхан обитают духи предков. Мы знаем, что разжигать костры и окуривать небо есть невежество и дикость, но ничего не можем поделать с собой — мы слишком привыкли чтить наших предков и героев.

— Это не только дикость, — возразил царь Тобас, — но и расточительство. В том лесу должно быть много дичи? Она вся погибнет, если не потушить пожар.

— Духи любят, чтобы попахивало паленным мясом.

Царь Тобас закатил глаза в знак наивысшего изумления.

— Вы мои плавильщики, и я вас ценю. Но какой же вы темный народец!

Старейшина развел руками.

— Темные, как смоль. Ведь мы стоим у горна.

— Бог с вами, — смилостивился царь, — жгите свои леса, если не жалко. Главное — не забывайте выплавлять железо.

Когда старейшина ввел Тобаса под кров своего жилища и усадил за стол, тот сказал:

— Еще одно я не могу взять в толк. Об этом судачат все в округе.

— О чем именно?

— О кладбищенских войнах. Что это вы затеяли? Чего ради вы взялись разорять могилы своих соседей? Набеги на аилы — дело понятное, но набеги на погосты — несуразица. Зачем это вам? Неужто опять в году духам?

— Совершенно верно, — ответил невозмутимый старейшина. — Духи предков в загробной жизни, оставаясь неотомщенными, страдают. Мы не знаем поименно всех их врагов и обидчиков, к тому же на многих могилах нет надгробий с указанием имен, поэтому мы разоряем все могилы подряд, все что попадутся. И видно, мы не зря стараемся. Духи предков оценили наши порывы и дали нынче руды намного больше прежнего. К твоему приезду мы выплавили на десять даней больше. Хоть ты и объявился раньше срока.

Тобас был обрадован этой новостью.

— Что ж, если за прах лютарей, высоких телег и волков Серой стаи ваши духи готовы помогать с железом, тогда я не возражаю, разоряйте могилы, сколько потребуется… Да только все равно, чудно все это.

Было еще кое-что удивительное, на что царь Тобас обратил внимание. К тому времени хозяева и гости, отобедав, вышли из душной комнаты на свежий воздух и, устроившись в тени орешины, принялись пить прохладный кумыс. И рядышком носились дети. Но дети необычные, такие, каких Тобас прежде не видел.

Все дети, если только не больны и не увечны, любят порезвиться. Но резвость этих поражала. Они носились перед взором Тобаса так, будто им пятки подпалили. Как туры взбирались на пригорки, кречетами падали вниз. Будто на крыльях перелетали с берега ручья на берег. Брали барьеры высотой в полсотни вей, а это повыше спины верблюда. И главное проделывали все это легко и непринужденно. Однако, не только поведение, но и необычная внешность детей привлекла внимание Тобаса.

— От чего это у белобрысых отцов я вижу столько мальцов буланой масти? Вы что, их красите?

Старейшина, с трудом храня невозмутимость, сказал совершеннейшую глупость:

— Это не мы. Это огонь и дым. Ведь мы плавильщики.

— Вы и дочерей своих учите стоять у горна?

— Верно, и дочери наши сделались чернявы. А все, потому что копоть и сажа у нас уже в крови. Мы плавильщики.

— Чудно, чудно, — проговорил Тобас, вернувшись взором к детям.

Что верно, то верно, многие серские дети, родившиеся в последние пять лет были чернявы, а многие мальчики — буланой масти, а еще больше попадалось пегих и русоволосых. Но, ясное дело, дым и сажа к темной масти серских детей не имели никакого отношения. Объяснение этому явлению имелось иное.

Дело в том, что Ашина, забравшись в эти горы, не позаботились о том, чтобы привезти с собой своих жен. А поэтому и князья, и воины Ашина были очень обрадованы, когда увидели серских девиц. Они стали принимать их под свой покров, и даже князь Баумен женился на дочери старейшины. Черное, как известно, всегда подавляет белое, а потому дети от этих браков пошли в отцов: все больше темноволосые, кареглазые, мордастые и кряжистые. Попадались, правда, высокие и длинноногие, как их матери. А многие сохранили материнскую удлиненность век и волоокость. И почти всем достались высокие серские носы. Нравом дети были по-волчьи свирепы и, как серы, настырны. Они проявляли, как их отцы любовь к воинским забавам, а у матерей взяли усердие, которое всегда отличало серов. Однако наряду с этим они обладали и тем, чего не было у их родителей. Неутомимостью и неиссякаемой силой. Они целыми днями носились по горам, словно земля у них под ногами горела. «Все это от солнца», — говорил старейшина. «Все от солнца, — сказал он и тогда, когда вместе с Тобасом смотрел на заигравшихся детей. — Все от жаркого солнца, под которым они родились».

В прежние годы, когда царь Тобас наведывался в урочный час, Ашина заранее уходили в горы и уводили с собой своих детей. А в этот раз проклятый жуан нагрянул внезапно. Не оставил серам времени убрать с глаз долой то, что показывать не следовало. Они даже угольные поленницы не затушили. Князю Баумену и его сородичам пришлось уходить впопыхах, вот часть детей и не убралась и попалась в итоге на глаза жуанам. Где их только черти носили.

— Вон тот крепыш особенно хорош.

Царь Тобас указал на мальчика, возвышающегося над другими детьми на целую голову. В игре он верховодил всеми.