Азад Гасанов - Битвы зверей

Мальчик обнаружился, когда солнце было на полпути к зениту. Он вышел из-за холма и на крупных рысях двинулся навстречу.

— Хай! — прокричал мальчик как ни в чем ни бывало.

Он сидел в седле бочком, по-волчьи. Такая посадка удобна тем, что можно уберечь промежность. Хоть целый день скачи, ничего не будет. Но когда лошадь чешет рысью, не всякий наездник сумеет усидеть бочком. Для этого нужна особая сноровка. У серов никогда не было такой. Наездники-то они никудышные. Этот же мальчуган даже, когда его кобыла брала бугры и перемахивала через рытвины, не менял посадку. Более того, он ехал, спустив поводья, предоставив лошади полную свободу. Одной рукой он удерживал у передней луки тушу убитой им косули, а другой упирался в колено, чтобы спина не уставала. Забавно было видеть, как восьмилетний мальчуган корчит из себя удальца-жигита. Ведь при всем своем не по годам развитом телосложении он смотрелся на рослой кобыле недомерком.

— Сто чертей! — прокричал вислоусый Чоло. — Он и не думал драпать! На охоту просто вышел!

— За обратным склоном из-под земли бьет ключ, — сообщил мальчишка, подъехав ближе, — и там, в ложбине образовалась заводь. Я знал, что какая-никакая живность обязательно придет к роднику напиться. Только вот дожидаться пришлось дольше, чем я рассчитывал.

— Как ты узнал про заводь? — поинтересовался Тобас.

— Это просто, — ответил мальчуган. — Ласточки подсказали.

И вправду, над холмом кружила небольшая стая.

Мальчик подвел лошадь к рябому.

— Вот косуля, — сказал он и показал на тушу. — А где мой меч?

Змеиный След сокрушенно покачал головой.

— Ну, малой, ну, тенгренок. Обвел меня вокруг пальца, нет слов, — он отстегнул меч от пояса и бросил мальчику. — Держи, если удержишь.

Меч был тяжелый, с широким клинком, в три четверти вея. И удивительно было видеть то, как ловко мальчик, привстав на стременах, поймал его. С лязгом клинок освободился от ножен, мальчуган рассмотрел его и отметил:

— Железо.

— А ты какой хотел?

— Так я тебе и сказал, — мальчик замахнулся мечом, рассекая воздух. — Ладно, и такой сойдет, — он вернул клинок в ножны и спрятал приобретение в седельной сумке.

— Я в твоем возрасте и мечтать о таком мне смел, — высказался с раздражением Змеиный След. — Уж больно ты привередливый.

— В моем возрасте? — мальчик лучезарно улыбнулся. — Так это было в незапамятные времена. Тогда, поди, железо еще не ковали?

— И все ты знаешь, малой. И на язык уж больно скорый. Ну да ладно, — рябой оглядел окружающих. — Спор есть спор, так я считаю. Выиграл меч — получай. А я себе другой добуду, — он ухмыльнулся и добавил. — А то и свой верну.

— Это как?

Змеиный След, заслонившись рукою, посмотрел на солнце и затем пожаловался Тобасу:

— Палит с утра нещадно, запреет косуля в шкуре. Жалко будет. Что скажешь, хогн?

Тобас устало вздохнул, пожал плечами и дал отмашку:

— Черт с вами, бездельники, привал! Позавтракаем, передохнем. А потом наверстаем время.

Всадники соскочили с лошадей, быстро натаскали дров, подтащили булыжники и разожгли костер над ними. Рябой освежевал и разделал тушу.

Когда ломти мяса зашкварчали на раскаленных камнях, Змеиный След предложил условия нового спора.

— За выигрыш я готов в один присест съесть всю заднюю часть.

Мальчик скривил лицо:

— Об этом спорить неинтересно.

— Это почему же?

— Я и не сомневаюсь, что ты съешь. Да только это будет несправедливо?

— Несправедливо? О чем ты?

— Сам посуди. Здесь десять человек, не считая тебя. Ты наешься от пуза, а другие что?

— Боишься остаться голодным?

— Да, я бы хотел как следует позавтракать, — признался мальчик.

— Годится, — согласился рябой. — Обжирайся. Одна нога твоя! Но если не сожрешь, меч — обратно мой!

— А если сожрет? — спросил вислоусый Чоло.

— Пусть выбирает!

Лошадь у рябого была хорошая — сильная и резвая, рыжей масти, со звездой во лбу. Но честные люди на лошадь не играют. Седло — дурное, узкое и затертое. Лук — из тала с костяными вставками, какой используют Высокие телеги. Из вещей равнозначных по ценности мечу, имелась только кольчуга — фаунской работы, с двойным сплетением и с толстой чешуей. Но она была явно велика мальчишке.

— Если я целиком съем ногу, весь остаток пути ты будешь вычищать мою одежду. Мою и хогна. Ты не против? — обратился мальчик к Тобасу.

Вислоусый загоготал, рябой чертыхнулся, а Тобас проговорил то, что повторял вторые сутки:

— Чудно…

Мальчик съел всю ногу целиком. Причем довольно быстро. Покончив с ней, рыгнул и отвалился на бок.

— Ну ты даешь, малец! — выразил общий восторг вислоусый Чоло. — Много я повидал обжор, но ты первый среди них. Честное слово! Как же в тебя столько влезло?

— Всегда любил покушать, — признался мальчик.

— У него не пузо — прорва, — объяснил рябой. — Такая же бездонная, как между ног у его матери!

Никто не обратил на его слова внимания. Все с интересом глядели на мальчишку.

— Коз и барашков у нас режут раз в неделю, — с сытой отрыжкой затеял тот болтовню, — а в остальное время кормятся молоком да просом. А я так считаю, что все кроме мяса — шоп 37 37 Шоп — трава, растительная пища. , и такой пищей не наешься. А потому я с малолетства приучился к охоте. Когда мне хочется поесть от пуза, я всегда беру свой лук да стрелы и выхожу добыть чего-нибудь.

— До последней минуты я думал, что ты бахвал, — с явным восхищением проговорил Чоло. — Но теперь я вижу, что ты человек серьезный, хотя и мал ростом.

— Не такой уж серьезный, — признался мальчик и улыбнулся. — По чести говоря, я с малолетства питаю слабость к дружеской беседе и особенно ценю, когда в кругу друзей царит веселье. И особенно ценю добрую шутку. Да и я сам люблю пошутить. На счет одежды и насекомых, к примеру, я шутил. Я сам о себе отлично позабочусь, Змеиный След.

— А вот я не признаю шутки над собой. Спор есть спор! — заявил рябой. — Выиграл — получай. Я буду вычищать твою паршивую одежду, раз уговор был таким.

— Как угодно, — согласился мальчик.

— Но я предлагаю сыграть еще раз. Моя лошадь и моя кольчуга против моего меча и последнего обязательства.

— О чем спорим?

— Здесь осталось еще четыре куска, — два куска дозревали на камне, а два других рябой вырвал из рук у двух своих товарищей. — Не так много для твоей бездонной утробы. Слопай и это, если сумеешь.

— Я говорил, что я шутник, — возразил на это мальчик, — но не говорил, что я дурак. Только дурачье объедается перед дорогой. А я съел достаточно, чтобы не чувствовать себя голодным. К тому же лошадь забирать у товарища бесчестно.

— А меч?

— Про меч в правилах приличий ничего не говорится.

— Ох, малой, ох, тенгренок, — простонал рябой, — расстроил ты меня, расстроил, — он вскочил на ноги и сапогом пихнул мальчишку. — Вставай, чего разлегся? Пора в дорогу. Верно, хогн?