Азад Гасанов - Битвы зверей

Асель, убегая, успела вставить последнее слово: «Мне на следующий год замуж выходить, а ты, наверно, еще в альчики играешь. Стану я тебя дожидаться, как же». — «На следующий год, — крикнул задетый за живое Теймур в спину убегающей девице, — ты будешь молиться Тенгу, чтобы мой выбор не изменился. Была бы поумнее, связала бы меня словом сейчас».

Так затея Тобаса расстроилась в самом зародыше. Насмешки и уколы дочери подействовали на парня, как ушат ледяной воды. Отморозило будто парня. Асель, как повстречает Теймура, обязательно выскажет какую-нибудь колкость, вот парень и приучился обходить ее стороной. А потом и вовсе повадился исчезать из ставки. Собрал вокруг себя ватагу. В числе первых — рябого дурака и вислоусого пустобреха, именующего себя богатырем. А позже к этим первым примкнула еще горстка разного рода бездельников. Вот с этой-то дурной компанией Теймур и пропадал неделями.

Не сиделось, видите ли, ему на месте. То пустится в Утюгенскую чернь травить лесного зверя. То на равнине выше Змеиного озера затеет облавную охоту. А то и на стадо чужое нападет. Волки Серой стаи и лютари стали частенько являться с жалобами. Тобаса все это тогда не особо огорчало. «Что мне вам сказать, — отвечал он жалобщикам, — если вы не можете самостоятельно справиться с мальчишкой?» А ведь, действительно, не могли.

Однажды, месяца через два после того, как Теймур появился в ставке, забрел он со своей гурьбой, как рассказывают, в кочевья лютарей и устроил там облавную охоту. Взял в кольцо лесистые склоны трех, стоящих рядышком, холмов и начал сгонять зверье к низине. На шум, который подняли травильщики, сбежались с ближайших кошар лютари, увидели, как хозяйничают на их землях чужие люди и потребовали убраться. Теймур, говорят, первым подъехал. «Вы как раз вовремя, — сказал он, как ни в чем не бывало. — Дичи тут полным полно, а у нас в недостатке люди. Дичь проскальзывает в бреши. Присоединяйтесь. Поделим добычу по справедливости». Лютари аж обомлели от подобной наглости. «Кто ты такой? — набросился на него один из них. — Мы будем разговаривать со старшим, а не с мальчишкой». — «Он и есть старший над нами, — сообщили Рябой и Чоло, подоспевшие следом. — Наш коган предлагал вам совместную охоту и дележ добычи, но вы расстроили все дело. Теперь поздно». И вправду охота расстроилась. Из чащоб вышла вся ватага Теймура и встала позади предводителя. Их было меньше, чем лютарей, но вид они имели настолько решительный, что последние бросились бежать. Ватага Теймура пустилась вдогонку. Гнала до кошар, и там оставила погоню. Налетчики занялись скотом, что пасся рядом. «Это будет возмещением за упущенную дичь», — заявил при этом Теймур. Говорят, именно после этого перевертыш стал предпочитать охоте набеги.

А еще Тобасу донесли про то, как Теймур делил добычу. Шайка у него тогда была мала — кроме Рябого и Вислоусого еще с десяток человек. Говорят, они завалили на охоте крупную косулю, разделали и поджарили на вертеле. Когда туша дозрела, Теймур срезал правую лопатку, отдал Рябому и сказал при этом: «Ты правая рука, правое крыло. У нас правое крыло называется тардуш , а его командующего именуют ягбу . Ты отныне ягбу. Получай». Вислоусому перевертыш отдал левую лопатку и сказал: «Ты левая рука, левое крыло. Оно у нас называется тун , а его командующий носит звание шад . Отныне ты шад, Чоло». Трем остальным жигитам Теймур сказал: «А вы будун , иначе народ. Народу я оставляю тушу. Ешьте и не говорите, что вас обделили». — «А что ты оставишь себе?» — спросил один из его парней — он был из Серой стаи. «Я не люблю жаренное», — ответил Теймур. Услышав это, Рябой поднялся с места, отрезал голову и сказал: «Ты наша голова». «Но это не по правилам, — возразил мальчишка. — Должен быть ягбу, и должен быть шад. Но нельзя, чтобы власть заключалась в одних руках». — «Кто-то должен подавать команды крыльям», — вставил свое Чоло. «У нас не командуют. Ягбу и шаду старейшина дает по необходимости советы». Рябой решительно всучил голову мальчишке. «То все старые правила. И у нас теперь другие, — заявил Рябой. — Крыльям у нас не будут давать советы. У нас крыльями будут повелевать. Как по-вашему будет „повелитель войска“?» — «Никак». Вперед выступил один из жигитов. «Всюду у волков главный в войске коган, — вставил он. — Пусть и наш повелитель носит этот титул». — « Коган ?» — спросил Чоло и загоготал. Известно, что в Серой стае (а парень был из Серой стаи) не выговаривают букву «х», и не удивительно, что парень так перековеркал слово «хогн». « Коган звучит неплохо, — с самым серьезным видом высказал Рябой свое отношение. — Отныне ты коган над нами и повелитель войска».

Тот, кто доставил это донесение, добавил от себя: «Перевертыш, возможно, не замышляет ничего плохого, но люди вокруг него собираются сплошь разбойничьего склада. Шайка его пока мала, но она разрастается. И главное — люди чтят мальчишку. Как ты слышал, хогн, он уже не атаман у них, а повелитель». — «Откуда ты про это знаешь? — поинтересовался Тобас. — Присутствовал при той дележке?» — «Я — нет, — ответил соглядатай. — Но люди, знаешь ли, болтают, а у меня длинные уши». Тобас вознаградил длинноухого и отпустил.

Этот человек был неглуп и говорил истинную правду. Вокруг Теймура собирались отважные, решительные люди. И хуже того, люди в этой стае чтили вожака. А любому дураку понятно, что в орде почитаться должен только один человек. Всяк, кто имеет хоть горстку верных сторонников, прямая угроза для властителя. Тобасу без промедления следовало разогнать ватагу Теймура, а его самого завернуть в мокрую кошму и оставить сохнуть на солнцепеке. Было бы хорошим уроком для прочих коганов.

Но Тобас по мягкосердечию, которое с недавних пор завелось в нем, не сделал этого. Чтобы оправдать самого себя, он сказал: «Разве может малец представлять для меня угрозу. Буду следить за ним и дальше, а как почую действительно неладное, схвачу».

Для этой цели он попробовал приставить к Теймуру глаза и уши. Заслал в его шайку казачка. Но тот не продержался и недели. Был раскрыт и пропал бесследно. Второй засланный успел сбежать. Вернулся к Тобасу и наговорил такое! «Теймур-тегин необычен, — сказал. — Он перевертыш, и как перевертыш обладает тайной силой. Он умеет проникать людям в нутро и видеть, что внутри каждого творится». — «Что за чушь?» — возмутился Тобас. «А ты, хогн, говорил с ним по душам, как он это называет? — спросил казачок. — А вот мне пришлось. Усадил напротив себя и уставился на меня своими глазищами. Глядит, глядит, а я начинаю понимать, что вовсе не на меня он смотрит, а куда-то внутрь. Чую, копошатся в моих потаенных мыслях, и до меня доходит — я пропал. Вскакиваю и деру. Странно, что за мной никто не погнался. Но я теперь так думаю, что меня просто отпустили. Чтобы я пришел к тебе и сказал: не надо к тегину никого засылать, там его все равно раскроют».