Азад Гасанов - Битвы зверей

— Может, ты поточнее скажешь.

— Может и скажу, — согласился Рябой. — Но для начала стоило поздороваться.

— Пожелать тебе здоровья? — Тобас фыркнул. — Да, я готов все болезни мира наслать на тебя одного. Половину своего состояния не пожалею, чтобы увидеть, как тебя убивает проказа. Ты тлетворный прыщ на теле земли, ты позор своей семьи. Ты продажная собака!

— Не искушай, Тобас.

Ни один мускул не дрогнул на лице Рябого, но цвет кожи сделался землистым. И это был дурной знак.

— Я пришел сюда не убывать тебя, так что оставь.

— Что оставить?

— Верещать, как баба.

— Верещать? — Тобасу сдавило горло от обиды. — Ты меня предал, Змеиный след. Ты был моим первейшим жигитом, был вхож в мою юрту, как родной. Скажи, сколько лет мы с тобой бились плечом к плечу, сколь дорог прошли след в след? Разве я тебя за все это время хоть чем-нибудь обидел?

— Нет.

— Разве я был плохим вождем?

— Ты был хорошим вождем.

— Тогда почему?

Рябой тяжело вздохнул.

— Понимаю, — проговорил Тобас, меняя тон. — Когда-то я тоже переметнулся. Давал присягу и нарушил ее. И я, как ни крути, клятвопреступник. Ноя не предавал дружбу. В отличие от тебя. Ведь мы с тобой когда-то были друзьями. Мы вместе начинали собирать орду. Ты помнишь?

Рябой качнул головой.

— И кроме того я не видел ничего хорошего от хиданей. А ты разве мало хорошего получил от меня? Ты кормился с моих рук, и я отдавал тебе самое лучшее. Чего же тебе не хватило?

Рябой второй раз тяжело вздохнул, и лицо его из землистого сделалось бледным. Похоже, все-таки смутил Рябого Тобас.

— Все верно, — проговорил Рябой и хрипнул. — Все так. Я кормился с твоих рук и в избытке получал хорошее. Шелка, чтобы тешить своих женщин. Еду, чтобы ублажать желудок. Вино, чтобы ни о чем не думать. Я имел все это в таком количестве, что многие мне завидовали.

— Тогда в чем дело?

— Я насытился.

— Что?

— Насытился, — Рябой улыбнулся, и Тобас заметил, что лицо его обрело обычный цвет. — Когда человека терзает голод, он с жадностью набрасывается на пищу. Но стоит утолить его, и еда больше не доставляет радость. Я ел с твоих рук и наелся. Ты утолил мой телесный голод.

— Наелся? Набил желудок и пошел искать нового хозяина? — Тобасу показалось, что он не вполне понимает собеседника.

— Я не искал. Хозяин сам нашел меня.

— И что он тебе дал? Что он дал из того, чего не нашлось у меня?

Рябой посмотрел на Тобаса с сомнением, как бы решая, стоит ли говорить.

— Ты знаешь, что голод терзает не только брюхо, но и душу?

Теперь Тобас убедился, что совершенно не понимает своего бывшего сподвижника.

— Душевный голод? О чем ты, Рябой?

— Мне не нравится эта кличка, — Змеиный След насупился, — ты это знаешь.

— Ну да. Хорошо, хорошо, — Тобас отмахнулся. — Но я тебя не понимаю.

Рябой снова смерил Тобаса взглядом.

— Ты откуда родом?

— Я из… — Тобас удивился, что готов отвечать на самые глупые вопросы. — Наше племя было небольшим. Его смяли хидани, так что нет его больше.

— Но ты же помнишь, как оно называлось?

— Кунград, — буркнул Тобас.

— Кунград, — повторил Рябой. — Я помню это племя. Оно жило у Закатного моря. Действительно, маленькое. А я вот из Высоких телег. Раньше мы с тобой о таком не вели беседы. Потому, наверное, что ни тебя, ни меня раньше такое не интересовало. Но теперь меня интересует.

— С чего это?

— А с того, что все мы волки. И ты из кунградов, и я из Высоких телег, и Чоло, который по роду лютарь. Все мы волки и должны заниматься волчьим делом.

— Ах, вот ты о чем, — до Тобаса наконец дошло, куда клонит перебежчик. — Теймур тебе напел по-волчьи, нарассказывал богатырских сказок.

— Верно, — подтвердил Рябой. — Песни и сказки утолили мой душевный голод.

— Ты серьезно?

— И Теймур-коган предложил нам дело. Самое подходящее дело для волков. Спроси какое?

— И какое?

— Терзать стадо.

— Опять не понимаю, — Тобас с досады крякнул.

— А все просто. Раньше мы охраняли стадо, и за это нас кормили. Но так поступают с собаками. А волки тем отличаются от них, что сами себе добывают пищу. Ты, Тобас, раньше получал подарки за то, что оказывал фаунам полезные услуги. Потом тебя стали подкармливать, чтобы ты не нападал на фаунов. И мы все, кто служил тебе, занимались этим собачьим делом. Но Теймур-тегин напомнил мне, что я волк, и мне стало стыдно. Мне нестерпимо захотелось сменить собачий труд на волчий. И оказалось, что не одного меня обуревает такое же желание. Нас таких собралось со стаю. И в своей стае мы решили впредь не охранять стадо, а терзать. Теперь понятно?

— Вы решили начать войну с фаунами? — Тобаса возмутило, что его держат за дурака. — Думаете заморочить голову старому Тобасу?

— Ты видел караван, что следует за нами? Сто вьючных лошадей и еще несколько верблюдов. Как думаешь, откуда у нас такое?

Тобас не ответил.

— И еще один генерал. Как его зовут? — обратился Рябой к Чоло.

— Ли Вынь, — ответил тот. — Или Ли Сунь. Или Вынь да Положь. Хрен поймешь, у фаунов заковыристые имена.

— Это правда? — не поверил Тобас.

— Мы взяли Волчий капкан. Мы мчались быстрей твоих осведомителей, поэтому об этом ты узнаешь от нас. Но через день, другой кто-нибудь из твоих наушников расскажет то же в красках.

— Но как вы могли провернуть такое? Вас же всего две тысячи.

— Но мы волки.

— Волчий капкан неприступен!

— А кто сказал, что мы брали крепость? Мы бились с врагом в чистом поле.

— Вы их выманили?

— Мы подкараулили. Их Ли Сунь приехал из Синая с проверкой. А в Капкане по этому случаю решили затеять охоту. Нам осталось только дождаться, когда фауны выберутся в поле.

— Откуда вы могли знать об охоте?

— Думаешь, у тебя одного есть глаза и уши. У нашего когана осведомителей не меньше твоего. Фауны вышли огромным числом, с собаками, цимбалами и прочей музыкой. Они ни о чем не подозревали, и мы накрыли их точно дичь. Так что для кого-то охота не задалась, зато другой взял богатую добычу. Мы предложили фаунам выкупить своих родных, а генерала придержали.

Тобас схватился за голову.

— Что вы наделали? Да за такое со всех нас семь шкур спустят! Глазом не успеете моргнуть, как фауны заполонят всю равнину.

— Ну, это ты преувеличиваешь, — сказал Рябой с самым беспечным видом. — Пока фауны соберутся, пройдет время. А пёхом добираться будут еще дольше.

Тобас не пожелал дальше слушать Рябого дурня.

— Где Теймур? Я должен его увидеть!

— Он тоже хотел бы увидеться с тобой.

— Где?

— В твоей ставке. Он занял твою юрту и пьет твой чай.

— Он не может находиться в моей ставке. Разве что связанным. Он что пришел с повинной?

— Он пришел с войском. И те, кого ты оставил сторожами, сдались ему на милость или бежали.