Азад Гасанов - Битвы зверей

— Подобных мне, почтенный, — ответил Жамбо, — нет! Я единственный в своем роде. Таким уж уродился.

Проныра снова шмыгнул носом и снова скосил на Жамбо бусинки. Другие гости отнеслись к словам хозяина с большим доверием. Тамирик-шорник даже вздохнул и изобразил на лице сочувствие.

— Здесь, в горах, с недавних пор, — сообщил он со скорбным видом, — тоже завелись уродцы. Они, конечно, отличаются от вас, главным образом, по масти, но тоже необыкновенной наружности.

— А какие они по масти?

— Белые.

— Беловолосые?

— Вот именно. И глаза у них будто лед и, представьте, отливают лазурью.

— И чем они живут в горах? Разбойничают?

— А кто их знает? В горы теперь никто не суется. Сказано ведь в древних книгах, что однажды, когда мир погрязнет в грехах, спустятся с гор снежные люди с ледяными глазами и принесут с собой страшные бедствия. Может быть, это они — предвестники зимы?

— А что, мир уже погряз в грехах? — поинтересовался Жамбо. — Вы тут все грешники?

— Мы-то нет, — ответил Самисват и вздохнул. У него была седая борода и в целом благообразная наружность. — Но очень многие позабыли о праведной жизни.

Тамирик, заметив, что Жамбо поморщился, поспешил добавить:

— Поговаривают еще, что это альбиносы-отшельники. Они будто бы собрались тут со всех земель и устроили в наших горах себе обитель.

Жамбо посмеялся его словам, как хорошей шутке. Все другие переглянулись и тоже засмеялись.

Что за отшельники завелись в горах, Жамбо догадался сразу. Кто еще может иметь белые волосы и синие глаза, как не серы? Удивительно было другое, как они очутились в этих краях?

Чтобы найти ответ на вопрос, Жамбо решил наведаться к ним в гости. Впрочем, к поездке его побуждало не одно праздное любопытство. Неведомая сила, поселившаяся в нем, требовала того же. «Это гуру Навин командует мной, — убеждал себя Жамбо. — Обманул меня колдун. Вселился в меня и стал моим повелителем».

— Если достопочтенный Жамбо решит наведаться в горы, — сказал как-то торговец красками, застав его в раздумьях, — ему потребуется надежный проводник. Но никто не согласится подняться в горы.

— С чего вы взяли, уважаемый, — спросил Жамбо, приняв свой обычный добродушный вид, — что мне захочется в горы? Что мне там делать?

— Достопочтенный Жамбо — путешественник. Ездит по миру и смотрит, как живется людям. Кто знает, может быть, ему и на отшельников захочется взглянуть.

«Этот прыщ уж слишком любит совать свой огромный нос в чужие дела». Жамбо не жаловал любопытных, однако, не выдавая чувств, он сказал с прежним добродушием:

— А что, неплохая мысль… Я и сам в некотором роде отшельник. Отчего бы не посмотреть на товарищей.

Согдиец склонил голову и таинственно улыбнулся. Жамбо захотелось придушить пройдоху, уж больно противным сделалось его лицо. «Хорек, — выругался Жамбо. — Глаза нахальные, взгляд рыскающий. И без конца морщит нос, будто принюхивается. Пронырлив больно. Но мы и не таких обламывали».

Согдиец был из мелких рыночных торговцев и торговал хиндустанской хной. То, что товар его неподдельный Жамбо имел возможность убедиться, прикупив немного краски для одной из своих певчих птичек. «Откуда у вас такое? — удивилась та, получив подарок. — Все в городе торгуют дарийской краской, и я уже полгода не видела хиндустанскую хну».

И правда, даже у самых богатых купцов на складах не осталось хиндустанского товара. Откуда же он мог взяться у мелкого торговца? Ответ напрашивался один: хорек находился в сношениях с засевшими в горах пришельцами.

— Подыщи мне проводника, — повелел Жамбо. — Может быть, я и съезжу в горы, как станет скучно. Сколько ты запросишь за эту маленькую услугу?

— Услуга не маленькая, — возразил хорек и шмыгнул носом, — если учесть, что дорога сопряжена с немалым риском. Найти проводника будет не просто. Но я справлюсь и много не возьму. Я вообще ничего не возьму. Но, когда вы войдете в силу, достопочтенный Жамбо, вспомните обо мне. Такие, как я, всегда могут оказаться полезными для таких, как вы.

— Для таких, как я? С чего ты взял, что я войду в силу? Я такой же торговец, как и ты. И, кроме того, чужестранец.

— Уж больно много чужестранцев завелось, — ответил торговец красками. — И один из них, я слышал, прислуживает в красном храме. Его там чтут как агнигхулама.

— О чем это ты? — хорек совершенно разонравился Жамбо. Он стал вызывать в нем неодолимую тягу к убийству.

— Я бедный человек, — ответил торговец, — а бедняк все равно, что мелкий зверь. Он выживает только тем, что держит нос по ветру и умеет различить тех, кто его сильнее. В горах служитель огня может повстречать своих приверженцев. Так я слышал.

— Так, — проговорил Жамбо, перестав изображать добродушие. — Ты и вправду мелкий, все равно что клоп, — он поднялся, затворил дверь в свою лавку и потребовал. — Садись.

Хорек встревожился. Нос его сморщился, как никогда прежде, а глаза затравленно забегали из угла в угол.

— Я могу придавить тебя одним ногтем. Но воздержусь от этого, если ты избавишь меня от необходимости повторяться.

Хорек опустил зад на сундук. Жамбо пристроился напротив, у двери.

— А теперь поговорим начистоту. Ты находишься в сношениях с разбойниками, а значит и сам разбойник, но мне на это наплевать. Скажи, когда тебя завербовали?

— Завербовали?

— Это значит, когда ты впервые подался в горы и предложил белобрысым свои услуги?

— Я ничего не предлагал, — сказал хорек, клятвенно сложив ладони у груди. — И в горы не подавался. Эти люди сами меня нашли.

— Кто, белобрысые? — не поверил Жамбо.

— Нет. Эти, понятно, в городе не появлялись. Но среди них есть много наших, в основном горцев-пастухов. Один из них раз явился на рынок и предложил мне краску. Вижу, хиндустанский товар. А он мне: если хочешь всякий раз получать такое, свяжись, говорит, с красными колдунами. Я его тогда, по правде сказать, не понял. Но он стал наведываться чуть ли ни каждую неделю и все талдычил свое.

— Ты хочешь сказать, что пришельцы в ваших горах придерживаются веры просветленных?

— Да. Только они это называют верой красных колдунов или красной верой.

— Невероятно, — Жамбо посмотрел на собеседника уже не так строго. — Ты говоришь удивительные вещи. Как тебя зовут?

— Меня зовут Маниах, — ответил хорек и шмыгнул носом.

— Маниах — единственный, кто торгует на рынке хиндустанской краской, — Жамбо подступил к торговцу вплотную, присел на корточки, схватил его за подбородок и заставил поднять на себя глаза. — Посмотри мне в лицо и скажи, что ты не морочишь доброму Жамбо голову.

— Клянусь, — глаза бусинки сделались блестящими от влаги, нос разбух, видно, наполнился мокротой, — я говорю истинную правду. И эти люди меня торопят. Они требуют, чтобы я свел их с самым влиятельным человеком в общине.