Азад Гасанов - Битвы зверей

— Бомба?.. Что за бомба?

— В некотором роде новшество.

Омеретянин снова заерзал.

— Солома вся гнилая. Я боюсь застудить промежность.

— Я такого еще никогда не видел.

— Ну, знаешь ли, — рыжий наконец-то устроился, — в Ромле до вчерашнего для такого никто не видел. Хотя бомба, надо заметить, не вполне удалась. Но это первая попытка. Я ее изобрел недавно.

— Ты изобретатель?

— Позволь представиться, — рыжий оторвал тощий зад от пола и отпустил поклон. — Арье Гад, сын аббе Бенциона и ученик прославленного Дана Звулуна.

— Марк Красс, — колокол снова ударил в голове, и Марк застонал от боли.

— Мог бы не представляться. Я знаю, кто ты такой, — отозвался рыжий. — У тебя трещит голова, а у меня стынет задница. Так что, если не возражаешь, я постою.

— Ты учился у ваших книжников. Выходит, бомба это тайное знание омеретян.

— Нет, это не наша тайна. Это знание Дан Звулун почерпнул, когда очутился по другую сторону от Драконьей гряды… Ты не представляешь, где это? Ты не знаешь географию? — омеретянин всплеснул руками.

Марк мог бы признаться, что еще много чего не знает и в целом слаб в науках. Но Гад понял это и без слов.

— Драконья гряда — край известного нам мира. За ней земли неведомые, где никто еще не бывал. Кроме моего учителя, Дана Звулуна.

— Ты все говоришь: Дан Звулун, Дан Звулун. Назвал его прославленным. А я про такого не слышал.

— Дан Звулун великий ученный. В западном мире нет никого, кто мог бы с ним сравниться. Возжелав познать все тайны мира, он совершил три путешествия в три стороны света. Первое — в Гренезис, где живут южные иберы. Народ древний, от первых людей, но малообразованный. Иберы направили Дана Звулуна на север, в страну россоманов. Но эти оказались еще невежественнее первых, они отослали аббе на край земли. Дан Звулун дошел до указанного места и обнаружил гряду, за которым по бытующему представлению обрывается суша. Дан Звулун перевалил через гряду и обнаружил не бездну, а пустыню. Он проплутал по той пустыне несколько лет, и в один из дней она уступила место цветущей равнине. Дан Звулун вступил в страну, именуемую Поднебесной. В ней, по преданию, умер последний дракон. Ты знаешь, что на земле в прежние времена жило три дракона?

Марк качнул головой.

— Так вот тамошний дракон прожил дольше других, и люди успели у него кое-чему научиться. Дан Звулун, пожив среди тамошних людей, в свою очередь поднаторел в их знаниях. В частности, он открыл секрет драконьего огня и драконьего металла.

— А это что такое?

Арье Гад усмехнулся.

— И с тем и с другим ты уже имел случай познакомиться.

— Драконий огонь — это белая вспышка? — догадался Марк.

— Народ Поднебесной называет это порохом. А драконий металл — это железо. Вы его называете «сидер».

— Сидер — это звездная руда. Говорят, тот, кому посчастливится обнаружить сидер, будет обеспечен до скончания дней. Это только талисман, иначе звездную руду у нас не используют.

— Если правильно выплавить эту руду, а затем как следует выковать, получится металл, крепче и прочнее которого нет.

— Прочнее бронзы?

— Если над железом хорошенько потрудиться, то выйдет доброе железо , — объяснил Арье Гад. — А клинок из доброго железа способен дырявить воловьи доспехи, как холстину, а бронзу крушить, будто черепки!

— И ты знаешь, как добывается такой металл?

— Кое-что знаю. Все знал Дан Звулун. Но он приказал всем долго жить.

— Но ты же у него учился, — напомнил Марк. — Почему не выучился всему?

Арье Гад вздохнул и, кажется, утратил часть своей беспечности.

— Дан Звулун изгнал меня из своего бейт-сефера. За нерадивость, — признался он.

— Ты мог научиться изготавливать самые прочные клинки, и был изгнан?

— Но, но, но, — придержал Арье Гад. — Не надо разгоняться. Будто Марк Красс сам всю жизнь корпел над книгами. Я ничуть не хуже тебя. Да, меня с молодых ногтей больше знаний увлекали женщины. Но это и твое слабое место. К тому же, главное я все-таки успел усвоить, — ему надоело стоять, и он снова опустился на пол. — Не понимаю я это тюремное начальство. Что так трудно постелить свежую солому?

— Что ты успел усвоить?

— Ты видел бомбу?

Марк качнул головой.

— Да, она могла бы получиться лучше, но ею мы спалили дом Клемента Фурина. Это была первая проба. А первый блин, как известно, комом. Мне надо всего лишь немного доработать. С металлом так же. Скажи, почему, когда я бросаю кости, они всегда выпадают по моему желанию?

— Тебе везет? — ответил Марк. — Или какая-то иная хитрость?

— Я самый невезучий человек, — пожаловался рыжий. — В моих костях у одного края запрятан кусок железа. А под доской я держу магнит. Знаешь, что такое магнит?

— Нет.

— Тот же металл. Но он притягивает к себе другие. Теперь понятно?

Марк вынужден был снова мотнуть головой.

Арье Гад досадливо отмахнулся.

— В общем, я хотел сказать, что умею обращаться с металлом и, придет срок, выучусь тому, что упустил по молодости лет и глупости.

Марк вдруг обнаружил, что колокол умолк. Тряхнул головой — и никакой боли.

— Ты рассказываешь удивительные вещи. Беседа с тобой исцелила меня.

— Вот видишь, я многое умею.

— Вижу, — согласился Марк и пододвинулся поближе к собеседнику. — Но ответь, зачем ты пользуешься цветочной водой? Ведь ты не баба.

Омеретянин фыркнул, будто кот, которого погладили против шерсти.

— За запахом цветов я пытаюсь спрятать другие.

— Уксуса и гари?

— Не уксуса, — буркнул недовольно омеретянин. — Это сера. В своих работах я использую серную кислоту. И я согласен казаться бабой, лишь бы не раскрывать род своих занятий.

— А чем ты занимаешься?

— Я занимаюсь химией, Марк Красс, — выпалил омеретянин. — Но ты понятия не имеешь что это такое!

— Какая-то дьявольщина, — ответил Марк, — раз ты имеешь дело с серой.

— Химия — это наука, исследующая тайны веществ!

— И того вещества, которое ты назвал железом?

— Всех! — заорал омеретянин.

— И драконьего огня?

— Я же сказал всех!

Марк протянул в темноту руку и похлопал омеретянина по ляжке.

— Успокойся. Я не хотел тебя обидеть.

— Вы нобили все слишком высокомерны, — попрекнул рыжий.

— Согласен, — Марк убрал руку с его ляжки, — я порой бываю груб. Но сейчас я настроен мирно. Мы с тобой в одной лодке, товарищи по несчастью, как ты выразился.

— Ты нобиль! — рявкнул омеретянин. — С первыми лучами солнца тебя выпустят, а я останусь тут, пока меня не поведут на плаху!

Марк вздохнул.

— Ты сказал, что знаешь меня, а я вижу, что это не так.

— О чем это ты?

— К тому же у меня опять начинает болеть голова.

— Это ужасно, — омеретянин закатил глаза.

— Ты все злишься, и не желаешь замечать хорошее в плохом.