Азад Гасанов - Битвы зверей

— Скажешь тоже «крепость»! — сказал Сартак, протягивая вождю чашу с кумысом. — Не видел ты, выходит, настоящих. Крепостью называется та твердыня, которая имеет толщину стен не менее двух локтей, а высоту — более двух тападов. А то, что мы видим — это не крепость, а так, название одно.

— Сартак-муло прав, — поддержал своего разведчика Коро Чубин. — Нам беспокоиться не о чем. Мы без труда возьмем эти укрепления, когда прибудут осадные орудия. Я уже отправил гонца к царю с просьбой о помощи.

— Видал? — сказал Сартак старому Даурону. — Наш сардар напрямую сносится с самим шахин-шахом. Скоро из столицы прибудут осадные орудия! А ты сразу в слезы: «Что нам теперь делать? Как мы будем жить?» Держись за сардара, тогда не пропадешь.

Здесь на восточной окраине державы люди были далеки от столичных дел и видели в Коро Чубине большого вельможу. Многие полагали, что бывший начальник дворцовой стражи и личный друг царя приехал сюда только за тем, чтобы сделать военную карьеру. Подобное заблуждение с одной стороны было на руку Коро Чубину — поднимало его авторитет, с другой — создавало между ним и окружающими дистанцию, и это было плохо. Люди сторонились его, тогда как он нуждался в соратниках.

— Помощь от царя — это хорошо, — согласился Даурон с кислым видом. — Но чем моим людям кормиться, пока она в пути?

— Я подумал и об этом, — ответил Коро Чубин. — Дела здесь складываются серьезные. И не совсем так, как я ожидал. А для серьезных дел требуется серьезная подготовка и серьезная сила. То, чем я на сегодняшний день располагаю, ничем не может помочь в предстоящих испытаниях. Поэтому я решил усилиться и собрать здесь собственное войско. Твои люди, вождь, могли бы в числе первых встать под мою руку. Тогда их зачислят на довольствие, и тем самым будет решен вопрос с питанием.

— Продаться за харчи? — возмутился Даурон. — Да ты хитрец! Мы никогда ни к кому не нанимались, мы служим только самим себе!

Коро Чубин устало потер виски.

— Как только мы отвоюем горы, — заверил он вождя, — твои люди оставят войско. Я прошу службы на самое короткое время. Заслужите обещанное. Ну, так как?

Вождь Даурон бросил на Коро Чубина недовольный взгляд.

— Соглашайся, старик, — посоветовал Сартак. — Служить у нашего сардара одно удовольствие. Не служба, а мед. Тем более деваться тебе некуда.

Даурон покачал головой.

— Эх, вордо, вордо, — прошамкал он морщинистым ртом, — поймал старика за хвост, — и смачно сплюнул, как поступал всегда, когда желал дать выход раздражению. — Смотри только, не обмани с харчами. Мои люди должны быть сыты!

— Об этом не беспокойся. Роксаланы будут питаться наравне со всеми.

— Да, слышал я уже такое, слышал, — старый вождь махнул рукой.

Вечером Коро Чубина ждали у шахриарты Анахиты Нанидата — отцы города давали в его честь прием. Отделавшись от старика, Коро Чубин велел задержаться разведчику Сартаку.

— Что удалось выведать? — спросил он, когда они остались наедине.

— На приеме, кроме шахриарты и его домочадцев будут присутствовать еще трое вельмож: достопочтенные Ашхатха, Вивисват и Науруз. Все они купцы и крупные землевладельцы. Вивисват, кроме того, содержит караванные дворы, а у Науруза в руках подряд на починку дорог и ремонт лошадей. И все они живут посреднической торговлей.

— Здесь вся жизнь зиждется на торговле с Хиндом.

— О чем я и говорю. Уже полгода, как перевал Гиндукуш в руках у разбойников, а это никого не огорчает. Караваны из Хинда больше не приходят, торговля хиреет, а отцам города хоть бы хны. Ведь это странно.

— Это не только странно, это наводит на подозрения, — Коро Чубин задумался. — Когда купцы междуречья терпят убытки, они шлют гонцов в Дариану и требуют защиты. Я состоял при шахе начальником охраны и принимал донесения от осведомителей. Из этих мест приходили только сплетни. Не было ни одного посланника от раджи и правителей областей. Согдаки и бактрийцы молчали, словно в рот воды набрали. Думаешь, они в сговоре с белобрысыми?

— Здесь все купцы, а если не все, то каждый рассуждает, как купец. Какому купцу понравится терпеть убытки, если что-то не сулит еще большую прибыль?

— Что именно?

— Этого я не знаю. Но связь здешних с разбойниками очевидна. У Ашхатхи в горах плотина. Водой с ее запруды питается весь город. Разбойники могли бы разрушить ее, но они этого не сделали. Почему?

— У нас нет никаких сведений. Мы не знаем, кто обосновался в горах, чего они хотят, с какой целью строятся крепости, и почему, кроме нас, это никого не волнует?

— Тут сардар ошибается. Купцы, те, что победнее, рыночные торговцы и прочий мелкий люд разделяют наши чувства, — Сартак ухмыльнулся. — Довольны, похоже, одни только старшины.

— Но что их может объединять с разбойниками?

— Я не знаю. Но верно то, что помощи здесь мы не дождемся. Отцы Анахиты не отдадут под твое начало свои отряды. И войско твое содержать откажутся.

— У тебя припасено какое-то соображение? — догадался Коро Чубин. — Говори, что у тебя на уме.

— На рынках поговаривают, что в долине Толаса опять враждуют. Кочевники целыми родами подходят к Шашу. Но там им негде селиться. Забери их себе. Толасцы, по большей части, умелые вояки.

— Сначала я поговорю с местными вельможами. И ты составишь мне компанию.

Сопроводить званого гостя во дворец прибыл сын шахриарты. Он и свита явились на верхах, а восемь носильщиков принесли с собой носилки.

— Мой отец предоставил в ваше распоряжение собственный паланкин. В нем можно укрыться от солнца.

— Солнца я боюсь меньше всего.

Сына шахриарты почему-то обрадовал ответ Коро Чубина.

— Я знал, что вы откажитесь. Я так и сказал отцу: если сардар Коро Чубин истинно воин, паланкин не понадобится.

Коро Чубин с интересом оглядел юношу. На вид ему было от силы шестнадцать лет. Одет по-воински: в кожаные штаны, двойной воловий дуплет с медными пластинами на груди и спине, на голове бронзовый шлем, какой используется в конной гвардии Дарианы. Из оружия — кривой дарийский меч всадника и щит, притороченный к седлу.

Этот юноша был единственным среди своих соотечественников, кто внешностью походил на воина. Все остальные в свите обошлись без доспехов и оружия. Их щегольские костюмы для верховой езды, пошитые из льна и хлопка, пестрым орнаментом и покроем напоминали женские наряды. К тому же все были увешаны украшениями.

Согдийская знать, что хорошо известно, не питает привязанности к военной одежде — она слишком для них стеснительна. Еще меньше у нее любви к оружию, и совсем нет вкуса к военной жизни. А сын шахриартры служил исключением. Вид равнины, занятой шатрами, присутствие воинственных сарматов, множество стреноженных лошадей, пасущихся на лугу, привели его в волнение.