Азад Гасанов - Битвы зверей

Жамбо рассказал о самых знаменитых мастерах духовных практик, и многое прибавил от себя. Он рассказал о их сверхъестественных способностях, таких как: ясновидение, предвидение, раздвоение, возрождение к жизни после смерти, и для пущего эффекта наделил их еще более невероятными талантами: способностью менять пол по собственному желанию, обращаться в зверей и растения, вырастать в считанные минуты до невиданных размеров и наоборот — уменьшаться настолько, чтобы сделаться невидимым.

Когда Жамбо закончил, женщина призналась:

— Я всегда любила рассказы о чудесном. Но то, что я узнала от вас… — она развела руками, давая понять, что не в силах выразить своих чувств. — Вы непревзойденный рассказчик и удивительный человек.

Жамбо скромно склонил голову.

— Оно и понятно. Вы много поездили по свету и повидали то, о чем у многих из нас нет ни малейшего представления. Вы знаете, — женщина напустила на лицо глубокомыслие, — я всегда осуждала привычку людей чураться чужеземцем и надсмехаться над их обычаями и внешностью. Ведь как рассуждает большинство из нас: если кто не похож на остальных, значит он ущербный, все равно, что выродок. Но это, на мой взгляд, несправедливо. Вот вы, например, приехали издалека и многим отличаетесь от нас, но я не испытываю к вам… — женщина опять не смогла подобрать нужное слово. — Ну, вы меня понимаете. Я считаю, что вы, несмотря на свою наружность, человек весьма достойный. У вас есть… как бы это сказать… какая-то внутренняя сущность. Я имею ввиду не внутренние качества, вроде благородства или честности, а нечто иное. Я хочу сказать, что совершенно не важно, как человек выглядит, а важно то, каков он изнутри. Проще говоря, я готова обнять даже прокаженного, если буду знать, что внутренне он прекрасен. Вы понимаете, о чем я?

— Прекрасно, — заверил Жамбо. — Вы говорите о пара-шакти.

— О паре чего?

— Пара-шакти — это внутренняя, духовная энергия, то, что связывает человека с богом и вселенной.

— Как вы замечательно сказали, — женщина посмотрела на Жамбо почти влюблено. — Духовная энергия, связывающая человека со Вселенной. Как красиво… Где вы научились изъясняться столь возвышенно? Откуда у вас такие мысли? Знаете, вы совершенно не похожи на купца.

— Я купец только по совместительству, — признался Жамбо.

— Простите… забыла ваше имя.

— Мое имя Жамбо. Гуру Жамбо.

— Гуру?

— Это значит учитель. Я обучаю духовным практикам.

— Духовным практикам, — повторила женщина зачаровано. — Вы знаете, мне кажется, что я должна поучиться у вас, гуру Жамбо.

Таким вот образом Жамбо заполучил достопочтенную Гаухар. Вышло быстрее и проще, чем он рассчитывал. Однако эта женщина была уловом такого сорта, от которого обычные рыбаки избавляются сразу, как только увидят, что им угодило в сети. Они бросают снасть и, сломя голову, гребут к берегу.

Достопочтенная Гаухар была самой влиятельной женщиной в городе. Она привела в лоно религии, проповедуемой Жамбо, всех своих домочадцев и слуг. Позже, следуя ее примеру, и многие другие знатные горожане начали посещать храм просветленных, где нес службу Жамбо, и увлеклись духовной гимнастикой. Но большинство из них практиковались из чистого любопытства и без радения, а достопочтенная Гаухар с неистовством. Людей во время богослужения больше всего другого увлекало то, как жарко вспыхивало пламя, когда Жамбо подсыпал в него щепотку пороха. А достопочтенная Гаухар, как завороженная слушала проповеди и рассказы о жизни подвижников веры и великих просветленных, таких как Сидха Гама.

Достопочтенная Гаухар была из той породы тщеславных женщин, которые готовы на любые жертвы, только бы добиться признания. Прежде, по словам птички Меванчи, ее госпожа вела изнурительную войну с беспощадным временем, пытаясь оттянуть пору увядания и сохранить за собой славу самой красивой и изысканной женщины Анахиты. Теперь достопочтенная Гаухар истязала себя многочасовыми сеансами медитации и другими духовными практиками только ради того, чтобы стать первой женщиной, достигшей просветления и войти в анналы религии.

Если бы достопочтенная Гаухар мучилась сама, было бы не страшно — мало ли глупых баб на свете. Но заодно с собой она мучила и Жамбо. Сделавшись ее духовным наставником, он был вынужден по нескольку часов в день проводить наедине со своей ученицей: медитировать, обучать тому, чему сам обучился у гуру Навина, а в промежутках между занятиями выслушивать всякий вздор.

Но Жамбо был из тех людей, которые умеют ценить услуги и отвечать на них благодарностью. Достопочтенная Гаухар ввела его в круг городской знати, и в ответ он согласился терпеть ее насколько хватит сил.

— Ну хорошо, — сказал Жамбо с обреченным видом, — будь по-вашему. Если вы испытываете уверенность в своих силах и не боитесь нагрузок, продолжим занятия в прежнем темпе. Я лишь хотел уберечь вас от напрасного напряжения.

— Гуру Жамбо, — воскликнула женщина с воодушевлением. — Ради достижения высшей духовной гармонии я готова всю себя отдать без остатка.

— Достаточно будет, если вы отдадите на сегодня свою Меванчу.

Женщина игриво погрозила пальцем.

— Ах, вы шалун! Снова вам потребовалась моя Меванча. Не угомонитесь никак?

— Шахриарта дает прием по случаю прибытия дарийского сардара. Мы должны предоставить дорогому гостю все, что есть у нас достойного внимания. Меванча ему спляшет и споет, и гость останется доволен. Вы же понимаете, что это нужно для нашей религии.

— Понимаю, — женщина утерла игривую улыбку и состряпала серьезную мину. — Но не во всем разделяю ваши мысли.

«Ну что еще?»

— Меванча мне рассказывала кое-что из того, что требуют от нее мужчины, те, с которыми она уединяется по вашему желанию. Я не ханжа, поверьте. Я была замужем и знаю, чего хотят мужчины. Но ведь всему имеются границы. Есть черта, через которую переступать нельзя. А ваш Ашхатха и ему подобные совершенно не знают границ. Их похоть переливает через край. Они требуют от Меванчи такое, о чем даже упоминать неловко. Не понимаю, гуру, зачем нам эти люди?

— Они могут помочь религии.

— Разве? А я убеждена, что от таких людей только вред. Вы сами говорили, что большинство мужчин и женщин ближе к совершенству, чем это может показаться. Да, они слишком привязаны к иллюзорному миру и потому падки до плотских удовольствий.

«Похоже, толстуха завелась всерьез и теперь не скоро остановится». Жамбо поднялся и подошел к окну.

— Продолжайте, не обращайте на меня внимания, — Жамбо отодвинул штору и выглянул во двор. — Просто мне потребовался глоток свежего воздуха.

Женщина замолчала и потянула носом.

— Что, надышали?

— Разве что чуть-чуть.