Азад Гасанов - Битвы зверей

— Нравится? — спросил Коро Чубин, заметив то, с каким наслаждением парень впитывает дух лагерной жизни.

Парень не ответил, только улыбнулся во весь рот.

— А твоим приятелям, кажется, не очень.

Те и вправду не выказывали никакого удовольствия от знакомства с жизнью пограничников и сарматов. Сбившись в кучу, они беспокойно озирались по сторонам, словно боялись испачкаться и подхватить невзначай заразу. Они испытали явное облегчение, когда к шатру подвели каракового жеребчика, и Коро Чубин взвалился на него.

— Вы предпочитаете дикую масть? — спросил сын шахриарты, когда кавалькада всадников тронулась в дорогу.

Под парнем шла соловая кобыла. Шерсть на ее спине отливала золотом, грива и хвост имели белоснежный цвет, а ноги украшали белые манжеты, и белая звезда светила во лбу. Лошадь была исключительно редкой масти и по всему стоила немалых денег. Такие соловые и рыжие самые почитаемые в Согде и Дариане. Их окрас символизируют священный агни. И маги утверждают, что пророк имел солового коня.

Коро Чубин не разделял вкусы и предпочтения своих соотечественников. В том, что касалось лошадей, он привык полагаться на советы знающих людей, а не на суждения магов, и выбирал лошадь не по символическому значению, а по деловым качествам.

— Массагеты говорят, — ответил Коро Чубин юноше, — никогда не покупай рыжей лошади, вороную продай, заботься о белой, а сам езди на гнедой.

— У витязя Рустама Гром был вороной масти, — напомнил сын шахриартры.

— Верно. Гром отличался свирепостью, в бою действовал зубами и бил копытами. Но тебе должно быть известно, что вороные необузданны и вдобавок невыносливы. В отличие от гнедых.

— У всех имеются недостатки. Гнедые, говорят, не очень хороши в бою.

— Верно. В бою хороши вороные, гнедые — на марше. А караковые хороши везде. Мастью караковая помесь гнедой и вороной. Можно сказать, что она самая темная из всех гнедых. Она взяла все лучшее от обеих мастей. Караковая горячая и выносливая одновременно. Она злобная по отношению к врагу, а к хозяину питает нежность. Да, я предпочитаю коней дикой масти.

— Вы уже испытали своего дичка? — полюбопытствовал юноша.

— Ты хочешь знать, успел ли я побывать на своем караковом в деле? Нет.

Сын шахриартры с любопытством озирался по сторонам и, похоже, наслаждался поездкой.

— Я слышал, сардар, вы набираете войско.

— Верно.

— Зачем?

— Я намерен изгнать разбойников, засевших в горах.

— Вы про белобрысых?

Сынок шахриарты был добродушен, благообразен, открыт. Но с недавних пор Коро Чубин приучился не отдаваться чувствам. Всякий раз, когда он доверялся, его предавали. Предал друг детства Ануширван Хасрой, которому он служил верой и правдой. Сотник Сартак, тот, кого он выделил, как первого разведчика, к кому он проникся глубоким уважением, на поверку оказался трусом и обманщиком, а под конец превратился в подхалима. «Не хочешь быть обманутым, не доверяйся. Не подпускай никого близко, и будешь цел. Даже такого безобидного подростка сторонись».

— Как тебя зовут? — спросил недоверчивый пограничник у сына шахриартры.

— Турсан. Коротко — Тур. А прозвища я пока не имею.

— Ты еще только вступаешь в возраст мужей. Так же, как и я. И у нас с тобой еще не было случая заявить о своих талантах.

— Но все впереди, — договорил Турсан с улыбкой, которая его, похоже, никогда не покидала.

— Какое прозвище ты мечтаешь заслужить?

Юноша покраснел, прежде чем ответить:

— Смелый.

— А «Турсан Гроза Разбойников» тебе не подойдет?

— Звучит неплохо, — согласился парень, и улыбка наконец сошла с его лица. — Но я бы предпочел другое.

— Какое?

— Все говорят о некоем волчьем народе… Говорят, этот народ недавно появился в сарматских степях, и будто бы люди этого народа все до единого свирепы и кровожадны. Я слышал, они не знают пощады к врагам и хмелеют от человеческой крови. Так вот, я бы хотел сразиться с ними.

— С волками?

— Не со всеми. Только с их предводителем. И в честном поединке сразить его.

— Если волки свирепы, то их вожак, надо полагать, самый свирепый из них.

— Я понимаю. Прежде мне необходимо набраться опыта. Побывать в походах, в каких-то мелких стычках. Можно было бы вступить в ваше войско и…

— Для начала сразить предводителя белобрысых?

— Не смейтесь. Ведь я говорю искренне. Я на самом деле хочу в ваше войско. Но дело в том, что отец мой против.

— Понятно.

— Он считает, что военная карьера не для меня. Он хочет, чтобы я занял его место, когда придет время.

— Я жил при дворе, — признался Коро Чубин. — Я знаю, что это такое. Поверь, улаживать дела, расстраивать чужие интриги, заседать в диване, присутствовать на приемах и разбираться с сотней скучных дел, это не то, что может принести удовлетворение юноше, мечтающем о подвигах и славе.

Турсан вздохнул.

— Вы правы. Да только отец убежден, что военная жизнь сопряжена с неоправданным риском. Он говорит, что многие воины погибают раньше, чем к ним приходит слава, и еще то, что самый замечательный подвиг — это суметь дожить до седых бровей и увидеть внуков.

— Но ты иного мнения?

Турсан вздохнул вторично.

— Если бы я мог ослушаться отца…

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

По законам дари совершеннолетним считается юноша, достигший семнадцати лет. В этом возрасте он выходит из-под власти отца и может самостоятельно принимать решения и нести ответственность за свои поступки. До этого срока он обязан подчиняться родителю, и ослушание может лишить его наследства.

— Ты старший сын?

Турсан качнул головой.

— Если бы шахриарта Нанидат отпустил своего наследника, это могло бы послужить хорошим примером для других вельмож города. У меня, к сожалению, нет средств на снаряжение и содержание большого войска. А отпрыски богатых семейств, как это заведено, обеспечивают себя сами.

— Вы хотите поговорить об этом с отцом?

— Увы. Не думаю, что шахриарта способен проявить благосклонность к моим просьбам, —Коро Чубин посмотрел на юношу и засомневался, стоит ли продолжать разговор. — Скажи, Турсан, кто из знатных горожан имеет сыновей твоего возраста и кто из них, подобно твоему отцу, не хотел бы видеть их под моим началом?

— Для отцов всех моих сверстников военная служба — это бедствие. Но если бы вы спросили, кто из них не пожалеет средств, чтобы избавить сыновей от этой участи, я бы назвал в первую очередь Науруза, Ашхатху и Вивисвата. Это самые богатые люди нашего города.

Коро Чубин улыбнулся.

— Скажи еще, Турсан Смышленый, на что я могу рассчитывать самое большее?

— Самое большее? На чудо… Вас здесь не любят.

Улыбка тут же сошла с лица пограничника.

— Сардар, люди не понимают, зачем вы привели с собой сарматов. И им не по нраву ваш замысел поселить дикарей на наших землях.