Азад Гасанов - Битвы зверей

Так что напрасно Иона Ашер заявил, что Терзерум никому не нужен. Нужен, еще как нужен. И в первую очередь Ракел. Кроме всех прочих причин имелась еще одна, чтобы отхватить восточный берег моря. Ракел с недавних пор сгорала от желания сделаться царицей. На корону Дарианы она, по понятным причинам, претендовать не могла — чтобы стать дарийской царицей, Ракел должна была прежде стать законной женой царя Ануширвана, а последнее не могло случиться в силу того, что ни один маг-огнепоклонник ни за что на свете не решится освятить проклятый огненным богом союз. А вот корону Терзерума добыть было вполне по силам. Для этого требовалось сначала отвоевать этот несчастный клочок земли, а заодно и весь восточный берег моря, а после устроить так, чтобы влюбленный Ануширван даровал ей новоявленное царство. Все очень просто.

Одним словом, было из-за чего ломать копья, было из-за чего пойти на риск. Ради заветной цели можно было и Иону Ашера подвинуть, а лучше всего столкнуть, раз уж он встал на ее пути. Как старую рухлядь, так он, кажется, выразился? Раз уж вредный старик сделался помехой, эту помеху необходимо устранить. Вопрос только — как? Этим и были заняты мысли на пути от княжеского дворца до царского.

Иона Ашер не соврал, сказав, что Ракел не следует уповать на положение царской наложницы и рассчитывать на царскую поддержку. Ануширван, который так или иначе потакал всем ее капризам, когда дело касалось казни, делался нерешительным и несговорчивым. Он все тянул, тянул, в надежде, что, в итоге долгих разбирательств, дело решится само собой. Но с Ионой Ашером доводить до разбирательств было неосмотрительно. Ее старый учитель слыл мастером подковерной борьбы. Он был самым ловким интриганом и непревзойденным крючкотворцем.

Иона Ашер не соврал и тогда, когда сказал, что избранный народ отвернется от своей заступницы по мановению его руки. Покуда все эти мелкие людишки лобызают руки прекрасной Ракел, с обожанием и подобострастием заглядывают ей в глаза. Но стоит только раввинам в доме Бога назвать Ракел потаскухой, как тут же эти подлые свиньи набросятся на нее с проклятиями.

К моменту, когда паланкин донес Ракел и дядю до царского дворца, она укрепилась во мнении, что рабе Иону Ашера необходимо устранить одним ударом, и что стилет да разбойничья пика лучшие средства для этого. Оставалось только подыскать умельцев, тех, кто лучше других владеет этими видами оружия.

Царь Ануширван поджидал ее во внутреннем дворике, в саду. Сидел на скамье в беседке, обвитой виноградной лозой, и любовался тем, как в просветах густой листвы солнечный луч весело разбивается на все цвета радуги.

— Как прошел разговор с учителем? — спросил Ануширван, когда Ракел, процокав каблучками по каменной дорожке, вошла под сень беседки.

— Разговор по существу не состоялся. Мой учитель без конца кричал, — Ракел устроилась на деревянном полу, в ногах Ануширвана. — Я устала.

— Твой учитель нравится мне все меньше и меньше.

— Днем с огнем не сыщешь того, кому нравится Иона Ашер.

Ануширван захватил ее волосы в ладонь и принялся струями пропускать сквозь пальцы.

— И твой дядя мне не нравится.

— Угу, — отозвалась Ракел.

— Но больше других мне не по душе — я сам.

Первую половину дня Ракел надоедал старый учитель, а вторую, похоже, будет изводить нытьем юный царь. Старик очень высоко себя ставил, он надоедливо выпячивал свою значимость, высокий сан и страшно собой гордился. А юный Ануширван наоборот, относился к себе с презрением и частенько занимался самоедством. Когда на него находила хандра, он спасался тем, что сам себя порочил.

— Я только начал самостоятельную жизнь, а уже успел совершить немало преступлений. Приказал убить собственного дядю. Предал друга. Попрал законы, нарушил обычаи, освященные веками. Я совершил столько всего ужасного, что теперь меня преследуют кошмары, и мучает бессонница. По ночам, когда ты так сладко спишь, я как сомнамбула брожу по аркадам дворца.

«Сомнамбулы не гремят дверьми и не надоедают вопросами: Ракел, ты спишь?»

— Мне нельзя было становиться царем. Я не подхожу для этого — слишком слаб. И было бы лучше родиться сыном книжника, чем сыном царя. Тогда бы я всю жизнь занимался книгами.

«Тебе бы это быстро надоело», — подумала Ракел, а вслух сказала:

— Ты не слаб, просто ты другой, из другого мира.

— Мир один, другого мы не знаем. И в этом мире правят убийцы и предатели. И я один из них.

— Ты не убийца и не предатель. Ты прекрасный царь, — проговорила Ракел, теряя терпение, — щедрый справедливый, великодушный. Ты сделал целый народ счастливым.

— Твой народ! — выпалил Ануширван, вдруг взбеленившись. — Я возвысил твой народ, а свой народ унизил! И все из-за тебя, вернее, из-за твоего дяди и учителя.

«Господи, какой зануда!»

— Я бы приказал убить и их: Иону Ашера и книжника Мардуха! Но боюсь, что после этого их призраки окончательно сведут меня с ума!

— Ну все! — воскликнула Ракел и вскочила на ноги. — Хватит причитать и давить на жалость! — она схватила Ануширвана за руки и содрала со скамьи. — Посмотри мне в глаза. Что ты видишь?

— Ты злишься, — проговорил Ануширван, мигом присмирев.

— Да, я злюсь. И злюсь оттого, что человек, у которого есть способности и средства вершить великие дела, сидит и стенает точно баба.

— Какие великие дела?

— Прекрати, прекрати! — взмолилась Ракел. — Ты знаешь какие.

— Ты о войне? — Ануширван замотал головой. — Но я не хочу войны. Я предпочитаю решать все вопросы мирно.

— Мирно не получится. Сначала нужна война.

— Прольется много крови.

— Да. Тебе придется выкупаться в море крови. Но только так ты сможешь заявить о себе. Только так ты сможешь заставить считаться с собой. Когда твое чело обхватит венец победителя, люди забудут, что когда-то ты приказал убить собственного дядю. А главное ты и сам забудешь. Тебе будет не до этого. Великие дела не оставляют время для досужих мыслей.

На Ануширвана было больно смотреть. Он выглядел жалко и униженно. Он странно повел головой и проговорил:

— Все это зыбко, не надежно.

— Ты забыл, забыл? — хриплым басом пророкотала Ракел. — Мир и благоденствие установятся только тогда, когда свершится предначертание. Мы с тобой читали об этом. Что написано в книге Дана Звулуна?

— «Рано или поздно, но повторится, — начал по памяти воспроизводить чужие слова Ануширван.— Три дракона сойдутся вместе. Случится это на Святой земле. И тогда из песков забьют ключи, пустыня покроется цветами, вырастут деревья, и место это станет райским садом». Но драконы… Откуда они возьмутся?

— Мы с тобой говорили и об этом. Забыл?

— Нет. Но мне не верится.

— Первый дракон — это ты. У тебя голова дракона. Второй — я. У меня лоно дракона. Когда ты оросишь его над могилой Мерит, родится третий. У него будут ум и сердце дракона. Он станет хозяином вселенной. Но чтобы это произошло, мы должны попасть на могилу Мерит.