Азад Гасанов - Битвы зверей

Вивисват пожал плечами и потянулся за вторым инжиром.

— Если у нашего друга нет идей, я могу предложить свою, — гнусавым голосом сказал жирный Ашхатха. — Молокососа следует хорошенько выдрать.

— Выдрать? — Жамбо усмехнулся и покачал головой.

Ашхатха, уплетая огромный ломоть дыни, исподлобья глянул на Жамбо и проговорил с набитым ртом:

— Не годится?

За Жамбо ответил Самкерс:

— Розги с сардаром не помогут.

— А кто говорит про розги? Следует выдрать кнутом.

— Кнутом? — у Самкерса, в отличие от всех присутствующих, был весьма благообразный вид. Длинные до плеч намасленные волосы и ухоженная кудрявая бородка. Он бережно огладил эту самую бороду, прежде чем сказать. — Ваша идея, уважаемый Ашхатха, превосходна. В том смысле, что порка надоедливого юнца, несомненно, должна всех нас потешить. Но речь сейчас не о потехе. Речь о том, что юнец, как справедливо заметил наш хозяин, наделен определенной властью и к тому же царский выдвиженец, и его вмешательство может послужить помехой в намеченных нами делах.

Ашхатха доел дыню, бросил кожуру на стол и обтер о скатерть липкие от сока руки.

— Ну, тогда предлагаю — убить.

— Ваши идеи превосходят одна другую, — Самкерс провел рукою по бороде. — И кто выполнит это ответственное дело? Вы?

— Нет. Я не обладаю опытом и навыками. Но добрый Жамбо знает, как устраняются помехи.

— Что?

— Я хочу сказать, что у доброго Жамбо найдутся заплечных дел мастера и умелые дельцы по части кровопусканья.

Только жирный Ашхатха высказал предположение, как над столом нависла тишина. Вивисват, высматривая себе инжир помягче, замер с протянутой рукой. Нанидат смущенно закашлялся в кулак. Самкерс оставил в покое бороду и выжидающе уставился взором в пол. А Ашхатха, осознав, что помянул то, что не следовало поминать, нервно заерзал толстым задом на подушке, бросая исподтишка взгляды на своих сотрапезников.

— Убить, конечно, можно, — проговорил Жамбо после долгой паузы. — Для знающего человека это дело и впрямь не трудное.

Ашхатха облегченно вздохнул. Самкерс отодрал взгляд от пола и недоверчиво покосился на Жамбо. Нанидат перестал кашлять. Только Вивисват так и остался с протянутой рукой.

— Но стоит ли?

Все снова напряглись.

— Пока я не услышал против сардара ни одного серьезного обвинения, кроме того, что он юнец. Но за такое даже порка — неоправданное наказание. Достопочтенный Вивисват, — обратился Жамбо к тощему сладкоежке, — не можете подобрать то, что по зубам?

Вивисват ощерился и показал свой беззубый рот.

— Дайте, я вам помогу, — Жамбо выбрал с блюда смятый в лепешку, перезревший плод и протянул Вивисвату.

— Вы сама учтивость, — пропищал тот. — Это мне по деснам, — и снова ощерился.

— Челюсти, что я вам обещал, скоро прибудут из-за границы.

Вивисват изобразил радость на лице.

— Волчьи челюсти. С ними вы забудете о фруктах и вспомните о мясе. Наберете вес.

Ашхатха гоготнул.

Жамбо перевел взгляд на него.

— Вы со мной согласны?

— Насчет веса?

— Насчет порки.

Теперь хихикнул Вивисват.

— Я с вами, добрый Жамбо, почти всегда согласен. Ваши слова для меня, что заветы пророка.

— Тогда вы их ни во что не ставите.

Толстяк глупо заулыбался.

— Почему?

— Потому что пророки учат праведности, а вы великий грешник.

Ашхатха заулыбался еще глупее.

— Наш уважаемый друг не всегда верно использует фигуры речи, — вступился за глупого грешника благообразный Самкерс. — Добрый Жамбо должен понимать, что речь была об уважении. Наш друг Ашхатха хотел сказать, что сильно уважает вас, как, впрочем, и все присутствующие.

Жамбо обвел присутствующих взором.

Вивисват закивал головой. Ашхатха по-прежнему улыбался. Самкерс снова вспомнил о бороде. А Нанидат, плотно сжав тонкие губы, исподлобья поглядывал на гостей.

— Если мы закончили с досужими разговорами, советую вернуться к прежней теме, — Самкерс с особой тщательностью огладил бороду. — Юный сардар вот-вот нагрянет, а мы еще не решили, как с ним быть.

— А сами вы что предложите?

— По моему мнению, добрый Жамбо, — проговорил Самкерс благим тоном, — разумным будет вначале выслушать сардара. Кто знает, может быть, нам удастся договориться, а то и склонить на свою сторону.

— Не удастся, — буркнул Нанидат сквозь сжатые губы.

— Отчего же?

— Он угрюмый. Я его видел в отличие от вас. С угрюмыми невозможно договориться ни о чем стоящем.

— Вот еще обвинение против сардара: он — угрюмый. И угрюмый юнец, похоже, наконец-то прибыл, — сказал Жамбо, услышав, как со скрипом открылись ворота. Он поднялся с подушки и выглянул в окно. — Так и есть.

Все, не считая хозяина, вскочили на ноги и сгрудились у окна.

— Действительно угрюмый, — согласился Самкерс.

— А какой напыщенный, — пискнул Вивисват.

— Весь в доспехах, при оружии. Он думает устрашить нас этим?

Жамбо перебил болтовню сообщников.

— Так на чем мы остановимся? Решайте быстро, — поторопил он.

— Пусть выговорится, — согласился Ашхатха. — Убить всегда успеем.

— Я того же мнения, — поддакнул Вивисват.

— Тогда по местам, — скомандовал Жамбо.

Все торопливо вернулись к столу, а Жамбо выскочил в дверь, где столкнулся с Роксан.

— А ты чего стоишь? — прикрикнул он на девушку. — Живо гостя встречай. И придержи его чуть-чуть!

Девушка выскочила во двор, и вот тут к ней явилось знамение. Выбежала Роксан навстречу гостю и встала, как вкопанная.

Впереди кавалькады на рослом черном скакуне въезжал в ворота витязь. Высокий, статный, с аккуратной черной бородкой, точь в точь такой, как на картинке в книге.

Он был в доспехах и при оружии. Длинное копье позади седла, большой изогнутый меч на поясе, черный кожаный дуплет поверх красного кафтана, а на голове шлем, отсвечивающий золотом.

Скакун под витязем был, правда, не совсем черный. Имелись местами подпалины. Коричневый загар подмышками, рыжина в паху, фонарь вокруг морды и коричневые манжеты над копытами. Но зато свирепостью он полностью был подобен Грому. Шел с подскоком, нервно вскидывая ноги, тряс головой, фыркал и зло косил глазами.

Роксан, уставившись на эту ожившую картину, позабыла все слова. Приветствие застряло в горле.

— Эта девушка вас проводит, — сказал сынок шахриарты, останавливая лошадь возле Роксан.

— А ты? — поинтересовался гость.

— Мне не положено к столу, где собираются мужчины.

— Так мы же почти ровесники.

— Вы гость. Этот прием для вас.

Услышав голос сошедшего с картины витязя, Роксан решила, что именно такой и должен был быть голос у витязя Рустама. Звучный, раскатистый, с легкой хрипотцой. Голос воителя, привыкшего повелевать. Не то что голосок сыночка шахриарты.