Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Это были огромные и пыльные тюки с человеческим вниманием. На серовато запыленных мешках так и было написано «Внимание или способность внимать».

Мешки были аккуратно сложены и затеряны в том непонятном, тёмном и бесчувственном состоянии бездействия, которое сейчас превалировало. В состоянии, которое можно было назвать процессом бессознательного существования. Конечно же, если существуешь неосознанно, то и внимание вам совершенно ни к чему. Мудрая природа мгновенно подстроилась под новые реалии и убрала всё ненужное человеку в этом новом и непознанном для него, но совершенно обыкновенном для самой природы мире.

Эти события разворачивались за спиной у Агафьи Тихоновны, и она не могла видеть развернувшуюся перед глазами дракона картину. Её глаза с испугом наблюдали за искренне, радостно смеющимся Артаком, но причины его смеха были сокрыты от её взора и понимания. Процесс понимания — живой субъект этого мира — его абориген, его коренной житель — процесс понимания, двигаясь прямо к дракону, обогнул Агафью Тихоновну и вклинился в тело Артака, не принеся ему никакого вреда и просто включив его в список тех, кто участвует.

Тех, кто понимает. Тот, кто живёт.

Процесс включил его тело в список сознательных, осознающих.

Действие поглотило предмет.

Ведь суть любого тела, даже драконьего — всего лишь объект из мира предметов.

Мир НАД, как обычно, главенствовал. По незыблемому праву силы тяжести, всегда направленной вниз.

Акула тревожно произнесла:

— Вы смеётесь? Для этого есть какая-то причина?

— Да, да! — Артак продолжал громко хохотать, — я смеюсь! Я смеюсь, — повторил он взахлёб, — я смеюсь!

Дракон внезапно умолк и щурясь от яркого света, внимательно посмотрел на Агафью Тихоновну.

— Вы считаете что для того чтобы смеяться необходима причина? Мне кажется что причина скорее требуется чтобы быть грустным, а для смеха причины не нужны! Ибо смех — естественное и гармоничное состояние любого мыслящего существа.

— Но что же делать? Вам стало хуже? — Агафья Тихоновна была в недоумении, — может быть, потушить костер?

— Нет, нет! — Артак продолжал смеяться, — что вы! Наоборот, всё как раз наоборот! Подбросьте дров! Подбросьте ещё дров! Больше, больше! — дракон говорил взахлёб, словно его лихорадило, — со своими мыслями и их самочувствием я как-нибудь разберусь, а это, — он многозначительно прищурил глаза, — только что открытое, новое для меня их свойство, очень даже нам поможет. По крайней мере должно помочь. Я так думаю. Точнее, я так знаю…

— Но какое свойство??? Что я упустила?

— Всё очень просто, — дракон ещё раз всхлипнул смехом, — всё предельно просто. Если присутствие света в его, — Артак неопределённо пожал плечами, словно намекая на того, чьё это было сознание, — в его осколочном сознании, а точнее — в этом его сознании, разбитом в зеркальную пыль, если присутствие света так влияет на мою собственную способность мыслить, то и моя способность мыслить точно в той же самой степени влияет на его сознание. На его сознание, которое мы хотим собрать воедино. Понимаете?

— Продолжайте, — акула была вся во внимании.

— И если я смогу справиться со своим состоянием, то это неизбежно повлияет и на целостность его, — Артак посмотрел вокруг, как бы снова намекая на то, где они находились, — на целостность его сознания, а значит, и на его способность мыслить. Мыслить, а значит и жить. И живя, в конце концов, вернуться назад, в свой привычный мир — мир трехмерных объектов, мир имен существительных и местоимений.

— То есть…

— То есть формируя свой мысленный процесс я неизбежно буду влиять на происходящее здесь, в этом мире — мире действий. И чем светлее и собраннее будут мои мысли, тем быстрее пойдет сам процесс выздоровления и возвращения. Теперь вы меня понимаете?

— Да, да, конечно, — Агафья Тихоновна радостно закивала головой, — теперь понимаю. Но не совсем, — внешние уголки ее глаз опустились, и казалось, она была готова вот-вот разрыдаться, — или даже совсем не понимаю.

— Это мир действий. И выздоровление — это действие, выздоровление — можно сказать, глагол. Здоровье — имя существительное, а выздоровление — процесс, то есть уже глагол. И оно может присутствовать где-то рядом, тогда как самому здоровью здесь просто нет места. А что лечит лучше всего? Что способствует появлению этого процесса? Появлению выздоровления? — дракон опять засмеялся и не дожидаясь ответа акулы, сказал:

— Лучше всего излечивает хорошее настроение! Лучше всего лечит смех и ясные, позитивные мысли. Теперь-то вы меня понимаете?

Агафья Тихоновна кивнула головой, но было видно что понимание ещё не посетило ее так, как оно уже посетило дракона. Не наполнило её до краёв.

Она кивнула и тихо спросила:

— Так что же нам делать?

— Собирать осколки, отражать существующий свет, производить новый, в конце концов. И, конечно же, прогонять прочь свои собственные мысли, если только они будут нагнетать тьму. А такие мысли неизбежно будут возникать в процессе сбора осколков, — Артак ещё раз засмеялся, — и возникать они будут совершенно внезапно, словно из ниоткуда — это я теперь точно знаю. Они будут возникать исходя из того, какое действие поселится рядом. И наша с вами задача — схватить позитив, поймать процесс созидания и понимания. Или даже процесс веселья. Смех, как мы уже выяснили, тоже лечит, смех здоровит, смех исцеляет, — дракон продолжал смеяться, — и вот тогда у нас всё получится. Мы будем наступать по всем фронтам. Мы будем лечить как материю сознанием — смеясь и веселясь, так и сознание материей — собирая воедино зеркальные осколки, включая даже самую мелкую зеркальную пыль. Мы будем продвигаться вперед… Смотрите, — дракон показал лапой на пыльные мешки за акульей спиной, — смотрите, смотрите.

— Что это? — акула обернулась и широко раскрыла глаза от удивления, — «Внимание или способность внимать», — прочитала она вслух и повернулась к дракону, словно прося объяснений.

— Да, да. Это его внимание и бдительность, его душевность и чувствительность, его сосредоточенность и устремленность. Да мало ли что это. Для нас главное то что оно сложено, как в кладовке. Сложено и спрятано за ненадобностью.

— Кем сложено?

— Этого нам знать не дано, — Артак усмехнулся, — может быть, самой природой.

— Так может просто развязать мешки?

— Не думаю что это будет верно, — дракон немного насупился, — для этого действия ещё рановато. Время ещё не пришло. А вот когда оно придёт, когда правильное и нужное время само наступит на эти мешки своей тяжёлой поступью — тогда они развяжутся сами. Наша с вами задача — собрать зеркало, а наши мысли в этом помогут нам. Конечно, если мы хотим действительно ему помочь.