Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

Тем временем мы отплыли уже довольно далеко. Больше никто не мог нас подслушать. Я выпалила самый важный вопрос:

– Эта Мариетта – она…

Себастьяно поднял бровь.

– Куртизанка?

Покраснев, я кивнула. Он тоже кивнул.

– Вот как, – сказала я подчеркнуто равнодушно.

Себастьяно улыбнулся.

– Имеешь что-то против?

– С чего ты взял? Я вообще ничего не имею против меньшинств. – Я помолчала. – Хотя о меньшинствах тут, в общем-то, и речи быть не может. Я слышала, в Венеции их тысячи.

Себастьяно рассмеялся.

– Я не считал. В общем-то, к куртизанкам здесь относятся с бóльшим вниманием, чем в будущем, многие из них приняты в высшем обществе. Можно сказать, это супермодели пятнадцатого века. Например, Мариетта – настоящая звезда.

Я решила перейти к следующему по важности вопросу.

– Откуда ты ее знаешь?

Он пожал плечами.

– Моя работа требует разнообразных знакомств. Она – моя старая добрая подруга и всегда готова помочь.

Старой она мне совершенно не показалась, и тем сильнее меня заинтересовало, что он понимает под словами «готовая помочь» и «подруга». Но тут у меня в ушах прозвучали слова Хосе о женском любопытстве. Я только поддержу этот предрассудок, если сейчас продолжу расспрашивать Себастьяно о Мариетте. Такой слабости я себе не позволю.

Но все-таки не помешает установить некоторые факты, если я хочу вернуться домой.

– Из какого ты года? – спросила я.

– Из того же, что и ты.

Я это уже предположила, исходя из недавнего разговора между ним и Хосе. И все-таки я была немного разочарована. Мысль о том, что он, возможно, прибыл из моего будущего, казалась мне невероятно волнующей.

– А что с барьером? На тебя он вообще не распространяется, или что?

– Ты снова исходишь из неверного предположения. – разъяснил Себастьяно. – На меня он действует так же, как и на тебя. Это своего рода физический закон для путешествий во времени. Невозможно рассказать человеку из прошлого о событиях будущего.

– Но мне ты можешь рассказать все! – торжествующе сказала я. – Потому что мы из одного времени!

– Могу, – согласился он.

– Так сделай это наконец! Я хочу все знать! Как ты получил эту работу? Кому принадлежит красная гондола и где она сейчас? Какое задание ты должен выполнить здесь?

– Возможно, знать слишком много – опасно для тебя. Чем меньше ты знаешь, тем меньше ты сможешь выдать кому-нибудь еще в чрезвычайной ситуации.

– Из-за барьера я все равно не смогу ничего рассказать.

– Я говорю о тех, кто родом из нашего времени. Они могут схватить тебя и вытащить из тебя информацию.

Меня пробрала дрожь, и я тут же вспомнила о том, как Альвис смотрел на меня. Как блестели его глаза, когда он погладил меня по руке. И как он в будущем набросился на Себастьяно с ножом.

– Под «кем-то еще» ты имеешь в виду Малипьеро или еще кого-то? – спросила я. – Этот Альвис – он был в будущем. Должно быть, и он оттуда. Или люди, которые родились в прошлом, тоже могут путешествовать в будущее?

– Насколько я знаю, нет. Альвис из нашего времени.

– Что у тебя с ним за дела? И что именно ему тут нужно?

– Мы занялись им, когда было уже слишком поздно. Для твоей безопасности тебе не стоит знать о Малипьеро слишком много.

Я хотела возмутиться, но вместо этого убедила себя переключиться на другие вопросы.

– В каком городе ты вообще родился?

– В Венеции, – с улыбкой сказал он. – Я живу и учусь здесь.

– Ах, – сказала я, удивившись, что у него вполне обычное прошлое. – И что ты изучаешь?

– Историю. Специализируюсь на итальянском Возрождении.

Как предсказуемо для человека, который на досуге путешествует во времени.

– И как часто ты путешествуешь в прошлое?

– Два-три раза в год. Иногда на неделю, иногда на две. Редко дольше.

– Так для тебя это своего рода… подработка на каникулах?

Он улыбнулся снова.

– Можно и так сказать.

– Как это работает? Я имею в виду, когда ты… используешь окна во времени – ты возвращаешься в тот же момент, из которого перед этим отправился?

– Нет, время идет вперед – и в будущем, и в прошлом.

– Но ты же говорил мне, что я вернусь в то самое мгновение, из которого до этого исчезла!

– Это работает только с гондолой и только в ночь поворота луны. И то, к сожалению, не всегда.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Случается, что путешественник просто исчезает.

Меня окатило холодом. Может, именно это случилось с Тассельхоффами? Я сглотнула и решила выкинуть из головы этот вопрос.

– Другими словами, ты не всегда используешь гондолу?

– Нет, лишь изредка.

– Но как тогда ты путешествуешь сквозь время?

– Есть порталы, сквозь которые я прохожу.

– Где они?

– Лучше, если ты этого не будешь знать. Тебе это все равно ничем не поможет.

– Хочешь сказать, я не смогу пройти в портал?

– Именно.

– Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами.

– В одиночку не получится. Только с помощью определенной… специальной процедуры.

– Что за специальная процедура ? Нужно закинуться парой таблеток? Имплантировать в мозг чип для путешествий во времени? Или нужно, чтобы тебя загипнотизировал гуру?

– Ничего такого. Не спрашивай меня, я не имею права тебе ничего сообщать.

– Обязательство о неразглашении?

– Именно. Я и так его почти нарушил. Анна, давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Погоди. Еще несколько махоньких вопросов. Что это за одноглазый Хосе? Откуда он?

– Из Испании.

– А из какого времени?

– Этого я не знаю, потому что он не может рассказать.

– Ты хочешь сказать, – я задержала дыхание, – он из будущего? Из нашего будущего?

– Предполагаю, что да.

– Он – руководитель всей этой… операции?

Себастьяно предоставил мне самой отвечать на этот вопрос. Он свернул в боковой канал, на берегу которого стояли люди, и они могли нас услышать. Себастьяно жестом показал мне, что барьер мешает дальнейшим объяснениям.

Он направил гондолу к пристани и пришвартовался, обвязав канат вокруг столба, торчащего из воды.

Мы вышли из гондолы и направились к впечатляющему архитектурному ансамблю. Он состоял из церкви с готическим фасадом, рядом с которой стояла еще одна церковь, с колокольней, а за ними выстроились кирпичные здания. Церковь, которая была больше, выглядела новой с иголочки, но несмотря на это ее облик показался мне странно знакомым. Затем я вспомнила, что осматривала это здание вместе с родителями во время обзорной экскурсии по городу. Раньше – то есть сейчас – здесь был бенедиктинский монастырь. Мне тут же вспомнилось его название.

– Сан-Заккариа, – сказала я.

– Совершенно верно, – подтвердил Себастьяно. – Самый крупный женский монастырь Венеции.

– Я не хочу становиться монахиней, – прямо заявила я.