Д Макхейл - Бобби Пендрагон. Связной между мирами

— Нет никаких гарантий, — продолжал дядя Пресс. — Им придется преодолевать вековое наследие ненависти и недоверия. Но сейчас у них есть возможность построить общество, которое было бы на пользу всем. Второй такой шанс выпадает нечасто.

Оглядывая полуразрушенную деревню, трудно было поверить, что почти полное крушение привычного мира — это лучшее, что могло случиться с этими людьми. Но, может, дядя Пресс прав: единственный способ измениться — стереть все с доски и начать заново. И, уж конечно, они воспользуются этим шансом.

— Я проголодался, — вдруг заявил дядя Пресс. — Лура, Алдер, не могли бы вы сходить в хижину, где раньше был госпиталь? Там теперь организован склад припасов и продовольствия.

Лура с Алдером тут же отправились на поиски еды. Не думаю, что дядя Пресс был так уж озабочен пропитанием, просто он, наверное, хотел поговорить со мной наедине.

— Давай пройдемся, — предложил он.

Мы оставили Реллина и Каган за их переговорами и пошли по деревне.

— Ну, что ты чувствуешь, Бобби? — спросил он.

На этот простой вопрос у меня не было столь же простого ответа. Что я чувствовал? Чего я только не чувствовал! Я устал. У меня все болело от падения в воду с большой высоты. Я гордился собой, потому что сохранил ясный ум, когда все вокруг меня рушилось. Мне казалось, что я кое-чему научился. Понял, что не страшно мыслить, как трус, если только ты не ведешь себя трусливо; что можно иногда ошибаться, если у тебя хватает смелости признать это и прислушаться к совету тех, кто знает лучше тебя.

А еще мне было грустно. Грустно из-за Озы, такой чудесной мамы Луры. Мне бы хотелось узнать ее лучше. И мне было жаль Луру, потому что она потеряла ее. Мне было жалко всех, кто здесь погиб. За эти дни я многое повидал. Я видел, как ужасно могут люди обращаться с другими людьми. Пожалуй, это самое сильное мое впечатление. Я видел жадность и гнев, убийства и полное пренебрежение чужой жизнью. Здесь, на Дендуроне, я увидел все самые неприглядные стороны человеческой души, и меня печалило сознание того, что люди могут быть такими.

Что я чувствовал? Я боялся Святошу Дэна. Он использовал свои способности манипулировать людьми, чтобы заставлять их творить ужасные вещи. Его преступные замыслы чуть не разрушили целый мир. Я боялся, что он может попытаться повторить то же самое где-нибудь еще, и очень надеялся, что, остановив его здесь, мы нарушили его планы. Но больше всего меня пугала необходимость стать Странником. Я не хотел брать на себя такую ответственность, ведь я еще ребенок.

Что я чувствовал? Я был рад. Рад тому, что у народа Дендурона появился еще один шанс. Я гордился дядей Прессом. Я не очень понимал, какова была его цель, но он остановил надвигавшуюся катастрофу. Я был рад, что встретил таких людей. У Алдера было доброе сердце, и я никогда его не забуду. Реллин, может, и заблуждался, но он служил своему народу, и я уважал его за это. Теперь у него появилась возможность действительно работать на благо. Я рад, что узнал Озу. Думаю, я никогда не забуду ее спокойную мудрость, и надеюсь, хоть крупица ее мудрости есть теперь во мне. Я рад, что у меня есть такие друзья, как вы, Марк и Кортни. Вы помогли мне, когда я отчаянно в вас нуждался, и я навсегда перед вами в долгу.

Но больше всего меня радовало, что я познакомился с Лурой. Она очень преданная и готова жизнь положить за то, во что верит. Она смелая, умная, заботливая и красивая, как черт знает что. Но есть кое-что еще, за что я даже не знаю, как отблагодарить ее. Даже когда эти приключения сотрутся из моей памяти, а это обязательно случится, я все равно буду благодарен ей за то, что она научила меня думать не только о своем маленьком мирке и заставила поверить в свои силы.

Так что же я чувствовал? Это сложный вопрос, но у меня нашелся простой ответ.

— Дядя Пресс, — сказал я, — я чувствую, что хочу домой.

Он собрался было возразить, но я перебил его.

— Нет, — сказал я. — Когда ты попросил меня поехать с тобой, ты сказал, что каким-то людям нужна моя помощь. Я сделал все, о чем ты просил меня. Теперь я хочу домой.

Он больше не пытался спорить. Да и как он мог?

— Хорошо, Бобби, — сказал он с теплотой в голосе. — Ты прав. Я даже не могу выразить, насколько горжусь тобой. Завтра я отправлю тебя домой.

Вот что я хотел услышать! Вот я и дошел до того момента, когда уселся писать этот последний журнал. Мы все ночуем в уже знакомой нам хижине-госпитале. Завтра нам предстоит долгий путь в горы, где расположен вход в канал. К сожалению, тот канал, который был в шахтах, теперь завален тысячами тонн породы. Дядя Пресс заверил нас, что подъем будет не таким уж трудным. Мы одолжим у Бедуванов лошадей и возьмем с собой несколько свистков, на случай, если нам встретятся квиги.

Алдер и Лура тоже сейчас пишут свои журналы. Алдер рассказал мне все, что происходило во время битвы, поэтому я смог вставить эти детали в свой рассказ. Я не буду отправлять этот журнал через кольцо, потому что собираюсь вручить вам его собственноручно. Мне не терпится увидеть, как у вас вытянутся лица, когда я появлюсь на пороге.

А еще мне не терпится увидеть свою семью. Я еще не знаю, что я скажу им, но что-нибудь придумаю. Интересно, Марли соскучился по мне так же, как я по нему?

Ну что ж, ребята, я пишу вам в последний раз. Спасибо за то, что читали. Спасибо за вашу дружбу. Завтра я навсегда покину Дендурон.

Марк дочитал чуть раньше, чем Кортни, но не двинулся с места, пока она тоже не подняла голову от листков. Они оба посмотрели на Бобби, который спал на кровати Марка. Им хотелось поговорить с ним, но они не решались будить его, потому что ему нужно было отдохнуть. Все это так странно. Бобби — их друг. Они знакомы с самого детства. Но сейчас все изменилось. Да, он по-прежнему Бобби, но уже совсем не тот Бобби, который всего несколько дней назад поцеловал Кортни. Может ли все вернуться назад, и будет ли все как раньше?

— Я не сплю, — тихо сказал Бобби.

Марк и Кортни вскочили и подошли к нему. Кортни присела на краешек кровати, а Марк расхаживал взад-вперед.

— Как я поняла, вы без проблем добрались до канала в горах, — сказала Кортни.

Бобби сел, но видно было, что он сделал это с трудом. Видимо, у него все болело, хотя ничего не было повреждено.

— Да, мы взяли у Бедуванов лошадей и почти всю дорогу проехали верхом.

— А квиги? — поинтересовался Марк.

— Они не объявлялись, но, я думаю, это из-за ужасной снежной бури. — Бобби показал на свое иссеченное лицо. — Ветер был очень сильный. Такое ощущение, что нам в лицо вонзались иголки. Извини, что я перемазал кровью твою подушку.

— Да пустяки, — сказал Марк.