Саймон Грин - Восход Синей луны [litres]

– Не бросай меня, – хрипло попросил Руперт. – Кроме тебя, у меня никого не осталось.

– Я никогда не брошу тебя, любовь моя, – тихо пообещала Джулия.

– И я тоже, – вмешался единорог, нежно бодая их головой.

Не оглядываясь, Руперт протянул руку и обхватил единорога за шею.

Через некоторое время Руперт овладел собой и выпрямился. Джулия нехотя оторвалась от него, пригладила его одежду, стараясь не видеть лица принца, пока он приводил свои чувства в порядок.

– Когда откроют ворота? – спросила она, пытаясь говорить твердым, спокойным голосом.

– Уже скоро, – ответил Руперт. Он улыбался Джулии, но вдруг нахмурился, заметив обтянутую кожей рукоятку меча, которая выступала у нее из-за левого плеча. – Джулия, где ты взяла этот меч?

Джулия уловила напряженность в его голосе и отступила на шаг, чтобы видеть глаза принца.

– Так хотел король. Он сказал, что ты отверг этот меч.

– Правильно. И я хочу, чтобы ты сделала то же самое.

– Это же только меч, Руперт.

– Нет, не только! Эта штука, что у тебя на спине, – адское изобретение. Это оружие – величайшее зло, мои предки держали его взаперти в арсенале и больше пяти веков не решались воспользоваться им.

– Как может какой-то меч причинять зло?

Руперт внимательно посмотрел на нее:

– Как гласит легенда, мечи эти – живые. Они разрушают души тех, кто их носит.

Джулия недоверчиво покачала головой:

– Меч есть меч, но все равно я как-то… неуютно себя с ним чувствую. Но пока он будет уничтожать демонов, я воспользуюсь им. У тебя ведь тоже есть волшебный меч. – Джулия поглядела на Руперта. – Радужный меч! Я совсем забыла о нем. А почему бы нам не использовать его против тьмы? Раньше же у нас получалось, помнишь?

– Больше он не помогает.

У Джулии вытянулось лицо. Она вдруг встрепенулась и посмотрела на двери конюшни.

– Руперт, я больше не могу здесь оставаться. Меня ждут мои женщины.

– Да, я видел, как ты их муштровала. Они выглядят… многообещающе. – Руперт неожиданно улыбнулся. – Не знаю, девочка, но мне не нравится, что ты пойдешь во тьму с этим мечом во главе своего отряда. Я хочу сказать, мы должны убивать демонов, а не пугать их.

Джулия расхохоталась:

– Напомнишь мне эти слова после битвы. Обещаешь?

– Обещаю.

Они долго смотрели друг на друга. Руперт протянул руку и взял ладони Джулии в свои.

– Что бы ни случилось, Джулия, помни: я люблю тебя.

– Я люблю тебя, Руперт. И береги себя, пожалуйста.

– Хорошо. А когда мы победим…

– О, когда мы победим, у нас будет куча времени для всего.

Они слились в долгом поцелуе, а потом Джулия повернулась и направилась к поджидавшим ее женщинам. Руперт смотрел ей вслед и впервые за много месяцев почувствовал себя умиротворенным. Он просунул руку под фуфайку и вытащил скомканный носовой платок, испещренный выцветшими пятнами крови.

– Знак внимания моей дамы, – тихо произнес он, коснулся платка губами, а потом вернул его на место, поближе к сердцу.

– Копьеносцы, по коням! Там, на воротах, приготовиться! – раздался громоподобный голос Чэмпиона.

На мгновение все стихло, а потом шум поднялся с новой силой, перекрывая команды и ржанье лошадей. Руперт глубоко вздохнул и, расправив плечи, вывел из конюшни единорога.

Чэмпион восседал на мощном боевом коне. Горящий факел отбрасывал красные блики на его латы. Внушительный, непобедимый, он возвышался над кружащейся толпой подобно герою из легенды. Он подал знак боевым топором, и сотня копьеносцев стала позади него. Копья горделиво глядели в беззвездное ночное небо. Их полированные древки были украшены яркими лентами и напоминали знамена. Гвардейцы и ополченцы двинулись за копьеносцами. Они смеялись, шутили, передавали по кругу фляги с вином. Они потопывали ногами от холода и всматривались в закрытые ворота, радуясь, что их ожиданию пришел конец. А позади них, в арьергарде, шли придворные, фермеры и торговцы. Они чувствовали себя неуютно в плохо подогнанных латах, но на их лицах была спокойная решимость не уступать врагу. Мужчины и женщины стояли бок о бок, держа в руках мечи, пики, ручные топоры. Руперт взобрался на единорога и начал медленно прокладывать себе путь через толпу, чтобы занять свое место во главе армии. Появившаяся горстка гвардейцев сформировала вокруг него почетный эскорт. Руперт поклонился им, и десять гвардейцев, которых он привел из Черного леса, отсалютовали ему мечами.

– Какого черта вы здесь делаете? – строго спросил Руперт. – Вы должны отдыхать в казармах.

– Раз мы можем ходить, значит, можем и сражаться, – ответил за всех Роб Хок. – Такой у нас порядок. И кроме того, почему одному вам должно достаться такое развлечение? Мы как раз начали получать удовольствие от уничтожения демонов, когда вы затащили нас обратно в замок.

– Вы же знаете, какой у них был численный перевес, – начал было Руперт, но ему пришлось замолчать, ибо гвардейцы дерзко расхохотались.

– Мы уже начинаем к этому привыкать, – усмехнулся Хок.

– Обречены! – вдруг выкрикнул другой гвардеец. – Мы все обречены!

Руперт открыл было рот, но тут остальные гвардейцы стали вторить запевале. Оказалось, что это первые слова старинной солдатской песни. Но остальные слова были не столь приличные. И если мужчины подхватывали песню, то дамы сочли своим долгом сделать вид, что они ничего не слышат. Руперт от смеха держался за бока.

Король Иоанн стоял на коленях возле своей лошади и сражался с упрямым ремнем подпруги. Его взъерошенные седые волосы были перехвачены простой кожаной ленточкой, а на старой, видавшей виды кольчуге были заметны шрамы и царапины от сотни былых кампаний. «Скалолом» прильнул к спине короля, но все равно у Иоанна на левом бедре висел старый испытанный меч. Рядом с ним стоял астролог и терпеливо наблюдал за происходящим. Наконец он протянул руку и ловко подтянул ремень на место.

– Спасибо, – промолвил король, вставая на ноги. – Я никогда не умел обращаться с лошадьми.

– Не за что, Иоанн.

– Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, никого больше в замке не волнует, жив я или нет, черт побери.

– С тобой твоя семья.

– Семья, – повторил король Иоанн. – У меня нет семьи с тех пор, как умерла Элеонора. А мои сыновья и я… мы не так близки. У нас нет на это особых причин. Харальд достаточно храбрый боец, еще более он хорош как государственный деятель, но сердце его пусто, как сума нищего.

– А Руперт?

Томас Грей подумал было, что Иоанн посоветует ему не вмешиваться в чужие дела, но вдруг плечи Иоанна поникли, король словно постарел на глазах.

– Руперт? Не раз уже в своей жизни этот мальчик делал то, чего я ждал от него. Он совершил достаточно и не должен бы сейчас здесь находиться. Когда я отправил его на поиски приключений, я не ожидал вновь увидеть его. Конечно, мы не предполагали, что он будет прокладывать себе путь через тьму, сражаться с драконом. Напротив, мы считали, что он будет поступать разумно и просто останется в изгнании. Но все вышло по-другому. Что ж, он по-своему неплохой парень.