Владислав Шубин - Путь меча [litres]

– Тогда зачем ты говоришь это мне? Неужели ты думаешь, что я брошу тебя здесь подыхать, а сам буду отсиживаться в норке как вшивый суслик?

– Ты как разговариваешь со старшим по званию, солдат! – неожиданно рявкнул Бран. Против всякого своего желания, Геворн вытянулся во фрунт и замер.

– Знаю, что это сложно, но мы с тобой солдаты и у нас долг перед этим проклятым городом, долг перед всеми этими несчастными жителями, которые нас ни во что не ставят в нормальные времена, и нам придется его отдать.

– А теперь собирай людей, нам нужно расставить их по местам, пока это стадо помойных крыс не придумало, как идти на приступ.

Федору досталось место возле восточных ворот, рядом с угловой башней. Обороной этого участка командовал сам глава стражи. Неподалеку от Мальцева обосновался один из знакомых ему орков, который многозначительно скалился в его сторону, поглаживая лезвие секиры. Отсутствие внимания со стороны Федора его серьезно обижало.

Оглядев стеклянным взглядом назначенное ему место, Мальцев перевел внимание на позиции кочевников. Несмотря на легкий туман и сумерки, шатры на расстоянии двух полетов стрелы были видны очень отчетливо. Можно было различить цвета развевающихся стягов.

Количество врагов удручало. Казалось, сюда, под стены маленького городишки, пришла вся степь, все то количество людей, которое когда-либо жило кочевой жизнью. Плохие прогнозы оправдались, город был обречен, это мог видеть всякий, кто стоял на стене. На лицах людей и нелюдей по правую и левую сторону от него, Федор легко читал отсутствие надежды на благополучный исход, но что ему до мыслей этих мертвецов.

Деловито разместив на стене свое вооружение, парень аккуратно выложил на зубец стены пять стрел и прислонил к стенке колчан с оставшимися. Тщательно проверив лук, на всякий случай заменил тетиву. Оставшись в кольчуге с поддоспешником и в зеленом сюрко сверху, Мальцев проверил ход мечей в ножнах и, подумав, убрал перевязь с метательными ножами в сумку. Затем уделил время местности вокруг.

Не обращая внимания на недовольное ворчание со стороны окружающих, раздвинул все лишние вещи подальше от себя и измерил расстояние от зубцов до внутреннего края стены – всего два метра, не очень-то и повоюешь. От тяжелых мыслей Федора отвлекли какие-то крики со стороны ворот.

Вблизи ворот на лошадях гарцевали пятеро всадников в богато украшенных халатах с яркими орнаментами. Один из них, одетый заметно беднее, все это время держал на конце копья несколько веток, сплетенных в подобие круга. Невольно прислушавшись, парень с трудом, но расслышал резкую отрывистую речь кочевников. К сожалению, знаниями языка каффидцев он не обладал, или за такое время их язык успел кардинально поменяться. Сквозь корявую и нагловатую речь толмача – кочевника с копьем – Мальцев понял, что им предлагают сдаться.

К его удивлению, наместник, довольно-таки профессионально выспрашивая подробности похода каффидцев и деланно изумляясь появлением этих «храбрых воинов» у ворот мирного города, предложил главе войска отдохнуть со своей свитой в городе. Услышав нелицеприятный ответ, тем не менее, так же мирно умаслил все видимые и предполагаемые достоинства собеседников, отчего те заметно приосанились и сменили тон на покровительственный, и предложил решить дело миром, назначив выкуп.

После таких речей Федор уже готов был признать, что наместник не зря занимает свое место, вот только на результат переговоров это не повлияло. После недолгого обмена любезностями самый важный из степняков назначил время до восхода солнца, и кавалькада, резво развернувшись, ускакала в направлении растущего на глазах лагеря каффидцев.

Мальцев вернулся к своим приготовлениям, для себя он услышал достаточно. Вокруг народ все это время тоже не сидел на месте: носились по лестницам мальчишки вестовые, на специально отведенных участках скапливалось большое количество камней, на других участках подогревали в котлах смолу. Такая же суматоха царила на всем протяжении стены, вокруг шмыгали бедно одетые дети, разнося питьевую воду. Поначалу стражники ещё пытались не пускать посторонних на стены, но спустя пару часов перестали обращать на них внимание.

У входа в расшитый золотом шатер послышались нетерпеливые голоса. Откинув полог, в шатер темника Аруха Туали ас’Тафира, почтительно пригибаясь, осторожно вошел старший сотник дома Тафир. Войдя, он, зная нрав своего молодого повелителя, поспешно упал на колено, приветствуя своего командира и попутно с опаской посматривая по сторонам.

Арух ас’Тафир был одним из многочисленных отпрысков могущественного казначея Туали, по прозвищу Плодовитый, за неуемную страсть к наживе и женщинам. Отпрыски, как правило, наследовали пороки своего родителя и иногда своими выходками вызывали нешуточный гнев богоизбранного правителя Каффидии, которому, к слову, самому не повезло с наследниками – он был бесплоден.

– Ну что там, Тарик? – нетерпеливо спросил темник, отбросив от себя плачущую полонянку. Не обращая внимания на наготу, тяжело сел, нетерпеливо придвинув к себе походный стол с наваленными на нем предметами роскоши, некоторые из которых до сих пор были в крови бывших владельцев.

– Наместник хочет внести выкуп. – Наконец решился сотник. Его настороженность была не лишней, увернувшись от тяжелого кубка, он моментально отскочил к ростовому медному зеркалу, с темника станется и мечом приласкать.

– Что-о?! Это испражнение шакала посмело со мной торговаться? Всей крови этой провинции будет недостаточно, чтобы смыть такое оскорбление, – орал, брызгая слюной, Арух. Разбив походный стул о центральный столб, он, тяжело дыша, наконец успокоился, только лёгкий огонек безумия в глазах выдавал в нем недавний гнев.

– Откуда эти грязные сыновья плешивой шлюхи узнали, кто у стен города? – Он, походя пнул кутающуюся в обрывки одежды невольницу и, набросив на плечи халат с золотой вышивкой, присосался к кувшину с дорогим фиарским вином. Кадык сотника поневоле дернулся, он сам бы вынужден отказаться от выпивки, управляя войском, в то время как повелитель наслаждался наградами завоевателя.

Награды были, прямо скажем, не слишком обильными: в сожженных заставах кроме старух и стариков почтенного возраста никого не оказалось, слухи о богатстве местных жителей тоже не подтвердились.

Если б не сотня гнилозубого Мансора, похвастаться было бы и вовсе нечем. Теперь же гнилозубый праздновал недолгую любовь своего господина, купив её за пару молоденьких невольниц и повозку с побрякушками беженцев.

– Ты! – Оскалившись, Арух ткнул пальцев в направлении сотника. – Ты принесешь мне его дерзкий язык, которым он осмелился сравнивать меня с этими вонючими богопротивными торгашами. С Арухом Туали ас’Тафиром не торгуются!