Владислав Шубин - Путь меча [litres]

– Да, мой повелитель. Ваши храбрые солдаты уже готовятся к штурму. До истечения срока, который мы дали городскому главе, пленники из окрестных деревень успеют изготовить лестницы, щиты и собрать осадные машины.

– Наверное, отец зря отправил тебя со мной. Штурм я поручу храбрецу Мансору, он один смог меня порадовать. Великий Азеф будет недоволен, если я не возьму этот жалкий городишко к моменту прихода основного войска. Ты же будешь отвечать за поставки продовольствия, мои солдаты любят покушать. – Арух злорадно рассмеялся.

– Как вам будет угодно, мой повелитель. – Сотник, пятясь, вышел из шатра и только снаружи позволил себе украдкой выругаться. Впрочем, во всем этом есть и свои положительные стороны – парни из его элитной сотни не будут умирать на стенах заштатного городишки, пришпиленные стрелами защитников или облитые горящим маслом, не способные даже ответить на удар.

Да, зло усмехнулся Тарик. А потом мы посмотрим, как гнилозубый Мансор подохнет, пытаясь выполнить дурацкий приказ, а может даже, и поможем делу в меру своих сил.

Первая атака кочевников на крепостные укрепления не блистала тактическими изысками. Волна разномастно одетых горланящих что-то грозное людей накатила на расстояние выстрела из лука и разделилась на две части, одна часть рванула к стене, неся впереди себя лестницы и ростовые щиты, а вторая осталась на месте, осыпая защитников тучей стрел.

Толку от таких действий было немного – атака пришлась на самый защищенный участок стены. Подготовленные морально своими командирами, стражники довольно сноровисто отпихивали рогатинами лестницы, скидывали на головы нападающих камни и опорожняли котлы с обжигающей булькающей жидкостью. С угловых башен нападающих расстреливали из луков и прицельно метали дротики. Наваленные под стеной связки веток, которые должны были играть роль нехитрых ступеней, удалось поджечь.

Несколько раз ещё кочевники пытались атаковать на этом направлении, однако затем им пришлось отказаться от мысли быстрого захвата крепостной стены. С наступлением темноты бой прекратился, продолжившись с рассветом. В этот раз атакующие действовали с двух направлений, пытаясь пробиться с западной и северной сторон одновременно. Одно время им даже удалось прорваться на участок западной стены, но в дело вступила группа городских орков во главе с теткой Рафи. Пройдясь по неровной шеренге кочевников как острой косой по сочной траве, орки быстро перебили успевших подняться на стены и посшибали крючья лестниц, попутно покидав вниз трупы нападавших.

Несмотря на напряженную обстановку на других направлениях, стражников с других укреплений пока не трогали. Народ вокруг Мальцева глухо роптал, им тоже хотелось своей доли геройств, кажется, люди не понимали, что взятие стен всего лишь вопрос времени. Исподволь выспросив Геворна про обстановку, парень узнал, что город в полной осаде, это усугубляло и без того пакостную обстановку.

Пытаясь абстрагироваться от мыслей о будущем, Федор анализировал действия кочевников. С точки зрения логики, действовали они без выдумки: никакой военной хитрости, никакой стратегии; неся бессмысленные потери, каффидцы оставили у стен города уже почти две сотни солдат. Если бы у защитников было больше обученных бою людей, можно было делать вылазки в тыл атакующим, добившись тем самым сумятицы и внеся раздрай в и так не стройные ряды.

После второго дня бесплодных попыток к степнякам, к сожалению, вернулся разум: весь следующий день со стороны лагеря кочевников слышались стук топоров и всю ночь горели костры, а к утру, напротив северной, самой низкой стены началось сооружение вала. Под прикрытием натянутых на столбах плетней рабочие, пригнанные из окрестных деревень, вперемешку с солдатами возводили вал, таскали камни и землю.

Стражники с крепостных стен пытались увещевать пленников, но те, запуганные захватчиками, не прекращали работы. Видя растущее возвышение, кто-то отдал команду стрелять в рабочих. После некоторой возни на стене в копошащихся на земле людей наконец ударил нестройный залп из луков. Преодолев ступор, остальные также начали кидать в строителей камни и метать дротики.

До боли стиснув зубы, Мальцев смотрел, как городские жители расстреливают в упор своих же соотечественников. Один из местных, не выдержав, отбросил лук и спрыгнул со стены вниз на камни.

Наконец предводители войска кочевников пришли в себя, против северной стены выстроилась группа лучников и пращников, которая принялась густо обстреливать стену и подступы к ней. Стражники и ополченцы, неся потери, были вынуждены прекратить стрельбу.

Строительство продолжилось и длилось до самых сумерек, а ночью силами горожан состоялась вылазка. С каждого участка стены отобрали самых умелых воинов, по известной причине в их состав попал и Федор. К этому времени ему и самому надоело сидеть сложа руки, что-то внутри сопротивлялось подобному бездействию, он боялся признаться себе, что желает видеть смерть этих самых людей за стеной. Видеть, как они корчатся, умирая и расплескивая свои внутренности по земле, слышать их предсмертные вопли и бить, бить, бить… С трудом расслабив сжатые до белизны пальцы, парень прерывисто вдохнул.

Наместник приказал производить вылазки маленькими группами. Эти небольшие мобильные отряды срывали защитные кровли, убивали не успевших разбежаться рабочих, и пока одна группа сдерживает растерянных охранников и неравномерно накатывающих из основного лагеря кочевников, вторая группа разрушала вал и поджигала сваи с крышами.

После пары таких вылазок кочевники соединили между собой защитные щиты, чтобы помешать проникновению за линию, и усилили охрану рабочих. Эти несколько дней Федор запомнил урывками.

Ополченцы во главе с назначенными старшинами таскали к стене камни и мешали раствор, изредка прерываясь на сон и еду. Каменщиками и немногочисленными оставшимися в городе гномами руководил уже знакомый Мальцеву Торбин.

Весело покрикивая на еле таскающих ноги строителей, гном успевал быть практически на всех местах стройки, нисколько при этом не опасаясь непрекращающегося обстрела со стороны кочевников – работать сейчас на стене было чуть ли не опаснее, чем участвовать в ночных вылазках. От стрел и камней каменщиков должны были защищать воловьи шкуры, которые время от времени обдавали водой, но прикрытие это прямо скажем – слабое.

Под предводительством гнома стену удалось за сутки поднять на несколько локтей, на ней были устроены дополнительные башни для стрелков.

Иногда кочевники предпринимали слабые разрозненные попытки проникнуть в город, но это была скорее проба сил защитников, нежели полноценный штурм. В то же самое время со стороны горожан снова начали проводиться ночные вылазки, впрочем, уже не наносящие сколь значимый урон кочевникам, продолжавшим держаться настороже.