Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Пусть он вернется сам. Он должен найти кусочки себя и собрать их вместе.

— Откуда ты знаешь про это? — спросил я.

— В крошечных камнях памяти, которые приносил Чейд, хранилось много знаний. Неттл думает, что их специально разрезали на маленькие части, чтобы они стали безопасными. Мы никому не позволяем испытывать сразу много их, и никто не работает с ними в одиночку. И по мере изучения каждый отчитывается о том, что узнал. Мне доверили посвященные тем, кто потерял себя в слишком глубоком погружении в эти знания. Я написал свой отчет о том, что узнал. Как и Неттл, я верю, что именно это случилось с лордом Чейдом. Мы надеемся, что, если у него будет время отдохнуть и не станем утешать его, он сможет вернуться к себе.

Он помолчал.

— Фитц, я могу только догадываться, что он значит для тебя. Когда я потерял отца, ты не пытался занять его место. Но ты защищал мою мать, братьев и Неттл, как мог. Вряд ли это было только потому, что ты любил Молли. Думаю, ты понимал, как много мы все потеряли. Я всегда буду в долгу перед тобой. И обещаю, что сделаю все, чтобы вернуть Чейда. Я знаю, ты считаешь, что в его руках ключ к спасению Би. Нам всем противно это вынужденное безделье, ведь мы тоже ждем этих слов. Пожалуйста, поверь мне: я делаю так, чтобы Чейд как можно быстрее пришел в себя и помог нам.

И это слабое утешение было единственной радостью от посещений комнаты Чейда.

Ночью мне не спалось, и я пытался занять себя чем-нибудь. Я прочитал несколько свитков о Скилле и рассказов о том, что смогли узнать из кубиков памяти. Кетриккен и Эллиана заставили писцов просматривать всю библиотеку в поисках упоминаний о Клерресе или Белых Пророках. До меня дошло четыре свитка. Я просмотрел их. Слухи и легенды, крепко приправленные суевериями. Я отложил их, чтобы Эш прочитал Шуту, и стал утешаться мечтой о том, как отравлю все колодцы в Клерресе. Количество яда будет зависеть от скорости течения воды… Над этими расчетами я и уснул.

Следующий день тянулся еще медленнее. Я провел его, как и предыдущие. Потом пришел еще один день, он принес с собой бурю и снегопад, которые задерживали возвращение Роустэров. Ни от людей Древней крови, ни от королевских патрулей не пришло ни слова. Трудно было цепляться за надежду и невозможно — отпустить ее. Я повторял себе, что, когда буря утихнет и вернется Олух, мы сможем вытащить из Чейда слово Шайн и достучаться до нее. Я занимал себя как мог, но каждое мгновение растягивалось на сутки.

Пару раз в день я заходил к Шуту. Кровь дракона продолжала действовать, изменяя его тело с пугающей скоростью. Шрамы на его лице, следы пыток на щеках и лбу начали исчезать. Пальцы выпрямились и, хотя он до сих пор хромал, но уже не вздрагивал от боли при каждом шаге. Аппетит его не уступал аппетиту гвардейцев, и Эш не отказывал ему в этом удовольствии.

С тех пор, как я разгадал ее личину, Искра часто была Эшем, но теперь я замечал черты девушки в пареньке и поражался увиденному. Она не просто меняла одежду, она становилась совершенно иным человеком. Как Эш, она была прилежной и заботливой, но иногда изгибавшая губы улыбка принадлежала Искре. Скользящие взгляды ее были не кокетливыми, а скорее таинственными. Несколько раз я сталкивался с ней в комнатах Чейда, где она делала небольшую уборку или меняла воду для умывания в кувшине. При таких встречах ее глаза равнодушно скользили по мне, так что у меня не было повода сказать, что знаю оба ее обличья. Знал ли кто-нибудь, кроме меня, Чейда и Шута, о ее двойной жизни?

Однажды утром, после обычной разминки с гвардейцами, я поднялся к Шуту и встретил там Эша. Я зашел узнать, чем занят мой друг. Оказалось, он, одетый в черно-белый халат, сидит у рабочего стола Чейда, а Эш старательно приглаживает его отросшие волосы. Цвета его одежды напомнили мне о тех днях, когда он был шутом короля Шрюда. Вновь выросшие волосы походили пушок, какой бывает у только что вылупившихся цыплят, и уцелевшие старые пряди выглядели грубыми и слишком длинными. Когда я зашел в комнату, Эш произнес:

— Бесполезно. Я просто подравняю их.

— Наверное, это самое лучшее решение, — согласился Шут.

Эш быстро отхватил несколько пучков и бросил их на стол, где ими немедленно занялась ворона. Я подошел ближе. Шут вместо приветствия спросил:

— Какого цвета мои новые волосы?

— Как пшеница перед жатвой, — сказал Эш, прежде чем я успел ответить. — Но больше похоже на пух одуванчика.

— Они были такими в детстве, всегда облаком окружали его лицо. Думаю, ты будешь выглядеть как одуванчик, пока они не отрастут.

Шут поднял руку, чтобы коснуться их, но Эш оттолкнул ее, недовольно ворча.

— Так много перемен, и так быстро. И все-таки до сих пор, просыпаясь, я удивляюсь, что я чист, мне тепло и я не голоден. Боль не ушла, но это боль исцеления, и она терпима. Я почти рад ей, особенно сильным приступам — ведь каждый из них говорит мне, что я поправляюсь.

— А твое зрение? — осмелился спросить я.

Он устремил на меня беспокойные глаза дракона.

— Я отличаю свет от темноты. С каждым разом все больше. Вчера, когда Эш проходил между мной и камином, я увидел движение его тени. Этого мало, но хоть что-то. Я стараюсь быть терпеливым. А как Чейд?

Я покачал головой, потом вспомнил, что он не может этого увидеть.

— Кое-что меняется. Рана от меча заживает, но очень медленно. Кора делвен отрезала его от магии. Я знаю, что он когда-то использовал Скилл, чтобы сохранять здоровье. Скорее всего, вдобавок он пил какие-то травяные настои. Теперь ничего этого нет. Может быть мне кажется, что морщины на его лице стали глубже, а щеки совсем запали, но…

— Вам не кажется, — тихо сказал Эш. — Каждый раз, когда я отваживаюсь заходить в его комнату, я замечаю, как он постарел. Будто все изменения, которые творила в нем магия, отваливаются, и истинный возраст догоняет его. — Он отложил ножницы, закончив стрижку. Мотли клюнула блестящий предмет и занялась своими перьями. — Хорошо ли спасать его от смерти в Скилле и позволить умереть от возраста?

Я не знал, что сказать. Об этом я не думал.

Эш тут же задал очередной вопрос:

— А что будет со мной, если он умрет? Я понимаю, что это нехорошо, но не могу перестать думать. Здесь, в замке Баккип, он был моим учителем и защитником. Что будет со мной, если он умрет?

Мне не хотелось думать о такой возможности, но я ответил лучшее, что смог сообразить:

— Его сменит леди Розмэри. И ты станешь ее учеником.

— Что-то я не уверен, что она оставит меня, — покачал головой Эш. — Мне кажется, она не любит меня настолько же, насколько лорд Чейд готов меня поддерживать. Она считает, что он слишком потакает мне. Думаю, если он уйдет, она выгонит меня и возьмет более покладистых учеников. И тогда у меня останется только одно знакомое ремесло, — тихо закончил он.