Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

Внезапно Шан остановилась. Она тяжело дышала.

— Можешь немного пойти первой?

Я попробовала и наконец-то поняла, как трудно ей было с самого начала. Я вела нас более извилистым путем, выбирая менее заснеженные места под деревьями и среди кустарников. И все-таки это было тяжело, моя спина быстро вспотела. Мне не хватало дыхания на разговоры, а у Шан, казалось, закончились и слова и истории. По дороге я размышляла о том, что узнала о ней, и очень хотела, чтобы она рассказала это сразу, как только приехала жить к нам. Может быть, я смогла бы полюбить ее, если бы знала о ней больше. Когда мы остановились, чтобы отдохнуть, я совсем вспотела и замерзла, и дрожала до тех пор, пока мы снова не пошли.

Я не смогла продержаться так долго, как Шан. Это потому, сказала я себе, что я меньше и с каждым шагом должна выше поднимать ноги, чтобы пробраться сквозь снег и протащить за собой этот плащ. Когда я совсем выбилась из сил, Шан потеряла терпение и снова встала впереди, выведя нас к широкой долине. Я отчаянно надеялась на домик пастуха или усадьбу какого-нибудь фермера. Но не было ни следа дыма и ни звука, кроме птичьих криков. Может быть, летом тут и пасли овец и коров, но на зиму их увели в стойла.

Тени холмов поползли к нам, и я поняла, что мы идем на восток. Я попыталась сообразить, значит ли это, что мы идем в сторону Ивового леса, но слишком устала, и вновь вернулся голод, запуская свои когти в мой живот и горло.

— Нам придется найти какое-то убежище, — объявила Шан.

Я подняла глаза. До этого я смотрела только на ее мелькающие ноги. Здесь не было елок, но к югу от нас я заметила заросли голых ив вдоль ручья. Они были серые и тонкие, снег под ними выдувался ветрами.

— Может под ивами? — сказала я.

— Если не найдем ничего лучше, — согласилась Шан.

Начало темнеть, и ясный день, казавшийся почти добрым, стал жестоко опускать с неба холод. Мы разглядели впереди тонкую линию — наш путь пересекал еще один ручей. Нам повезло. Наверное, весной этот ручей разливался и бурлил, потому что он проложил широкую тропу вдоль луга. Теперь он спокойно бежал подо льдом, но вдоль подмытых берегов оголились корни деревьев, а за ними темнели впадины. Корни болтались, как толстые занавеси. Мы сбросили снег с плащей, потом раздвинули их и пробрались в земляной сумрак.

Вот и хорошо. Устройтесь здесь и будете в безопасности. Я почувствовала, как Волк-Отец расслабился во мне.

— Я все еще хочу есть, — сказала я.

Шан усаживалась поудобнее. Она накинула на голову капюшон, села и укутала ноги в плащ. Я сделала в точности как она.

— Давай-ка спать. По крайней мере, когда ты спишь, то не думаешь о еде, — сказала она мне.

Это был хороший совет, и я последовала ему, прижавшись лбом к коленям и закрыв глаза. Я очень устала. Мне хотелось снять сапоги. Я мечтала о горячей ванне и мягкой постели. Потом я уснула. Мне снилось, что меня зовет отец. Потом приснилось, что я дома, и на кухонном вертеле жарится мясо. Я чувствовала его запах, я слышала, как шипит огонь, когда в него капал жир.

Проснись, щенок, но молчи. Выпутывайся из шкур. Будь готова бежать или драться.

Я открыла глаза. Стояла глубокая ночь. Сквозь опущенный капюшон и занавесь корней я увидела огонь. Я моргнула; это оказался небольшой костерок у ручья. Пламя лизало связанную птичью тушку. Я никогда не ощущала более восхитительного запаха. Потом между мной и пламенем прошла человеческая тень. Чалсидианский солдат. Они нашли нас.

Я могла бы тихо выскользнуть из нашего логова и медленно прокрасться мимо, но вместо этого я положила руку на капюшон Шан и мягко коснулась ее губ, а когда она проснулась — зажала ей рот. Она слегка задергалась, но быстро успокоилась. Я молча ждала, пока она откинет капюшон с лица. Свет костра раскрасил ее лицо, и она непонимающе посмотрела на него. Потом наклонилась к моему уху:

— Это Керф. Тот, который говорил, что поможет нам.

Осторожно, предупредил Волк-Отец.

— Я ему не доверяю, — выдохнула я.

— Я тоже. Но у него есть еда.

Она попыталась тихо выпрямить ноги, но Керф повернулся в нашу сторону.

— Я знаю, ты там. Не бойся. Я пришел, чтобы отвезти тебя домой. Вернуть тебя семье. Выходи и поешь немного.

Его голос звучал глубоко и нежно, несмотря на нездешний говор. О, как хотелось мне ему поверить! Но Шан слегка толкнула меня, чтобы дать понять, что пойдет первой. Она прошла мимо занавеса из корней и выпрямилась.

— У меня нож, — солгала она. — Если ты попытаешься прикоснуться ко мне, я убью тебя.

— Я не такой, — заверил он ее. — Я не насилую женщин.

Она коротко хохотнула.

— Говоришь, ты не чалсидианец? Или ты не мужчина? — уколола она его. Совсем не хотелось, чтобы он разозлился. Почему бы нам не притвориться, что верим ему, пока не съедим эту птицу?

— Родился там, — признался он. Его смех прозвучал неприятно, по-старчески горько. — Хотя мой отец мог бы согласиться с тобой. Он говорит, что я слишком долго оставался с матерью, что меня надо было забирать в семь, как других его сыновей. Но он много воевал, и поэтому она продержала меня возле себя до четырнадцати. Ни я, ни она не обрадовались его возвращению. — Какое-то время он молчал, опустился на колено у ручья и немного отвернулся. — Пять лет я позорил и огорчал его. Он отправил меня и брата в этот поход, чтобы сделать из меня мужчину.

Керф покачал головой. Он не смотрел на нас, и Шан махнула мне, предлагая выйти из логова. Я тихо выползла, но осталась в тени.

— Я принесу дров и разожгу огонь посильнее, — сказал он нам и ушел в ночь. Мы слышали, как фыркает и топает лошадь. Он поговорил с ней и пошел дальше. Шан метнулась к ручью. Я немедленно последовала за ней.

Она опустилась на колени у костра.

— Не думаю, что у него есть еще еда.

— Мне все равно, — ответила я.

Она сняла вертел с огня и помахала им, охлаждая птицу. Тушка сорвалась и улетела в сугроб. Я вскочила за ней, схватила и разорвала пополам. Что-то в ней было нестерпимо горячо, что-то успело остыть в снегу, частью мясо было сырым. Мы ели его, с шумом втягивая воздух, когда попадался горячий кусок. Я слышала, как глотает Шан, как скрипят на ее зубах хрящи, когда она обсасывала кости. Птица была маленькая и слишком быстро исчезла, но голод слегка отступил.

— Лошадь, — произнесла Шан. Мне не хотелось уходить от костра, но я знала, что она права. Мне было не стыдно, что мы украли у него еду, а теперь уведем и лошадь. Я пошла за Шан туда, где мы слышали шум животных. После света костра мне потребовалось время привыкнуть к темноте. Две лошади. Гнедая и белая, обе стреножены. Седла лежали рядом. Я посмотрела на Шан. Я никогда раньше не седлала лошадей. И не снимала пут с них.

— Будь осторожна, — прошептала я, когда она нагнулась к передним ногам белой лошади. Я видела, как она ощупывает ремни.