Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— Ты уверен, что ничего не изменилось?

— Точно не скажу. Возможно, я различаю больше света. Лицо болит, но по-другому. Возможно, это боль восстановления. Ты что-то нашел, когда был… внутри моего тела? Можешь сказать, из-за чего пропало зрение?

— Это немного не так. Я могу сказать о плохо зажитых переломах. Я подтолкнул их к исцелению и поправил некоторые места, где неровно лежали части костей.

Он вопросительно поднял руки к лицу.

— Кости? Я думал, что череп — это одна большая кость.

— Не совсем. Если хочешь, позже я покажу тебе человеческий череп.

— Нет, спасибо. Я поверю тебе на слово. Фитц, по твоему голосу я чувствую, что ты нашел что-то еще. Что-то плохое и ты не хочешь говорить мне?

Я тщательно подобрал слова. Хватит лгать.

— Шут, возможно, нам придется замедлить твое лечение. Оно ломает меня. Нам нужно хорошо есть, отдыхать как можно дольше и использовать Скилл только для очень сложных травм.

Я знал, что эти слова были правдой, и постарался не додумывать эту мысль до конца.

— Но… — начал Шут и замолчал.

Я наблюдал за короткой борьбой в его лице. Он так отчаянно нуждался в здоровье, чтобы заняться поисками, и все же, как истинный друг, он не стал просить меня отдавать ему последние силы. Он видел, как истощает меня Скилл, и понимал, что можно дойти и до физического ущерба. Мне не стоило говорить, что этот момент уже настал. Он не виноват в том, что я делал, ведь это было мое собственное решение.

Он повернул подернутый дымкой взгляд к свечам.

— Куда улетела Мотли?

— Мотли?

— Ворона, — смущенно ответил он. — Перед тем, как она пошла к тебе, мы поговорили с ней… ну, не совсем, хотя она знает довольно много слов, и иногда кажется, что понимает их смысл. Я спросил, как ее зовут. Потому что… потому что тут было так тихо. Сначала она говорила случайные слова. «Прекрати!», «Тут темно», «Где моя еда?» И, наконец спросила меня: «Как тебя зовут?» На мгновение это меня испугало, пока я не понял, что она просто повторяет за мной.

Неуверенная улыбка показалась на его лице.

— И так ты назвал ее Мотли?

— Я просто начал ее так называть. И разделил с ней завтрак. Ты сказал, что она пришла к тебе и ты ее раскрасил. Где она сейчас?

Мне не хотелось говорить ему.

— Она спустилась по лестнице и постучала в потайную дверь. Я впустил ее в комнату, где она съела половину моего завтрака. Я оставил окно открытым, думаю, теперь она уже улетела.

— Эх… — Глубина разочарования в его голосе удивила меня.

— Извини меня.

Он промолчал.

— Шут, она — дикое животное. Так будет лучше.

— Не уверен, что ты прав, — вздохнул он. — В конце концов чернила исчезнут, и что потом? Ее собственный вид нападает на нее, Фитц. А вороны живут стаями и не привыкли к одиночеству. Что с ней будет?

— Я не знаю, — тихо ответил я, признавая его правоту. — Но и не знаю, что еще могу сделать для нее.

— Оставь ее, — предложил он. — Дай ей кров и пищу. Укрой от штормов и врагов, — он откашлялся. — То же самое, что король Шрюд предложил одной бесполезной твари.

— Не думаю, что это верное сравнение. Она просто ворона, не ребенок в огромном мире.

— Ребенок. Внешне. Молодой с точки зрения моего рода. Наивный и ничего не знающий о мире, в котором оказался. Но почти так же отличавшийся от короля Шрюда, как ворона от человека. Фитц, ты меня знаешь. Ты сам был мной. Ты знаешь, что мы отличаемся друг от друга, хоть и похожи. Не похожи, как ты и Ночной Волк. Мотли, думаю, так же похожа на меня, как Ночной Волк был похож на тебя.

Я пощипал губы, обдумывая, а потом уступил.

— Пойду посмотрю, смогу ли найти ее. Если найду, принесу ее прямо сюда, к тебе. И приготовлю еду и воду.

— Правда? — блаженно улыбаясь, спросил он

— Да, конечно.

Не откладывая, я встал, спустился по лестнице и открыл дверь в комнату. Мотли уже ждала меня там.

— Темно, — серьезно сообщила она.

Она прыгнула на шаг, потом еще, на третьем обернулась ко мне.

— Как тебя зовут?

— Том, — по привычке ответил я.

— Фитц… Чивэл! — пронзительно и насмешливо закричала она и продолжила подъем по лестнице.

— Фитц Чивэл, — согласился я, заметив, что улыбаюсь, и последовал за ней.

Доклад мастеру

Подружиться с человеком в шрамах оказалось не так трудно, как мы думали. Я понял, что не хотел браться за такое задание отчасти потому, что боялся его. Это стало моим самым большим препятствием, и мне пришлось преодолеть страх перед ним прежде, чем я усыпил его страх передо мной.

Сложно наблюдать за ним, оставаясь незамеченным, как вы просили. Слепота, похоже, обострила остальные его чувства. Иногда, если я прихожу раньше, чем он просыпается, у меня бывает немного времени до того, как он поймет, что я рядом, и уже трижды он безошибочно поворачивал голову ко мне, спрашивая: «Кто здесь?» И его боязливость выглядит так грустно, что пропадает желание притворяться, что меня нет. Однажды, когда я прокрался в комнату, он упал с кровати и не мог подняться. От усталости и боли он не сразу понял, что я здесь, и какое-то время ползал по полу. Я решил, что он не совсем бессилен, но боль не дает ему управлять телом. Я пытался быть только наблюдателем, но когда больше не мог терпеть, то потопал ногами, будто только что вошел, и сразу же крикнул ему, что с удовольствием помогу. Мне было все еще трудно прикасаться к нему и еще труднее — позволить ему коснуться меня, чтобы подняться. Но я преодолел свою неприязнь к его прикосновениям, и, думаю, это принесло мне больше доверия и близости чем все, что я делал раньше.

Он не был таким сдержанным, как вы предупреждали, наоборот, он много рассказывал мне о своем отрочестве в роли шута короля Шрюда, о дружбе с принцем Фитцем Чивэлом, когда они были мальчиками. Он рассказал мне о своем путешествии в Горное Королевство с королевой Кетриккен, о жизни там, когда все считали, что король Верити мертв и династия истинных Видящих закончилась. И я слышал о днях, проведенных в горах в поисках короля и о его приключениях с принцем Фитцем Чивэлом. Такие рассказы о героизме и мужестве были больше всего, что я мог бы себе представить. И я постарался записать их на отдельном свитке, потому что думаю, что там могут быть события, вам еще не известные.

Сейчас, полагаю, мое задание выполнено. Я приобрел его доверие и расположил к себе. Я знаю, что это было единственной целью этого упражнения, но добавлю, что, кажется, я нашел друга. И за это, мой добрый учитель, я благодарю вас так же, как и за следующие поручения.

Как вы и приказали, я сохранил свою тайну, и никто из них ничего не заметил. Точнее будет известно, когда они встретят меня в истинном образе. Узнают ли они меня? Готов поспорить, что слепой поймет больше, чем зрячий.