Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— О них? — перебил нас Фитц Виджилант. Он посмотрел на своего отца, и, глядя на его профиль, я понял, что Чейд прав. Очень заметно, если знать, что искать. — У вас есть еще один сын? У меня есть брат?

— Нет, — коротко ответил Чейд, но мне уже надоела вся его таинственность.

— Нет, у вас нет брата. У вас есть сестра. И возможно, есть еще несколько братьев и сестер, о которых я не знаю.

— Я должен отчитываться перед тобой? — взбесился Чейд. — Странно, правда, что у меня были любовницы, от которых родились дети? Я много лет крысой жил в стенах замка, а, когда, наконец, я смог выйти, когда смог есть изысканную пищу, танцевать, и да, когда смог наслаждаться обществом прекрасных женщин, почему бы и нет? Скажи мне это, Фитц. Разве то, что из твоего прошлого не появилось ни одного ребенка — не просто везение? Или же ты оставался целомудренным все эти годы?

Я сжал губы.

— Не думаю, — ехидно закончил Чейд.

— Если у меня есть сестра, где она? — требовательно спросил Лант.

— Твою сестру зовут Шайн Фаллстар, но ты знал ее под именем Шан. Что касается того, где она, то мы здесь для того, чтобы понять это. Она была здесь, предполагалось, что под защитой Фитца. А теперь она исчезла.

Его горькие слова ужалили меня.

— Как и моя дочь, маленький и не такой одаренный ребенок, — сердито уточнил я. Потом подумал, что Би и правда не такая способная, как Шан. Или Шайн. Я бросил на Чейда хмурый взгляд.

В этот момент в дверь опять постучали. Мы с Чейдом по привычке натянули на лица маски спокойствия.

— Войдите, — одновременно произнесли мы, и в дверях появился Персеверанс. Он выглядел гораздо лучше, хотя на рубашке его опять проступила кровь.

— Это мальчик из конюшни, про которого я говорил, — сказал я Чейду. — Заходи. Я помню, что ты рассказал мне свою историю, но лорд Чейд хочет услышать все это снова, и так подробно, как ты только сможешь вспомнить.

— Как вам угодно, сэр, — тихо ответил он и вошел в комнату. Он взглянул на Фитца Виджиланта, а потом на меня.

— Тебе неудобно говорить при нем? — спросил я. Мальчик коротко кивнул и опустил голову.

— Что я сделал? — отчаянно и обидчиво спросил Фитц Виджилант. Он рванулся к Персеверансу так, что мальчик отпрянул от него. Я шагнул вперед.

— Пожалуйста! — сдавленно воскликнул он. — Просто скажи мне! Я хочу знать.

— Садись, мальчик. Мне нужно поговорить с тобой.

Заметил ли Чейд, что Персеверанс взглянул на меня, взглядом спрашивая, должен ли он повиноваться? В ответ я кивнул на стул. Он сел и, широко раскрыв глаза, посмотрел на Чейда. Фитц Виджилант мерил шагами комнату. Чейд посмотрел вниз, на Персеверанса.

— Тебе не стоит бояться меня, если расскажешь всю правду. Ты это понимаешь?

Парень кивнул, а затем выдавил из себя:

— Да, сэр.

— Очень хорошо. — Он посмотрел на Фитца Виджиланта. — Я не хотел бы медлить. Сходи и договорись, чтобы обед принесли прямо сюда. И спроси Олуха, не захочет ли он к нам присоединиться.

Лант встретился с глазами отца.

— Я хочу остаться и услышать, что он скажет.

— Я знаю, чего ты хочешь. Но твое присутствие помешает мальчику. Как только я закончу с ним, мы соберемся вместе, и я попробую стряхнуть пыль с твоего разума. Да, и еще одно. Парень, — он снова повернулся к Персеверансу, — скажи мне, какие следы мы должны искать?

Мальчик снова взглянул на меня. Я кивнул.

— Они ехали на лошадях, сэр. Большие такие лошади, для перевозки тяжелых грузов, на них были солдаты, говорили на незнакомом языке. Копыта широкие, хорошо подкованы. Еще были маленькие лошадки, белые, очень изящные, но крепкие. Белые лошади, которые тянули сани, были повыше тех, на которых ездили бледные люди. Они работали в паре. Сначала шли солдаты, потом сани, потом — всадники на белых лошадках. в конце отряда ехали четверо солдат. Но в ту ночь была метель. Прежде, чем они скрылись из виду, снег заметал их следы, а ветер ровнял тропинки.

— Ты преследовал их? Видел, куда они направились?

Он покачал головой и потупился.

— Простите, сэр. У меня текла кровь и голова кружилась. Я замерз. Я вернулся в поместье, чтобы найти помощь. Но никто не узнавал меня. Я знал, что Рэвела убили, и папу, и дедушку. Я искал маму. — Он откашлялся. — Она не узнала меня. Она посоветовал мне вернуться в дом и там поискать помощи. Когда мне наконец открыли дверь, я соврал. Я сказал, что у меня сообщение для писца Фитца Виджиланта. Они впустили меня, проводили к нему, но ему было так же плохо, как и мне. Булен очистил мое плечо и позволил мне переночевать у камина. Я пытался поговорить с ними, заставить их погнаться за Би. Но они сказали, что не знают ее и что я — сумасшедший бродяжка. На следующее утро, когда я смог немного пройтись, я нашел ее лошадь и хотел поехать за ней. Но они назвали меня конокрадом! Если бы Булен не убедил их, что я сошел с ума, не знаю, что бы они сделали со мной!

— Вижу, тебе было нелегко, — успокаивающе произнес Чейд. — Я знаю, что ты сказал Фитцу, что видел Би в санях. Мы знаем, что они украли ее. А леди Шан? Ее ты видел в тот день?

— Когда они уезжали? Нет, сэр. Я видел Би, потому что она смотрела прямо на меня. Я думаю, она видела, как я смотрел на нее. Но не выдала меня… — Помолчав, он продолжил: — В санях были другие люди. Правил ими бледный человек, сзади него сидела круглолицая женщина и держала Би на коленях, как ребенка. И еще там был мужчина, как мне кажется, но с лицом мальчика…

Его голос прервался. Мы с Чейдом молча ждали. По лицу его скользили тени. Мы ждали.

— Они все были одеты в светлое. Даже Би завернули во что-то белое. Но я видел край чего-то. Чего-то красного. Как женское платье.

Чейд застонал от страха и надежды.

— Ты видел это платье раньше? — навис он над мальчиком.

Тот коротко кивнул.

— Мы с Би прятались за изгородью. Захватчики согнали всех людей усадьбы во двор, перед домом. Би спрятала детей в стене, но, когда мы затерли следы и пошли за ними, они заперли дверь. Тогда она пошла со мной. И мы спрятались за изгородью и смотрели, что происходит. Солдаты кричали на всех, приказывали сидеть, хотя все были в домашней одежде, под ветром и снегом. Когда мы увидели их, я решил, что писец Лант мертв. Он лежал вниз головой в снегу, вокруг него было все красное. А леди Шан была со всеми, в разорванном красном платье, и две горничные с ней. Кошн и Скари.

Я видел, как эти слова ударили по Чейду. Разорванное платье. Он не хотел думать, что это означает, но знание червем вгрызалось в него. Порвали ее платье и увезли, как трофей. Это насилие. Похищение. Он сглотнул.

— Ты уверен?

Персеверанс, помолчав, ответил:

— Я видел что-то красное на санях. Это все, в чем я уверен.

Олух, сопровождаемый Фитцем Виджилантом, вошел без стука.

— Мне не нравится это место, — объявил он нам. — Все они поют одну и ту же песню: «Нет, нет, нет, не думать об этом, не думать об этом».