Робин Хобб - Странствия Шута [Fool’s Quest]

— А я почти уверен, что это связано с теми, кто преследует Шута. Но скоро мы все выясним. — Я замялся, но все-таки спросил: — Чейд, почему ты только сейчас рассказал мне все это?

Он холодно посмотрел на меня.

— Ты должен понять, до чего я дойду, чтобы защитить своего сына и вернуть дочь.

Я сердито встретил его взгляд.

— Думаешь, я сделаю меньше, чтобы вернуть Би?

Он долго смотрел на меня.

— Возможно, — наконец сказал он. — Я знаю, тебе важно, чтобы воспоминания не повредили твоим людям. Я скажу тебе прямо. По-плохому или по-хорошему, но я влезу в каждый разум, вплоть до самого маленького ребенка и древнего старика, и вытащу все, что они знают. Мы должны услышать о каждой мелочи, случившейся здесь. А потом нам нужно будет действовать, без промедления. Мы не можем исправить то, что постигло их. Но мы можем заставить виновных заплатить болью. И мы можем вернуть наших дочерей домой.

Я кивнул. Я не позволил себе задуматься о самом страшном. Би — очень маленькая. Никто не может думать о ней, как о женщине. Но для некоторых мужчин это не имело значения. Я вспомнил шатающуюся походку Эльм, и на меня накатила тошнота. Должны ли мы на самом деле заставить маленькую кухарку вспоминать то, что с ней сделали?

— Неси эльфовую кору, — напомнил мне Чейд. — Для настоя нужно время.

…и что хуже всего, болиголов часто вырастает рядом с полезным и приятным крессом водяным. Посылая парней и девушек на его сбор, не забываем об этом.

Семена карриса же — злая трава, и использовать ее советуют осторожно. Им принято брызгать пирожные на всяких нечестивых празднествах. Съевшие такое будет ощущать блаженство и возбуждение. Мужчина или женщина, они почувствуют, как сердце выпрыгивает из груди, а к щекам и паху приливает тепло. Желание танцевать, бегать, громко петь или беззаботно спариваться становится невыносимым. Действие семян кончается внезапно, и человек может упасть в изнеможении и проспать целый день. А в следующие дни будет усталым, раздраженным, иногда появляется и острая боль в спине.

Среди злых трав следующей идет эльфовая кора. Эту кору, как и следует из названия, соскребают с эльфовых деревьев. Самая крепкая получается из кончиков молодых побегов. Эльфовые деревья, растущие в теплых долинах, имеют очень мягкую кору, а те, что растут в более суровых местах, на прибрежных скалах или выветренных склонах гор, дают более крепкую и опасную.

Чаще всего из этой коры заваривается чай. Он придает сил на тяжелой дороге и упорства — в трудной работе. Но это только выносливость, не дух человека. Умеряя боль от ран или усталых мышц, этот чай приносит тяжесть на сердце и уныние в душу. Те, кто с его помощью продлевает время работы, должны иметь сильную волю или беспощадного надсмотрщика.

Я шел по залам Ивового леса. Шепот Скилла «забудь, забудь, этого не было, они не умерли, нет, их никогда не было» ледяным ветром бил мне в лицо. Кода я остался один, он сломал мою волю, и все мои желания начали таять. Мне отчаянно хотелось вздремнуть у огня под мягким одеялом, а перед этим выпить стаканчик подогретого сидра, чтобы было легче соскользнуть в сон. Стряхивание этой тяги походило на попытку оторвать цепкие призрачные пальцы от своего рукава.

Двери моего личного кабинета слегка прогнулись, элегантные деревянные украшения вокруг задвижки были расколоты. Я нахмурился. Она ведь не была заперта, просто прикрыта. Не было никакой необходимости крушить их, кроме скотского ликования и упоения боем.

Войдя внутрь, я вновь осмотрел комнату. Тусклый солнечный свет тянулся через небольшую щель в шторах и падал на разбитый стол. Я прошел мимо перекошенных, прижавшихся друг к другу стоек со свитками. Меч Верити, так долго висевший над камином, пропал. Еще бы. Даже плохо разбирающийся в оружии человек сразу признал бы качество этого меча. На меня нахлынула боль, но я закрылся от нее. Меч Верити — не мой ребенок. Это всего лишь вещь. Память о человеке и дне, когда он дал мне его, осталась со мной. Трехлицый камень остался нетронут и стоял на своем месте, на каминной полке. Подарок Шута перед тем, как он уехал в Клеррес. Причина его «предательства». От знакомой полуулыбки Шута меня замутило.

Я не стал проверять, что еще сломано или украдено. Я подошел к столу, вытащил ящик и вынул спрятанную за ним коробку. Медленно открыл ее. В одном отделении лежал плотно закупоренный горшочек с эльфовой корой. Я взял его и начал было засовывать коробку обратно в тайник. Но потом сунул горшочек под мышку и сбросил ящик на пол. Пришел в себя, обнаружив, что стою посередине комнаты, совершенно без мыслей . Забудь, забудь, забудь гудела песня. У меня появилось желание поднять стены Скилла, но скрывшись за ними, я ощутил волну паники. Би украли, а я не имею представления, где ее искать. Стремление делать что-то, делать хоть что-нибудь, кнутом хлестнуло меня. Но вещь в моих руках — это единственное, что я могу сейчас сделать, и мне стало стыдно. Обратно я бежал под шепоток забудь, забудь . Как остро заточенный нож, я схватил свои гнев и страх, и крепко сжал их. «Почувствуй боль и накорми гнев». Как поможет ей мой страх?

В кабинете над очагом уже висел чайник. Слышалось бульканье кипящей воды. У огня, свесив голову, сидел Персеверанс. Его щеки раскраснелись, но губы были сжаты и побелели. На подносе стоял заварник и чашки. Кто-то на кухне положил рядом с ними маленькие пирожки. «Как мило», — злобно подумал я. — «Ночь нападения мы не помним, но про сладкие пирожки не забываем.» Чейд взял траву из моих рук, открыл ее, и сердито взвесил в руке. Я не собирался извиняться за то, что иногда потакал себе. Он открыл горшочек с эльфовой корой и вытряхнул немного себе на ладонь.

— Выглядит пересохшей.

Он посмотрел на меня, как недовольный учитель.

— Не совсем свежая, — признался я. — Но придется попробовать.

— Придется.

Он щедро отсыпал траву в заварник и передал мне. Я снял с огня чайник и залил траву кипятком. Хорошо знакомый запах запаренной эльфовой коры пробудил во мне сотни воспоминаний о тех временах, когда я пил эту настойку. О тех временах, когда любая попытка использовать Скилл приводила к пульсирующей и тошнотворной головной боли, когда пятна и полоски света плясали перед глазами, а любой звук вызывал очередной приступ. И только после случайного исцеления группой Скилла у меня появилась возможность безболезненно использовать эту магию. Я так и не решил, виноват ли в этих приступах мастер Скилла Гален, до полусмерти избивший меня, или барьер, наложенный им на мое сознание, затуманивший его и заставивший меня поверить, что у меня нет ни Скилла, ни собственного достоинства. Но до того исцеления чай с эльфовой корой приносил облегчение после работы с магией.