Екатерина Каблукова - Любовь дракона [litres]

Эмбер битый час ворочалась в кровати. Заспанная горничная, несомненно, присланная по распоряжению хозяина дома, помогла ей раздеться. Устав от дороги, девушка полагала, что заснет сразу, как голова коснется подушки, но мешал городской шум. Хотя окна спальни выходили в сад, грохот колес экипажей по булыжной мостовой и протяжные крики ночного сторожа постоянно вырывали Эмбер из дремы.

Сдавшись, она встала и прошлась по комнате. Несмотря на плотные портьеры, неровный свет фонарей с подъездной дорожки рождал на стенах фантасмагорические тени. Эмбер не стала зажигать свечи, лишь слегка раздернула портьеры, чтобы в комнате стало светлее.

Ее внимание привлекла ниша, задрапированная портьерами такого же цвета, что и на окнах. Подойдя, девушка заметила дверь, из-под которой выбивалась полоска света. Ключа в замочной скважине не было.

Поколебавшись, она повернула дверную ручку, дверь плавно распахнулась и Эмбер, шагнув в освещенную комнату, замерла, поняв, что попала в спальню герцога. Убранство было весьма лаконичным: черная мебель и золотисто-кремовый шелк, которым были затянуты стены. Напротив ниши находилась огромная кровать, застеленная золотистым покрывалом, в точности повторяющим портьеры на окнах.

Внимание герцогини привлек небольшой круглый столик. Он был так близко, что на полированной столешнице можно было разглядеть инкрустацию в виде дракона, выложенного из черного перламутра. Рядом со столом стояла пара удобных стульев. Камин из черного мрамора напоминал пасть дракона. Яркий огонь лишь усиливал это впечатление.

Сам хозяин полулежал на кушетке у камина. С первого взгляда казалось, что он дремлет, откинув голову на спинку. В расслабленной руке зажат пузатый бокал с янтарной жидкостью, наверняка темным ромом.

Эмбер затаила дыхание и, понимая, что сейчас ей здесь не место, попятилась. При звуке шагов Амстел приподнялся на локте и резко повернул голову. Темные глаза тотчас потеплели. Герцог встал и, отставив бокал на каминную полку, подошел к неловко замершей на пороге жене.

– Чем могу служить?

– Мне не спалось, и я… Я не знала, куда ведет эта дверь. – Она смущенно улыбнулась. – Поверьте, я не хотела прерывать ваш отдых.

– Пустое, – махнул он рукой. – Я все равно думал о весьма неприятных вещах, так что ваш приход лишь развеял эти мысли.

– О чем же вы думали?

– Любопытство взяло верх над остальным? – хмыкнул Амстел, беря девушку за руку и подводя к кушетке у камина. – Именно так к дракону и попадало большинство его жертв. Как вы находите мое логово?

– Весьма уютным! – Эмбер ничего не оставалось, как принять эту игру. Хотя улыбка была слегка натянутой, ее глаза блеснули, выдавая азарт. – Но где же обещанные горы золота?

– Чтобы их получить, нужно сразиться с драконом!

Амстел сел рядом и небрежно закинул руку на спинку кушетки так, чтобы она лежала за спиной у девушки.

– Увы, – Эмбер покачала головой, – я не умею сражаться.

– Есть и другой выход, Колючка. – Герцог слегка навис над ней так, что их губы почти соприкасались. – Дракона можно соблазнить. Соблазните меня, Эмбер… И вы получите свои сокровища.

Затаив дыхание, девушка с удовольствием смотрела, как его черные глаза наполняются расплавленным золотом. Сейчас она понимала, что уже не принадлежит самой себе, но теперь это лишь будоражило кровь. Его несдержанность ей льстила. Истинная женщина, Эмбер вдруг осознала, что в такие моменты может властвовать над ним, что доставило ей ни с чем не сравнимое наслаждение.

Тяжело дыша, они лежали на узкой кушетке, плотно прижавшись друг к другу. Эмбер вжалась в разгоряченное мужское тело, желая полностью принадлежать ему. Она… любила Фернанда? Эта мысль заставила девушку вздрогнуть. Широко распахнув глаза, она встретилась с его слегка насмешливым взглядом и вздрогнула, опасаясь, что он, по обыкновению, прочитал ее мысли. Но Амстел смеялся над самим собой.

– Гордитесь, моя дорогая, дракон повержен!

Эмбер ослепительно улыбнулась:

– И какова награда?

Герцог на мгновение прикрыл глаза.

– Не смею надеяться, – прошептал он, вновь зарываясь лицом в ее волосы, – что после этой кушетки вас заинтересует моя кровать…

Она рассмеялась, даже не пытаясь скрыть переполнявшую ее радость.

– Покорная и послушная жена всегда должна следовать за своим мужем, мессир.

– Покорная и послушная? – Слегка нахмурившись, он посмотрел на нее. – И не думайте, Колючка! Ваша язвительность нравится мне гораздо больше!

– Как пожелаете.

Рассмеявшись, Амстел подхватил ее на руки и перенес на кровать.

На следующий день Эмбер проснулась поздно. Герцог, облаченный в черный с золотом халат, уже сидел за небольшим столиком, просматривая почту за завтраком. Почувствовав на себе ее взгляд, он оторвался от письма, которое читал.

– Доброе утро!

– Доброе утро!

Мысль о том, что в комнату входили слуги и видели ее спящей в кровати мужа, словно какую-то торговку, заставила Эмбер покраснеть. Читая ее мысли, Амстел встал, неспешно подобрал пеньюар, так и валявшийся у кушетки, и подошел к кровати.

– Не волнуйтесь, сюда заходит только Рос, а он никогда не позволит себе сплетен.

– Он так предан вам?

– Разумеется. – Герцог вернулся за стол и вновь погрузился в письма. – Преданность – то, что я ценю больше всего. И не только в слугах. Кстати, вам письмо! – Он указал на пухлый конверт, лежащий на столе. – Судя по следам слез, ваша сестра сочиняла не иначе как ваш некролог.

Поджав губы в знак неодобрения подобного отношения к Люси, Эмбер встала и подошла к столу. Быстро вскрыв конверт, она начала читать неровные строчки, написанные по-детски округлым почерком. На пяти листах, орошенных слезами, Люси каялась, что именно она стала причиной того, что сестра угодила в «цепкие лапы этого старикашки», и сожалела, что осмелилась на побег. Вдобавок ко всему мадемуазель Джонсон отнюдь не обрадовалась бывшей воспитаннице и постоянно придиралась, критикуя ее манеры и воспитание.

Последний лист был написан гувернанткой, запечатан отдельно и лишь потом вложен в конверт.

«Дорогая моя воспитанница! С прискорбием я узнала о том, что с возрастом ваша любовь к авантюрам не иссякла, а лишь усугубилась, явным свидетельством чего стал побег вашей сестры. Полагаю, данная черта объясняется влиянием на ваш разум зарубежных романов, от чтения которых я старалась вас оградить все время, пока была рядом. Скандальность вашей собственной свадьбы лишь доказывает этот факт. Тем не менее признаю, что вы заслуживаете счастья не меньше, а даже больше, чем ваша сестра. Надеюсь, вы не посрамите меня и по достоинству оцените преимущества, которые вам дает брак с герцогом Амстелом, каким бы экстравагантным он ни казался. Что касается Люсинды, полагаю, ей необходимо вернуться домой, под опеку родителей. Возможно, когда сплетни о ее скандальной выходке поутихнут, ей все же смогут найти достойного мужа. Хотя она уверяла, что, несмотря на приезд с мужчиной, ее честь не пострадала, сей факт лучше держать в глубокой тайне. На этом остаюсь искренне вашей. Мадемуазель Джонсон».