Роджер Желязны - Кровь Амбера. Знак Хаоса

- Ладно, - уступила Фиона. - С чем мы остаемся?

- С тайной, - сказал Мэндор. - Но не с угрозой.

В голове у меня промелькнула мысль… Я мог, конечно, и ошибиться, но не это заставило меня промолчать. Дело касалось той области мышления, которую невозможно исследовать мгновенно, а мне не хотелось понапрасну раскрываться.

Фиона испепеляла меня взглядом, но я хранил спокойствие. Видя, что ничего не получается, она резко сменила тему разговора:

- Ты сказал, что оставил Люка при необычных обстоятельствах. Где он сейчас?

Меньше всего мне хотелось окончательно ее разозлить. Но и натравить ее на Люка я тоже не мог. Насколько я знал свою тетушку, она могла запросто его прикончить, хотя бы из соображений безопасности. А я не хотел, чтобы Люк погиб. Мне казалось, что с ним происходят серьезные перемены, и я пытался создать для него максимально благоприятный режим. Мы многим были друг другу обязаны; когда люди знают друг друга так долго, трудно вести счет долгам и обидам. Помня, в каком состоянии я его оставил, я понимал, что пройдет немало времени, прежде чем Люк обретет нормальную форму. Кроме того, мне хотелось о многом с ним переговорить.

- Извини, - сказал я. - В данный момент я сам им занимаюсь.

- По-моему, я тоже заинтересованное лицо, - резко ответила Фиона.

- Безусловно. Но мой интерес представляется мне более важным. Я не хочу, чтобы мы друг другу мешали.

- Подобные вопросы я способна решать самостоятельно, - отрезала она.

- Ладно, - вздохнул я. - Он в состоянии наркотического опьянения. И сможешь ты от него добиться лишь красочных и бессмысленных описаний.

- Как это случилось?

- Колдун по прозвищу Маска одурманил его, когда Люк находился у него в плену.

- Где это произошло? Я ничего не слышала о Маске.

- Место называется Страж Четырех Миров, - сказал я.

- Давненько я ничего не слышала о Страже, - проворчала Фиона. - Раньше им владел колдун по имени Шару Гаррул.

- Он стал вешалкой.

- Что?

- Это долгая история. Сейчас главный в Страже - Маска.

Фиона уставилась на меня. Похоже, до нее только сейчас начало доходить, что она совершенно не в курсе последних событий. Мне показалось, что тетушка продумывает следующие вопросы, и решил переломить ситуацию в свою пользу, пока она не собралась с мыслями.

- Ну, как там Блейз? - спросил я.

- Ему лучше. Я сама лечу его, и дело идет на поправку.

Я собирался спросить, где он сейчас, на что она наверняка отказалась бы отвечать, после чего мы бы оба улыбнулись. Нет адреса Блейза, не будет и адреса Люка; мы храним свои секреты и остаемся друзьями.

- Эй! - крикнул Мэндор, и мы одновременно повернулись в его сторону.

Черный столб торнадо уменьшился почти в два раза и продолжал съеживаться на наших глазах. Он опадал внутрь себя, сжимался, сжимался и наконец пропал из виду.

Я не мог подавить улыбки, но Фиона, кажется, ничего не заметила. Она смотрела на Мэндора.

- Вы полагаете, это произошло в результате ваших действий?

- Я ничего не могу утверждать, но такое вполне вероятно.

- Что произошло?

- Похоже, тому, кто проводил этот эксперимент, не понравилось мое вмешательство.

- Вы всерьез полагаете, что за всем этим стоит разум?

- Конечно.

- Кто-то из Владений Хаоса?

- Скорее кто-нибудь с вашей стороны.

- Пожалуй… - согласилась Фиона. - У вас есть предположения относительно личности этого человека?

Мэндор улыбнулся.

- Я понимаю, - поспешно произнесла тетушка. - Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Но угроза касается всех…

- Все правильно, - кивнул Мэндор. - Поэтому я и предлагаю провести расследование. Я в данный момент ничем не связан. А дело может оказаться интересным.

- Наверное, будет неловко интересоваться результатами вашего поиска, - сказала Фиона, - не зная, чьи интересы могут при этом пострадать.

- Я ценю вашу щепетильность, - ответил Мэндор, - но, насколько мне известно, условия договора остаются в силе и никто во Владениях Хаоса не строит козней против Амбера. Если хотите, мы можем приступить к расследованию вместе, хотя бы на отдельных этапах.

- Что ж, время у меня есть, - сказала она.

- А у меня нет, - поспешно вставил я. - Много срочных дел.

Мэндор кинул на меня пристальный взгляд.

- Что касается моего предложения…

- Не могу, - ответил я.

- Хорошо. Значит, наш разговор остался незавершенным. Я свяжусь с тобой позже.

- Договорились.

Фиона также взглянула на меня.

- Держи меня в курсе выздоровления Люка и его планов, - потребовала она.

- Конечно.

- Тогда всего доброго.

Мэндор помахал мне рукой, я ответил ему тем же и отошел в сторону.

На каменистом склоне, где никто не мог меня видеть, я остановился и вытащил карту Амбера. Потом сосредоточил внимание и, как только нащупал путь, перенесся. Хорошо, если тронный зал окажется пустым, хотя на данном этапе большой роли это не играло.

Я едва не налетел на Джасру, через вытянутую левую руку которой был перекинут плащ. Я нырнул в дверь слева и очутился в пустом коридоре, а затем добрался до черной лестницы. Несколько раз я слышал голоса и сворачивал с пути, чтобы не натолкнуться на говоривших. В результате мне удалось незамеченным добраться до своих покоев.

Похоже, за вечность с половиной мне удалось лишь разок урвать пятнадцатиминутный сон, после чего колдовские способности Люка, для которых не существовало никаких расстояний, вытащили меня при помощи порожденной галлюцинацией карты в бар Зазеркалья. Когда это было? Скорее всего вчера, в день, полный событий…

Я запер дверь на засов и рухнул в кровать, не снимая даже сапог. Дел было по горло, но я чувствовал себя совершенно обессиленным. Безопаснее Амбера я пока места не знал, потому и вернулся к себе, хотя один раз Люк меня и отсюда выдернул.

После всей чепухи, которая произошла со мной за последнее время, человеку с развитым подсознанием снились бы полные озарений сны; он проснулся бы просветленный и знающий что делать во всех деталях. Со мной ничего подобного не произошло. Один раз я очнулся в легком ужасе от того, что не знаю, где нахожусь. Открыв глаза, я успокоился и уснул снова. Позже… как мне показалось, намного позже, я вернулся… по частям, как плавучий мусор, который выносится на берег одной волной, потом другой, пока наконец весь не оказывается на суше. Только теперь я почувствовал, как болят ноги. Я сел и с трудом стащил сапоги, испытав при этом шестое из величайших наслаждений своей жизни. Затем я поспешно стянул носки и швырнул их в угол комнаты. Неужели ни у кого больше ноги не болят? Я налил воды в таз и опустил в него ступни, твердо решив следующие несколько часов походить босиком.

Наконец я поднялся, натянул свои любимые джинсы и фиолетовую фланелевую рубашку. Хоть на время послать к чертям мечи, плащи и кинжалы!.. Я открыл ставни и выглянул из окошка. Было темно. Тучи не позволяли определить, стоял ли ранний вечер, поздняя ночь или приближался рассвет.