Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

Дракон принял подношение и, невероятно быстро, ломая руками и не пережевывая, отправил угощение в необъятное брюхо. Это заняло всего пару секунд.

– Слабый огонь придает мясу особую текстуру. Я скучаю по тем временам, когда наши народы жили вместе.

Каднификар задумчиво выковыривал мизинцем застрявшие между зубов куски гари. Зубы были черными и острыми.

– Ра-ра-рад ст-стараться, – похоже, Гизмо постепенно начал брать себя в руки.

– Что я могу сделать для тебя, маленький собрат? Чего ты хочешь взамен своих трудов?

После слов дракона, выпученные глаза гремлина забегали по обстановке “логова”. Его взгляд остановился на бутылке. По его виду, можно было сказать, что он сам испугался своей мысли.

– Ни-не-не, – Гизмо снова утратил самообладание.

– Хочешь выпить со мной? – дракон потряс бутылкой, затем снова наполнил стакан. – Или же… – его взгляд стал по отечески теплым. –… хочешь стать чем-то большим?

Гремлин захлопал ушами так, что чуть не взлетел, из его глаз повалил пар. Запах испарений напоминал ацетон. Трясущимися руками он достал из-за пазухи сверток. Развернул ткань. Ред узнал ту самую странную друзу, что гремлин таскал с собой с того дня, как парень встретил дочь Бенджамина Сайдера.

– Да, я был уверен, что это именно тот запах, – дракон принял из рук гремлина изогнутый кристалл. – Такая хрупкая, эта девушка – нежна словно тлеющая лучина, – он подошел к восточному окну. Рассмотрел предмет на свет. – Столько теплых линий, и каждая напоминает тебя. Она ждала тебя. Но в ней нет твоего запаха, – Гизмо упал на пол, закрыв лицо руками. – Да, я вижу крупный сгусток питательного сока. Прозрачный, но переливается всеми оттенками пламени. Та, что дала тебе его – поистине прекрасное любящее создание.

Гремлин распластался на полу, его било в экстазе. Он хрипел и шипел. Каднификар присел около него. Черная медуза.

– Но этого недостаточно, – он опустил руку на голову гремлина.

– Знаю, – на удивление сдержанно ответил тот. – Но все мои братья очень далеко, – Смоки, просунув голову в окно, обеспокоенно заржал.

– Нет, шоргон, тут нужен голос, нужны клятвы. А вы всегда бежали от последних, – покачал головой дракон.

– Что нужно делать? – встал из-за стола Редрик.

– Родиться в пламени, – вставая, сказал гремлин. Его плечи и голова были опущены. – Я не могу просить о таком, ты искалечишь себя, пацан.

Редрик снял плащ, стянул через голову рубаху. Присутствующим открылся спрут блокады, что будто пожирал свет и тепло. Редрик ударил себя ладонью в грудь.

– Мне не страшно пламя, я горел тысячи раз, и обжигаясь, был лишь рад этому, – парень посмотрел на Смоки. Тот весело пряднул ушами. Каднификар задумчиво поднял бровь. Он с интересом разглядывал парня.

– Нет, нужны… – взгляд гремлина остановился на ладони Редрика. Он поменялся в лице, из глаз его повалил пар.

– Сейчас узнаем, – сказал дракон. Он подошел к Реду, протянув руку в жесте верхнего рукопожатия.

Требование было понятным. Редрик встал, зеркально повторяя стойку Каднификара. Он сжал, мягкую на вид, ладонь. Легче было раздавить наковальню.

– Покажи свою готовность, – спокойно, глядя парню в глаза сказал дракон. Лоуренс, задумчиво наблюдая за действом, не вмешиваясь.

Редрик силился сжать стальную ладонь. Бицепс и предплечье напряглись. Сухожилия натянулись до рези в мышцах, которые в свою очередь грозились раздавить кости. Ладонь пекло. Было это теплом от тела дракона или результатом усилия, Редрик не знал. Он просто сжимал кулак. Сжимал, пока от руки не повалил дым. Сжимал, пока обливался потом. Сжимал, пока ониксовая плоть не поддалась. Жалкая подвижка – меньше толщины волоса, но дракон улыбнулся. Он вернул рукопожатие до хруста в костях. Редрик поморщился

– Крепкие руки – для человека, – каскад подбородков снова затрясся в такт глубокому смеху. – Ге-ро-ро-ро-ро-ро-ро, г-хе, г-хе-ро-ро-ро…

Они стояли в песчаном круге, что был в некотором отдалении от дома Каднификара. Рядом был склон, на котором находился верхний ярус города. Из него выдавался тоннель – вход в коллектор. Человек, гремлин и дракон застыли в центре круга. Отец и скакун человека наблюдали издалека. В облике обоих, даже у беззаботного Смоки, читалось хмурое беспокойство.

Гизмо стоял раздевшись, по примеру дракона. Его глаза были закрыты, а руки воздеты вверх. Редрик держал над ним изогнутую друзу. Это была часть внешней стенки кладки гремлинов. Внутри кристалла переливался огоньками пузырь с жидкостью.

Дракон перекидывал бутылку из руки в руку.

– Юноша, вы должны быть полностью готовы столкнуться с болью и последствиями.

– Эти две вещи мне знакомы не понаслышке.

– Сильное заявление, – провел языком по зубам Каднификар. Язык был черным. – Пока ваш маленький приятель входит в транс, вы должны повторять за мной слова ритуала, а затем сделать то, о чем я попрошу. Справитесь?

– Разумеется, – Редрик попробовал повторить спокойный и слегка нетерпеливый взгляд Странника.

– Хороший взгляд. Как редко, взор мой его ловит, – улыбнулся дракон. – Начнем же, – он залпом выпил оставшееся содержимое бутылки. Его взгляд слегка помутился.

Редрик заметил герольда. Шлем летал вокруг, будто подыскивая место с лучшим обзором. Парень снова взглянул на дракона. У того из ноздрей валил черный дым. Его губы раскрылись, Редрик приготовился вторить словам Каднификара:

– Мы есть – приют и проводник, мы есть источник и чаша, цель и средство. Как был создан и одарен первым пламенем, первый из племени, так и ты прими бремя своего прародителя. Огонь что горит в тебе – слаб и блекл. Он порождение не сердца, но отголоска крови. Пусть кровь твоя вскипит, а пламя окрепнет. Прими жар любви матери, что породила племя твоих создателей, в смешении с любовью, что ты заслужил от той, кто хочет стать матерью, твоему племени. Вкуси нектар, что слаще и темнее, чем ночь, что порождает жизнь, – у Редрика выступили слезы. – Вкуси эссенцию, в которой зрел твой будущий владыка, в смешении с соком той, что зрела для тебя, – живот дракона заходил ходуном. – Вкуси, не проронив ни капли, не уронив достоинства и поглоти мой жар. Я признаю твою лояльность и родство, прими же в дар – перерождающее пламя, – грудная клетка дракона зашлась в судороге. – Ломай… – прошептал он.

Друза поддалась легко. Пузырь треснул в верхней части, из разрыва просочилось несколько капель сока. И тут Каднификара вырвало. Черная масса, раскаленная в теле чудовища. Она горела ониксовым светом, что был чернее тьмы. Темнейшего мгновенья, самой темной ночи. Смолянистая жидкость полилась на друзу и на руки, что ее держали. Редрик понял, что он не то что не знаком с болью и последствиями – он их только что встретил.