Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

– А ведь не лжешь. Я-то чувствую. Да и блокада у тебя знатная, дядь. Это у тебя жизнь интересная.

– Просто хапнул лишнего, – пожал плечами Ред. – Что правда на прованта учились? И как там в Шараге?

– Гоняют, кормят слабо, но зато в последнее время баб много.

– С чего бы?

– Не знаю, – пожал плечами Залаз. – Ладно, ты мне поможешь, дядь?

– Подтолкнуть? – парень обошел рикшу, встав сзади.

– Буду признателен. Могу колбасы дать.

– Не нужно, кушайте. Хотя, закурить будет?

– Будет.

Редрик приподнял рикшу, и та выехала из тоннеля. Он помог дотолкать ее до люка в погреб, под домом дракона. Залаз, отдышавшись, ловко запустил руки себе за спину. Из импровизированной заплечной сумки, сделанной из крыльев костюма, он достал курительные принадлежности и пару свертков табака. Запечатанный отправил назад. Скатал пару самокруток, затем вызвал в воздухе огонек, о который мужчины подкурили папиросы.

– Только не тяни глубоко, оно дает по шарам.

– Ох епт, – закашлялся Ред. – Я эту гадость всегда узнаю. Это же Дип Фьюм.

– Приятно встретить знающего человека. Только тихо, – эксперт приложил колбасу к развороченным губам.

– Откуда он у вас?

– Выращиваю. Под городом есть несколько неплохих заброшенных коммуникаций. В одной была подземная теплица, я на ней работал, еще до Шараги. Правда, после путча весь подгород завернули, но я восстановил то место. Там и выращиваю.

– Подгород?

– Да, людей, как скотов, загоняли и приковывали, заставляли в подпольных цехах делать оружие, варить дурь и прочие прелести. Называли это предприятие – укрытием, для долговых беглецов. Хотя бывало и такое, что люди выходили оттуда живыми, скопив денег на кабальный откуп.

– Как вас угораздило туда попасть?

– Да связался с ростовщиками.

– Гелетами полуросликов? – наугад ткнул Редрик.

– Вот-вот, сучьи карлики. Но мне повезло, как-то поднялась сильная буча – Север с Бибой трущобы кроили. Вот и сбежал и вынес схрон, заодно. Оплатил учебу и залег на дно в Шараге.

– А Энвин Хир знает, что вы Дип Фьюм выращиваете?

– Кто?

– Эльф – полковник в управе.

– Так он же – мент, грязный мусор. Топтал его рот. Конечно нет, меня бы давно закрыли, если бы сизопузые унюхали.

– Просто, он – ценитель данного продукта, и человек толковый, хоть и эльф, – многозначительно постучал себя по уху Ред.

– Дядь, ты по виду штрих честный, но предложение – мутное.

– И что же мы с этим будем делать? – скопировал Редрик, одну из любимых фраз отца.

– Для начала, что ты тут делал, дядь?

– Ритуал вожжения. Мой, теперь уже, брат стал кемадо, а я – ардиендо.

– Что Каднификар мэкнул в гремлина? – папироса выпала изо рта Искандера, но тот смог поймать ее на лету.

– Как-как? А, ну, наверное.

– А ты, дядь, что по тебе? Обошлось?

– Нет, руки сгорели, правда потом новые выросли.

Парень снова внимательно осмотрел свои руки. Они будто были чужими, это подкреплялось четким цветовым переходом, от предплечья к кисти.

– Вот, сука, все пропустил, – человек в сердцах сплюнул, сквозь щель в зубах.

– Ну, зрелище не из приятных, – дернул плечом парень. – Так, что по табаку?

– Ладно, закинь полкану пробную, дядь, – провант-недоучка распознал добрые намерения, подкрепленные уверенностью парня. Он достал запечатанный бумажный сверток с табаком и карандаш.

“Некое третье лицо посоветовало вас, как ответственного стража правопорядка. Как обеспокоенный гражданин, передаю вам этот сверток, для проверки и разработки, в ключе следствия по делу об обороте запрещенных веществ. Если следствие придет к выводу о недостаточном объеме материала по делу, я готов за вознаграждение передавать нужный объем улик через посредников. Через некоторое время, я с вами свяжусь.”

– Конспирология – моя вторая страсть, после мифических чудовищ, – явно довольный собой, потряс подписанным свертком Залаз и передал тот Реду.

– У меня стойкое чувство, что это скорее насмешит полковника, чем озадачит, – парень перечитал запись ряженого конспиратора.

– Это только к лучшему. И даже если что-то пойдет не так – меня не найти. Я лучше всех знаю эти тоннели, – он осекся, и помрачнел. – Кроме старика крысолюда и тех наглых тартланцев.

– Это проблема?

– Нет, – к Искандеру вернулось обыденное выражение. – Просто добрая профессиональная зависть.

– Зависть никогда не бывает доброй, – потряс свертком парень.

– Может и так, – пожал плечами Залаз. – Помоги еще немного, дядь, я отогну бортик и отопру погреб, а ты наклони тачку. Подкинем дракону хавчика.

– Добро.

Редрик снова обошел рикшу сзади и, навалившись спиной, поддел ее днище. Послышался скрип петель, лязг ударившего о землю люка. Ощутимо потянуло холодом по ногам. Топот скрипучих башмаков.

– Вот, сука. Кристаллы паленные, третий прогон походу. Все разворовали, так еще и нахлобучивают, – глухо прозвучали жалобы Залаза.

– У вас все в порядке? – парня напрягало стоять в такой позе.

– А, прости, дядь. Просто, злоба берет. Наваливай, им уже ничего не будет.

Колени разогнулись, спина напряглась. Грохот и чваканье. Что-то хрустнуло. Тачка стала легкой, Ред опустил ее и обернулся.

– Да, им хуже уже не будет, – ошарашено промолвил парень, глядя на лестницу, что уходила вглубь подвала.

Трупы. Мужчины и женщины. Люди, гномы, зверолюды. Ребенок, года три – совсем худой. Они один за другим пропадали в темноте, сопровождаемые пыхтящими звуками. Человек тяжело трудился, чтоб у монстра было чем перекусить.

Наконец Залаз выбрался из подвала, его лицо раскраснелось, в правой руке он держал мясницкий крюк. Искандер, взглянув на труп ребенка, пнул его своим клоунским башмаком. Скрип, чвяк, хлоп. Отголосок маленькой жизни скрылся в погребе.

– Какой мелкий, такого и рубать не надо. Каднификар их “хрустиками” называет.

Редрик продолжал мрачно смотреть вглубь черного проема. Холод и темнота, нож мясника и зубы чудовища – конец истории.

– Только эльфов нет в последнее время. Дракон их особенно любит. Они – живучие до голода, ну или их кто другой собирает? Хрен его знает, – обыденным тоном продолжал Залаз.

– Это, что сейчас, сука, такое было? – Редрик перевел взгляд на гротескного человека.

– О, дядь, я знаю этот взгляд, – Залаз почесал нос. – Ты не в праве серчать на него. Эти люди не нужны городу, для них здесь нет места. Вот они и оказываются под ним. А в преддверии зимы, спать на мокрых камнях – плохая затея.

– Почему их не хоронят?

– Где? Тут везде катакомбы и камень. Кладбища итак переполнены, да и только для благородных они. Кто их будет вывозить?

– Я видел дворников.

– Если им не в лом – кидают в коллекторы, если в лом – в переулки. Вывозят только совсем смердящие тела и тех, у кого лепра была. Пойми, дядь, тут и дракон сыт, и улицы трупьем не воняют. Нет заразы и гор гнили. Это может и грязное, но нужное дело.