Владимир Журавлев - Когда вернется Вьехо

– Пойдем, Вьехо, – тихо откликнулась девочка.

Тайфун со смаком рубил податливый камень. Дюжие рабы из числа бывших броненосцев с натугой откатывали увесистые гранитные пласты, укладывали в подготовленное ложе дороги. Дороги, ведущей вдаль, к свободе. Рядом прохаживался раб, бывший командир егерей, и мелодично мурлыкал в седые усы:

– Принцесса моя, как из платьев волшебных скользила!..

Тайфун покосился неодобрительно. Не так все было. Не скользила принцесса из платьев, не до того ни ей было, ни ему. Трещали платья, если честно.

Тайфун вздохнул и опустил заговоренный молот на скалу. Оглушительно треснул и отвалился в сторону огромный плоский блин – то, что надо.

– Принцесса моя, как груди меня встречали!

Упругая нежность горела в руках огнем…

Командир егерей опасливо кашлянул, решаясь на разговор.

– Хозяин, песни твои обрели в княжестве небывалую известность! – осмелился сообщить он. – На состязании менестрелей, трубадуров и жонглеров названы лучшими в сезоне! Новым видом любовных баллад считаются, и имя им определили звучное – откровеньки!

В том, что раб на окраине княжества знает последние столичные новости, не было ничего удивительного – они все же на дороге работали, а именно по дорогам переносятся слухи, надо только уметь слушать. Бывший командир егерей – умел. Он вообще много чего умел, седой, но вовсе не старый воин.

– Менестрели? – буркнул Тайфун. – Это те, кто поет о войне, в руках оружия не державши? Они же и о любви? Надоели.

– Попадутся – враз в рабы определю! – горячо пообещал командир егерей. – Закаются надоедать!

Тайфун покосился – издевается никак? Вояка ответил честным, донельзя испуганным взглядом. Издевается, окончательно уверился Тайфун.

– Как звать тебя, боец?

– Я раб твой!

– Помимо того, что раб – кто еще?

– Ипат, – пробормотал побелевшими губами вояка. – Из древнего рода Колотитов. Наша фамилия издревле по военной части.

– А ты неглуп, Ипат.

– Поглупею немедля! Расстараюсь изо всех сил!

Гоблин вздохнул и обрушил на скалу новый удар. Неглупые ему тоже давно надоели. Без эльфийской принцессы мир потускнел. Подраться бы с кем. Тайфун утер пот и посмотрел вниз. По ленте отстроенной дороги медленно поднималась пестрая процессия. Крепкие мужчины там имелись, насколько можно было различить. Тайфун отложил молот и с надеждой расправил плечи.

– Йок Макарёт, владетель опорного замка и всего Пригорья, идет сдаваться на милость победителю, – сказал за спиной Ипат Колотит. – Со всем многочисленным семейством.

Голос ветерана странно дрогнул на последних словах. Тайфун раздраженно дернул плечом – надоели дрожащие от влюбленности голоса, и влюбленные надоели тоже, надоели все!

Ярко разодетый рыцарь гнул непослушную спину, клонился до скальной крошки:

– Я раб твой, Хозяин!

Пышные женщины за его спиной кланялись покорно, бормотали, что и они рабыни. И рыцарская дочь, гордая красавица о пепельных волосах до ниже поясницы, гнула гибкую шею, умаляла немалый рост книксенами, тоже бормотала что-то побелевшими губами. И воины сопровождения гудели согласованно, опускаясь на колени. Тайфун смотрел равнодушно. Значит, не выйдет подраться, сами сдались. Потом он припомнил, что да, кажется, громил уже какой-то замок, посмевший объявить дорогу своей собственностью, и откровенно заскучал. Пестрая компания почему-то испугалась, хотя, казалось бы, куда еще больше?

– Ну, значит, рабы, сами решили, – равнодушно бросил Тайфун.

Над дорогой повисло ошарашенное молчание. Видимо, сдающиеся ожидали невесть с чего других почестей за свой трусливый поступок. Потом резко закричали рабы-броненосцы, отгоняя новых рабов с дороги в нижний лагерь. Рыцарская дочь получила солидный толчок в спину, отступила и невольно бросила отчаянный взгляд за спину Тайфуну.

– Хозяин, семейство Макаретов может быть могущественным союзником! – зашептал стоящий за спиной Ипат. – Ти-фамилии за просто так не даются, их присваивают по реальным и очень, очень немалым заслугам! Ти-знать – надежная опора любой власти! Вы просто еще плохо ориентируетесь в политической жизни Северного княжества…

– Надоели! – проникновенно сказал Тайфун. – Тоже мне, политическая жизнь. Тоже мне, знать. Пограничный рыцарь вместо охраны рубежей творит непотребства на дороге, контрабандистов пропускает со свободными гражданками княжества, похищенными в рабство, и на том процветает. Жены его украшениями, полученными в дар от бандитов, при княжеском дворе гордятся да пейзанами друг с дружкой торгуются. И дочь его на ворованном богатстве взращена, выучена и приукрашена, ничего постыдного в том не видит и не увидит, достойная наследница родителей. И фигурой в маменьку, кстати. Стройна, пока юна. Ничто не ново под луной, раб мой, да и под солнцем тоже…

Тайфун плюнул в пыль, подхватил молот и пошел рубить камень. За его спиной командир егерей искаженным от страдания голосом закричал очередные приказы. Тайфун даже приостановился, колеблясь, а не помочь ли Ипату обрести счастье с возлюбленной, но потом махнул рукой и продолжил путь. Помогать ему тоже давно надоело.

Очередной скальный выступ рухнул с грохотом. Тайфун удовлетворенно хмыкнул, привычно поплевал на ладони, замахнулся снова – и опустил молот. Перед ним в лучах заходящего солнца кремнисто поблескивал перевал. Он все же пробил к нему прямой путь.

– Черный замок! – опасливо заговорили за его спиной. – Как ночные твари в нем угнездились, так мимо не пройти! Торговцы рабами – и те живым товаром откупаются! А ведь был когда-то наш пограничный форт! Ослабло Северное княжество, потеряло хватку, вот и осмелел ночной ужас, и наш Хозяин тоже… Куда мир катится?!

Тайфун глянул без интереса. Потом посмотрел с интересом. Замок не впечатлял, действительно пограничный форт. А вот то, что гнездилось внутри… Тайфун как глава Дома, не один век проведшего в боях за Добро и Свет, истинную Тьму обязан был чувствовать всеми фибрами души, и он чувствовал. Как не чувствовать, если фибры буквально вопияли о черной злобе и древней мощи существ, засевших под каменными, действительно черными, сводами?

– Ага, есть с кем подраться! – буркнул Тайфун и пошел в рабский обоз за своим мешком.

– Принести Хозяину оружие немедля! – свирепо рявкнул Ипат.

– Как, если мешок рукой не взять? – плаксиво огрызнулся Шнырь, мелкий уголовник и самый первый, почетный в некотором роде раб. – Я уж пробовал… нечаянно. Все руки изрезал!

Тайфун незаметно ухмыльнулся. Не заурядному воришке брать его легендарное оружие, явившееся из такой седой древности, что и названия ему не сохранилось. Сам Одержимый Кузнец сковал, когда еще в великой силе был!