Александра Мурри - Выше облаков [СИ]

— Значит, завтра с утра самого приходи.

— А продукты? Оставляешь все в таверне или… — уточнила мама.

— Нет, конечно! — мотнул головой Бертон. — В храм уносим, но для дружины, сколько надо, оставлю.

— Спасибо, Бертон, — еще раз поблагодарил отец, на что старик только рукой махнул. Не до торговли сейчас.

Храм Матери Богини стоит уже больше ста лет, это самое старое строение в Вайксе. И самое крепкое, как ни удивительно.

Уже уходя, Бертон поинтересовался:

— А что там старейшина говорит?

Глава города назначен самим правителем из столицы, он принимает все важные решения в Вайксе. Звание старейшины ему подходит, но единственно потому, что он очень стар. Главе Симеону уже давно нет дела ни до чего кроме крепкого сна и вкусной еды, и уж тем более ему не под силу решать вопрос о безопасности горожан. В предыдущие года его добродушной улыбки и политики невмешательства было вполне достаточно. Важные решения касались в основном проведения большой ежегодной ярмарки.

— Он отослал за помощью: два гонца и все имеющиеся в городе почтовые голуби в пути. Что мы еще можем сделать? Теперь главное продержаться, — последнюю фразу папа, похоже, повторял постоянно, как заклинание. Убеждая себя и окружающих.

— Сколько продержаться? Ворота-то выдержат?

Самое слабое место в защите. Стена каменная, но ворота из дерева, со старыми заржавевшими металлическими креплениями и петлями. До вчерашнего дня их редко когда закрывали.

— Остается еще последнее средство.

— Огонь? — неверяще уточнил старик.

— Если ничто другое их не остановит, то да. Огненные стрелы.

— Слава Богине, у смолгов нет разума. Звери, — мама все-таки отстранилась от отца. Ровно настолько, чтобы хватило пространства прикоснуться тремя пальцами ко лбу и к губам, в защитном жесте.

— Они берут количеством. Мы окружены, Кристи.

— Смотрите, Вайкс не спалите, — пробурчал Бертон в дверях.

В его предостережении есть смысл. Осень, как назло, в этом году сухая, ветреная и солнечная.

Вслед за стариком ушли и мы с Мирой. Греть уши больше не разрешили, мама отправила домой, сказав, что дальше сама справится. Уходить не хотелось, и не из-за новостей, которых, как таковых, и не было. Я боялась оставаться одной.

Компания Миры также оказалась не из приятных. Девушка весь путь причитала, больно цепляясь за мою руку. Она старше на пару лет, с совершенно иным воспитанием и взглядами на жизнь. Раньше наше общение ограничивалось лишь взаимными приветствиями.

— Что, никто не понимает, что ли? Нам жить осталось… Нисколько не осталось! А все чего-то суетятся, спешат куда-то. Как муравьи, жалкие!

— Мира, успокойся, — я не могла сказать ей, что все будет хорошо, так как и сама в это не верила. Но и так паниковать считаю бесполезным, и даже вредным.

— Пойдем со мной, Риа! Надо использовать оставшееся время для себя. В свое удовольствие! Устроим пир горой, позовем Йохана и Рича…

— Риа, Риана! Как хорошо, что я тебя нашла! — Миру перебил раздавшийся недалеко крик, заодно избавив меня от необходимости отвечать. — Помоги мне! Это безумие какое-то…

Навстречу, размахивая руками, выбежала моя одноклассница Лена. Волосы растрепаны, запыхавшаяся, в глазах отчаяние.

— Что? — спросила, задерживая дыхание от напряжения. Ждать хороших новостей не приходится.

— Твой брат… он… они подговаривают…

— Опять Риа, все Риа да Риа. Я тоже тут, между прочим, — встряла Мира.

Я остановилась, а соседка, наконец-то отпустив мою руку и не сбавляя шаг, уходила дальше по улице. Говорит, что она «тут», а самой уже считай и след простыл.

Не глупо ли сейчас обижаться? На что бы то ни было? Сама противоречит своим запальчивым речам о том, на что стоит тратить последние часы жизни, а на что нет.

Лена подбежала и, не обращая внимания ни на удаляющуюся спину Миры, ни на мою заторможенность, потащила в направлении центра города. По дороге сбивчиво рассказывала, что же опять натворил Финн.

С утра тех немногих, кто несмотря ни на что отправились на учебу, ждали закрытые двери и пустые классы. Впервые за время существования, школа закрылась и учителям не до уроков. И, как ни странно, обычно ноющих под тяжким грузом знаний учеников, это не обрадовало. Вот нисколечко.

Детей разделили на группы — тех, кто постарше, отправили помогать взрослым, — укреплять окна и двери, перетаскивать припасы в более защищенные подвалы. Каждый дом, каждая семья, готовились к осаде.

Совсем малышню решили собрать вместе, чтобы было легче за ними уследить. Присматривать попросили старших девушек, несколько старушек и пару родительниц. В храме остались также три беременные женщины и две матери с грудничками.

Но это только на словах звучит просто — «пристроили», «собрали». Наших деток не только пристроить, но и укараулить надо. Мальчишки, в том числе и мой балбес брат, рвались помогать «убивать смолгов». Они ничего не знали о настоящем положении вещей, не догадывались, кто кого скорее убьют. Рослые пацаны и в самом деле могли пригодиться, пока не стемнело, они таскали доски и вместе с взрослыми укрепляли ворота, но ровесники Финна оставались сидеть вместе с девчонками. Что, естественно, принижало их мужество.

Как же! Там идет героическая схватка, точь-в-точь как в легендах, против злобных тварей, а их, настоящих бойцов, оставили в стороне. Пожалуй, из всех, эти мальчишки и в самом деле самые бесстрашные. Ну, или безмозглые.

Я не обрадовалась новым напастям, просто с готовностью побежала за Леной. Вот и очередная дырка, куда я как пробка-затычка. Очень хорошо. Сейчас мне никак нельзя оставаться одной и без дела. Не уверена, что дав волю слезам, не скачусь в долгоиграющую истерику. Или не присоединюсь от безысходности к Мире, что еще хуже.

Как только Лена распахнула тяжелые двустворчатые двери храма, нас волной накрыл детский ор. Стоял такой гвалт из голосов и плача, казалось, ни один, находящийся под этой крышей ребенок, не молчит. Все орут, разом.

— Сумасшествие, — простонала Лена мне на ухо. — Лучше бы каждый оставался у себя дома.

Я не стала возражать, не имея ни малейшего понятия, что сейчас лучше, а что хуже. Действиями людей руководит страх, а многие дома и в самом деле не простоят и минуты, если внутрь будут ломиться смолги. В храме безопасней.

Долго стоять у входа и созерцать не дали. Валентина, маленькая и необыкновенно прыткая старушка, отвечающая за школьную библиотеку, быстро пристроила к делу. То есть, к детям.

Раньше, в той жизни, которой жила еще вчера, частенько оставалась в школе после уроков и занималась с учениками в продленной группе. Мы играли, рисовали, читали вслух сказки, разучивали стихотворения или пели все вместе песенки. Было весело. Но теперь я поняла, насколько тяжела работа учителей и воспитателей. Через пару часов была готова вместе с Леной хвататься за голову и стонать «сумасшедший дом!». Целый день на кухне у плиты, по сравнению с этим, отдых.