Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

— Но Джоан существует. И в ней точно сидит дракон.

— Сидит, — согласился Сагр. — Но это означает лишь, что по какой-то причине он не хочет ее полностью подчинять себе. Пока что.

— Не хочет… или не может? — осторожно спросил Генри.

Сагр долго молчал.

— Боюсь, — заметил он тихо, — этого нам с тобой никто никогда не расскажет.

Они стояли у начала тропы, спускавшейся вниз вдоль скалы. Генри был бодр и собран, Сагр — спокоен и невозмутим. Джоан молчала и теребила выбившиеся из косы пряди. Сильный ветер, дувший из ущелья, все время бросал ей эти пряди в лицо.

— Ну, хорошо, — сказал наконец Генри, чтобы прервать повисшее молчание. Оно напрягало его. Генри пытался убедить себя, что ему совершенно необходимо уйти — и, хотя доводы были вполне вескими, а причины — очевидными, какое-то неясное неприятное чувство все же не отпускало его. — Мне пора.

Сагр кивнул. Джоан молчала.

Генри знал, что должен сказать ей что-нибудь, что-то ценное, ободряющее, или просто доброе — но все слова, которые приходили на ум, были неправильными. Поэтому он просто коротко кивнул им — и пошел.

Он успел спуститься на несколько ступеней, когда вдруг сзади раздался неясный шорох — а в следующее мгновение Джоан спрыгнула рядом с ним, аккуратно приземлившись на полусогнутые, и тут же выпрямилась.

— Ты обещаешь, что вернешься? — спросила она тихо и отчетливо.

— Конечно, я вернусь, — удивленно ответил Генри, но Джоан быстро помотала головой.

— Пообещай по-настоящему.

Генри внимательно посмотрел на нее.

— Я обещаю , что вернусь, Джо, — сказал он с нажимом. Она кивнула — развернулась — и исчезла из виду.

Генри еще немного постоял, пытаясь различить звук ее шагов — но слышал только ветер.

Когда Генри вышел из потайного прохода на верхнюю террасу Тенгейла, он сразу все понял. Первым желанием было осторожно уйти обратно, пока никто его не заметил… Генри вздохнул — и вышел на террасу.

Часовые у дверей дома не кинулись к нему и не попытались схватить сразу же — это был неплохой знак. Однако навстречу вышел человек, и в сгущавшихся сумерках Генри безо всякого удовольствия узнал Бертрама, офицера тайной службы короля.

— Лорд Теннесси, — с легкой насмешкой поприветствовал его Бертрам. Генри еле заметно поморщился. Он вообще довольно равнодушно относился к своему титулу — а в такие моменты и вовсе предпочитал, чтобы его звали как-нибудь по-другому. Какой смысл быть лордом, если все, что тебе за это полагается — это либо презрительная насмешка, либо ненависть и зависть?

— Полковник Бертрам, — вежливо поприветствовал шпиона Генри.

— Будьте добры, проследуйте за мной.

Бертрам отвел Генри в главный зал Тенгейла — длинную комнату с высокими окнами, высоким потолком и высоким — нет, широким камином. Возле камина, в котором языки пламени поднимались соответственно высоко, стояло несколько человек — в том числе король и леди Теннесси.

Генри стало немного нехорошо. Но не при виде короля — куда больше его волновало выражение лица матери. Оно было очень вежливым и очень спокойным. И это было очень, очень плохо.

— Теннесси, — сухо произнес король, когда Генри вошел. Ну хорошо. Предположим, короля тоже следовало опасаться. — Где моя дочь?

Генри мысленно сосчитал до десяти, прежде чем ответить. Необходимо было, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Потому что единственное, что могло его сейчас спасти — это полная убежденность в собственной невиновности.

— Ваша дочь находится на обучении у Сагра, Мастера драконов. Она не проинформировала вас о своем отъезде, ваше величество?

Пожалуй, это был перебор. Король покраснел и гневно засопел.

— Проинформировала, — проворчал он мрачно. — Вот. Полюбуйся.

Король протянул ему маленький клочок бумаги. Генри напрягся. Судя по размеру, записка была не очень пространной. Он осторожно развернул ее и прочел следующее.

Дорогой папа!

Я сбежала с Генри Теннесси, потому что я хочу поехать на север изучать драконов. Пожалуйста, не сердись и не переживай. Все отлично. В этой истории нет ни слова лжи, любой может проверить, если захочет, где я, а у меня в башне хватает разных странных книг, чтобы всякий убедился, какая я странная девочка. Не расстраивайся. Со мной все будет хорошо. Я люблю тебя.

Джоан.

P. S. Генри прекрасный, поэтому даже не думай о том, чтобы сердиться на него. Иначе я рассержусь на тебя. Очень сильно рассержусь.

Генри смотрел на записку значительно дольше, чем было необходимо, учитывая ее длину.

— Ну? — наконец требовательно произнес король. Генри поднял глаза. Очень хотелось спросить «что „ну“?» — но он сдержался.

— Ты что-нибудь можешь на это сказать?

— Боюсь, что нет, — осторожно ответил Генри.

Король шумно вдохнул. Потом выдохнул. Потом снова вдохнул. Генри ждал, очень стараясь при этом не встречаться глазами с матерью.

— Что ж, — выдохнул наконец король. — Джоан просила меня не сердиться — поэтому я стараюсь не сердиться. Но, поверь мне, это дается мне с большим трудом.

Генри верил. Он бы тоже, наверное, сердился, если бы кто-нибудь тайком увез его дочь.

Он не знал, как это случилось и почему — но на короткое мгновение у него перед глазами возникла странная, смешанная картинка, и обрывки разговора, и фраза: «А если это будет девочка?» — и тут же все пропало. Генри слегка тряхнул головой, ему стало очень холодно, а потом очень жарко.

— Она в порядке? — вдруг спросил король тихо.

Генри еще не совсем оправился от внезапного видения, и потому его голос прозвучал совсем не так уверенно и спокойно, как нужно было:

— Да. Я думаю.

— И ты правда считаешь, что ей это поможет?

Генри не сразу смог ответить. В голове звучали слова Сагра: «Людей, которые могут жить с драконом внутри и при этом оставаться в полном рассудке, по определению существовать не может».

— Ваше величество, — наконец медленно произнес Генри, — если Сагр не сможет помочь ей — значит, ей не может помочь никто.

Король молчал и только громко сопел.

— Но, если честно, — добавил Генри очень тихо, — даже в этом случае у нее есть неплохие шансы справиться самой.

Весь вечер Джоан просидела за столом, положив голову на сложенные руки, и молчала. Сагр не обращал на нее внимания, занимаясь своими обычными делами, как и в любой другой день — накормил и подоил козу, занес в дом из сарая охапку дров, чтобы те успели просохнуть за ночь, приготовил нехитрый ужин. Сел есть за тот же стол, где сидела она, благо другого в домишке и не было, но Джоан ничего не предложил. Задумчиво смотрел в окно, вытирая миску куском лепешки. Наконец сложил руки перед лицом, оперев подбородок на большие пальцы, так что губы и нос касались ладоней. Теперь Сагр, наоборот, смотрел на Джоан, долго и внимательно.