Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

— Он вернется? — наконец спросила она.

— А он обещал тебе, что вернется?

— Да, но…

— Значит, вернется. Генри никогда не умел нарушать обещания.

Первые несколько дней Сагр рассказывал Джоан, как он живет. Мысленно он порадовался, что принцессе пришлось совершить пусть небольшое, но достаточно сложное путешествие, а до того — жить в башне в полном одиночестве, без привычной свиты и горничных. Принцесса, конечно, для жизни в домике годилась не лучше, чем Сагр — для жизни при королевском дворе, но она по крайней мере представляла себе, что еда и вода берутся не из воздуха, что кровать может быть настолько узкой, что на ней нельзя лежать поперек, и что одежда придумана в первую очередь для тепла и удобства. Джоан старательно запоминала все его наставления, и даже выразила желание научиться топить печь. Первый опыт окончился неудачно, и они долго выгоняли дым на улицу через открытые окна и двери, после чего внутри стало совсем холодно, и они совсем замерзли, пока Сагр снова разводил огонь. Однако на следующее утро Джоан уже справилась сама, и в дальнейшем это стало ее негласной обязанностью. Более того, Сагр готов был признать, что она на удивление быстро научилась. Огонь слушался Джоан и, казалось, горел именно так, как она того хотела.

Постепенно между ними установились если и не доверительные, то, во всяком случае, уважительные отношения. Она явно видела в нем Учителя с большой буквы, обладавшим тайным Знанием, он же сочувствовал ей и ценил внутреннюю сосредоточенность. Именно это качество давало надежду, что у них может что-нибудь получиться.

Когда ветер сорвал последние листья с деревьев в ущелье, Сагр впервые заговорил с ней о драконах.

— Ты знаешь, откуда они появились?

— Драконы?

— Да.

— Я слышала легенду, когда была маленькой. Что драконов придумала и сотворила Тьма, потому что она завидовала Свету, создавшему целый мир. И тогда она задумала существо, которое было бы лучше, чем человек, вершина Творения. Поэтому Тьма сотворила драконов и сделал их сильными, мудрыми и вечными. Это правильно?

— Почти. Наверняка ты слышала также, что у Тьмы ничего не получилось.

— Да. Там было что-то про выбор… Но этого я уже не поняла.

— Дракон действительно во многом лучше человека. Он не умирает от старости, он сильнее любого другого существа на земле. Дракон не знает страстей и может мыслить одновременно на множестве уровней сознания, постигая творение в совокупности всех его явлений. Его знание бесконечно, как бесконечно само Творение, он видит мир от его начала и до конца. Но дракон не может выбрать свой путь. В отличие от человека. Мы все, от рождения и до смерти, на протяжении всей своей жизни, постоянно делаем выбор. И этот выбор делает нас такими, какие мы есть. Дракон же не может выбирать. Его путь известен ему от начала и до конца. Поэтому я думаю, что драконов нельзя назвать злыми или даже эгоистичными. Они в принципе не могут выбрать добро, они не могут любить, жертвовать, страдать. Они вечны — и неизменны в своей вечности.

— Как же они существуют?..

— Что ты имеешь ввиду?

— Если что-то существует вечно — какой смысл в его существовании? Ведь мы начинаем по-настоящему ценить только то, что уже закончилось?

— Стюарт Айр? «Смерть и бессмертие?»

— Да.

— Сколько книг ты прочитала, сидя в башне, Джоан?

— Много. Иногда мне кажется — слишком много.

— Что значит «драконы мыслят на множестве…» Как ты это назвал?

— Множество уровней сознания. Это значит, что ты, Джоан, способна сознательно продумывать в своей голове только одну мысль в конкретную единицу времени. Дракон же любую мысль осознает со всех точек, как бы видит ее со всех сторон, во всех ее смыслах, видит одновременно причину и следствие этой мысли. Это выгодно отличает его от человека, потому что именно неумение посмотреть на проблему с разных сторон обычно влечет за собой ошибки.

— Значит, драконы не могут ошибаться?

— Нет. И отчасти поэтому не могут выбирать. Людям приходится делать выбор, потому что они не знают наверняка последствий этого самого выбора. Если бы мы изначально знали, какое из двух решений окажется верным, нам не пришлось бы и выбирать между ними.

— Генри рассказывал мне, что для того, чтобы уметь разговаривать с драконами, нужно долго учиться. У них есть свой язык?

— Не совсем. Драконы вообще не совсем говорят, в прямом смысле этого слова. Когда дракон хочет «поговорить», что случается далеко не часто, он просто связывает свое сознание с твоим. Теоретически, это означает, что его сознание становится настолько же открытым тебе, насколько и твое открыто ему. Но, поскольку сознание дракона многослойно, а человеческое — достаточно примитивно, дракон практически всегда оказывается в выигрышном положении.

— Практически? Но не всегда?

— Не всегда. В несовершенстве человеческой природы скрывается наше главное преимущество.

— Какое?

— Непредсказуемость. Человек всегда может изменить свое решение, поменять линию поведения. Это удивляет дракона, сбивает его с толку. Хуже всего драконы понимают шутки, поэтому человек с хорошим чувством юмора всегда может одержать над драконом верх.

— Так просто? Значит, надо просто пошутить, и все?

— Это совсем не так просто. Разговор с драконом — это огромное напряжение ума. Если ты не можешь мыслить хотя бы на двух-трех уровнях одновременно, он вряд ли вообще будет рассматривать тебя в качестве разумного существа, а не аппетитной закуски. Следовательно, и шутка должна одновременно иметь несколько смыслов, что не всегда так уж и просто. Кроме того, ты постоянно слышишь все мысли дракона, а вслушиваться одновременно в десятки разных мыслей — задача совсем не легкая. Так что разговор с драконом, если ты хочешь, чтобы он окончился благополучно, требует колоссальной концентрации, внимательности и интеллектуального напряжения.

— И этому можно научиться?..

— Можно. Если очень захотеть, то можно в принципе научиться практически чему угодно.

— И если я научусь… Я смогу… Я смогу говорить со своим драконом, да?

— Сможешь.

— А я смогу?..

— Что?

— Сказать ему, чтобы он из меня вышел?

— Нет.

— Почему?

— Потому что, если дракон выйдет из тебя, он мгновенно умрет. А ни один дракон не способен умереть.

— Ты сказал, что драконы иногда хотят поговорить. С людьми?

— Да.

— А зачем им говорить с нами? Если мы для них такие… примитивные?

— Потому что им любопытно. Человек, в силу все той же непредсказуемости, представляет для дракона огромный интерес, потому что это единственное создание в мире, которое он не может постичь логически. Человек является для дракона своего рода бесконечной головоломкой. Поэтому, когда дракону становится скучно, он может захотеть поизучать кого-нибудь из смешных маленьких людишек, развлечения ради. Для большинства людей такой разговор оканчивается весьма печально, однако к тем, кто действительно может мало-мальски поддержать с драконом беседу, драконы невольно испытывают уважение и потому обычно не трогают их.