Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

Джоан сидела в кресле, подобрав ноги и положив подбородок на колени. Когда он вошел, она не повернула головы и не посмотрела на него.

— Джоан, — позвал Генри тихо. Она не отреагировала. Он подошел и опустился на пол перед ней, так, чтобы поймать ее взгляд. Она отвела глаза и стала смотреть в окно.

— Джоан, посмотри на меня, — сказал он так же тихо, но с нажимом. Она не пошевелилась.

— Джоан! — он повысил голос, и она наконец встретилась с ним взглядом. Ее глаза были зелеными и совершенно пустыми.

— Ты знаешь, почему ты сегодня превратилась?

Ее лицо чуть дрогнуло и на губах появилась сухая, жесткая улыбка.

— Конечно.

Генри вопросительно поднял брови. Она долго смотрела на него, потом шумно вздохнула и закрыла глаза.

— Почему, Джоан? — спросил он, когда стало понятно, что сама она ничего больше не скажет.

Она резко открыла глаза и пристально посмотрела на него. Встала порывистым, неуловимым движением — он никак не мог привыкнуть, что теперь она всегда движется так, — и прошла мимо него к двери. Он уже ожидал, что она просто молча уйдет, но в последний момент Джоан остановилась и тихо произнесла:

— Не надо, Генри. Не унижай меня еще сильнее. Я стараюсь изо всех сил. Мне очень жаль, что у меня не получается это так хорошо, как должно было бы, но я правда очень сильно стараюсь.

— Не получается что? — бросил Генри через плечо, но в ответ услышал лишь скрип двери.

Он еще некоторое время стоял на коленях, потом встал и задумчиво потер щеку рукой. Щека была колючей и немного чужой.

Дверь отворилась, но он не стал оборачиваться, зная заранее, что это Сагр.

— Генри, — сказал тот тихо. — Может быть, ты наконец объяснишь мне, что происходит?

Генри слегка поморщился.

— А на что это похоже со стороны?

Сагр замер с плащом в руке, который он хотел повесить у входа.

— Видишь ли, я-то как раз смотрю на это не со стороны, — пробормотал наконец Мастер.

— В смысле?

— Я смотрю на это глазами Джоан. Можно сказать, из самых глубин ее души.

Генри некоторое время смотрел на Сагра с высоко поднятыми бровями. Потом улыбнулся.

— Ну конечно. Система ученик-учитель. Полное доверие, никаких секретов.

Сагр кивнул:

— В нашем случае это было далеко не только данью традиции. Весьма полезно знать, о чем думал твой подопечный перед тем, как превратиться в дракона.

— Действительно, — машинально ответил Генри. Некоторое время он смотрел задумчиво смотрел в окно, потом снова повернулся к Сагру:

— И как на это все смотрит Джоан?

Сагр ответил не сразу.

— Она… Генри, если честно, я вообще не знаю, почему у нее по-прежнему две руки и две ноги, а не четыре лапы и пара крыльев. То, что она делает, находится за гранью моего понимания.

— Мы оба давно знаем, какая она молодец.

— Дело не в этом.

— А в чем?

— Недостаточно быть просто «молодцом», чтобы справляться с… с тем, с чем она справляется. А она справляется, несмотря ни на что. Даже то, что произошло сегодня — это не в счет, это совершенно не в счет, потому что…

Сагр запнулся и не договорил. Генри смотрел на него с изумлением. Он никогда не видел, чтобы Мастер не мог закончить фразу. Тем более от наплыва чувств. Он вообще не мог вспомнить, чтобы Сагр когда-нибудь волновался.

— Она все еще человек, Генри, — наконец тихо сказал Сагр. — Цепляющийся за свою человечность изо всех сил. Одного этого было бы достаточно, чтобы сломать любого, а она, кажется, становится только сильнее.

Брови Генри поползли еще выше.

— Но даже у этой невероятной девочки, — продолжил Сагр, — есть предел. Если она достигнет его, я уже ничем не смогу ей помочь. Ей уже никто не сможет помочь, кроме…

— Кроме?

— Кроме тебя.

Генри чувствовал, что брови уже начинает слегка сводить.

— Потому что?..

— Генри, не будь идиотом, — буркнул Сагр, отчего возвышенный характер разговора и брови Генри одновременно стремительно упали. — Ты и есть ее предел.

— Предел?

— Конечно. Только не говори мне, что ты этого не понимаешь.

Генри промолчал. Ему не хотелось говорить этого вслух — но он предпочел бы быть ничего не понимающим идиотом.

— Ты единственное, что заставляет ее все еще оставаться человеком. И одновременно то, из-за чего она так легко может перестать им быть. Джоан все время пытается доказать, что это не так, что она может существовать совершенно независимо от тебя, но она и сама понимает, что ничего из этого не выйдет. И очень расстраивается, что у нее не получается. Поверь мне, очень.

— Я верю, — пробормотал Генри, садясь за стол и запуская руки в волосы. Быть идиотом было бы значительно, значительно предпочтительнее.

— Я понимаю, — сказал Сагр тихо, — что у тебя никто не спрашивал, хочешь ли ты этого. Но если ты бросишь ее снова, она сломается. И ты потом никогда себе этого не простишь.

— Вопрос не в этом, — ответил Генри невнятно, по-прежнему не поднимая головы. — Вопрос в том, смогу ли я простить ей то, что собираюсь сделать.

— А что ты собираешься сделать?

Генри ничего не ответил. Он чувствовал себя отвратительно, ему хотелось кого-нибудь придушить, но, несмотря на это, Генри вдруг улыбнулся.

«Это будет интересно», — подумал он.

Джоан вернулась домой посреди ночи. Генри слышал, как она пришла, но притворился спящим. Он не знал, собиралась ли она вообще с ним разговаривать. Но лучше было не рисковать — поэтому он уснул снова.

Когда Генри проснулся, Джоан, разумеется, уже встала. Он сразу верно оценил выражение ее лица — «не подходить, не трогать, не разговаривать, не существовать в радиусе поражения» — и потому поспешил из этого радиуса как можно скорее исчезнуть. Ему было чем заняться, если он собирался сегодня уходить.

Они продолжали существовать в подобном «параллельном» режиме — с Сагром, который, как обычно, прикидывался невыразительной хозяйственной пристройкой, — и только когда Генри укладывал последние вещи, Джоан решила обратить на него внимание.

— Сбегаешь? — спросила она, стоя в дверном проеме и глядя, как он заворачивает хлебные лепешки в тряпицу.

Генри пожал плечами и ничего не ответил.

— И когда нам ждать твоего появления в следующий раз? Через год? Два?

Он молча затянул верх котомки, завязал шнурок. Еще раз проверил содержимое всех наружных карманов. Закинул лямку на плечо, подошел к вешалке у входа, снял свою куртку. Сначала Джоан думала, что он просто пройдет мимо, так ничего не ответив, но в двери Генри остановился и посмотрел на нее.

— Я вернусь через две недели. Постарайся держать себя в руках, пока меня не будет.

Она слегка вздрогнула, и от его неожиданных слов, и от того, как он на нее смотрел. Собственно, Генри смотрел на нее всего лишь спокойно, серьезно… и честно. И от этого перехватывало дыхание. Потому что последний раз он так смотрел на нее… давно. Очень давно. Когда она еще была маленькой девочкой, и он полностью ей доверял.