Дин Лейпек - Дракон должен умереть [СИ]

— Триста золотых.

Толпа снова ахнула и снова обернулась посмотреть на этого чудака. Джоан заметила, как мадам Бонтони покрутила пальцем у виска.

— Другие предложения есть?

Все молчали.

— В таком случае — продано за триста золотых господину Инкеру из Дорберга.

Джоан так же отцепили от кольца и подвели к господину Инкеру. Тот взял вторую цепь и пристегнул оба кольца к лошади, стоявшей рядом с ним, снял с пояса пузатый мешочек и подошел к казначею. Мужчина поставил мешочек на стол и написал расписку — об уплате оставшейся суммы долга. После чего вернулся, забрался в седло и повел лошадь, к которой они обе были пристегнуты, шагом, легко пробираясь верхом сквозь оживленную ярмарочную толпу.

До Доберга было примерно полдня езды верхом, но, поскольку они шли шагом, путешествие грозило растянуться до позднего вечера. Однако примерно на полпути, когда они проезжали через густой лес, Инкер неожиданно свернул с дороги на еле заметную тропинку, идущую прямо в глухую чащу. Джоан и Джил настороженно переглянулись, но цепи тянули их, и им ничего не оставалось, как пойти следом.

Довольно скоро тропинка вышла на опушку, где стоял небольшой покосившийся домик. Инкер спешился, отстегнул цепи от седла и прицепил их ручке двери. Похлопал себя по карманам, поморщился и ушел внутрь.

— Что происходит? — еле слышно прошептала Джил.

— Не знаю, — одними губами ответила Джоан. — Но мне это не нравится.

— Может, рванем? — спросила Джил, взглядом указывая на дверь, но тут она открылась, и Инкер вышел, держа в руках пилу. Джил вздрогнула и попятилась.

— Давайте сюда ваши руки, — бросил он. Джоан напряглась. «Пора», — подумала она, и быстро огляделась, пытаясь определить, в какую сторону нужно будет бежать, чтобы их было сложнее догнать на лошади.

— Так, — сказал вдруг Инкер, опуская пилу. — Наверное, мне надо кое-что пояснить. Я не собираюсь распиливать вас на куски, а потом насиловать по частям, и даже наоборот — сначала насиловать, а потом распиливать на куски, — не собираюсь. Я хочу распилить ваши кандалы, чтобы вы могли нормально двигать руками, переодеться в человеческую одежду и поесть, потому что иначе вы упадете от голода. Да и я тоже упаду, — проворчал он, оглядываясь на домик. — Так что без дураков давайте сюда руки.

Джоан недоверчиво посмотрела на него.

— А ключ разве не выдают при покупке?

Инкер усмехнулся.

— Выдают. Но я его забыл взять.

Джоан глубоко вздохнула, еще раз подозрительно покосилась на пилу, и наконец подошла, подняв скованные руки. Инкер долго распиливал сначала один наручник, а затем другой, но наконец с противным звоном металл поддался, и Джоан стала массировать затекшие запястья. Джил, которая с любопытством наблюдала за всей процедурой, подставила свои руки, и через некоторое время она уже тоже с удовольствием размахивала ими во все стороны и потягивалась. Джоан внимательно смотрела на Инкера.

— И что теперь? Мы ведь можем сбежать в лес в любой момент, и одному двоих точно не догнать.

— Можете, — спокойно сказал он, — но вряд ли захотите. Вы обе продрогли, а ночью снова будет холодно. Вы ничего не ели с утра, и вряд ли сможете поесть в скором времени, если соберетесь бежать. Кроме того, — добавил он, — вам просто некуда бежать. В любом городе и селе в вас тут же признают арестантов и вернут обратно. И продадут на четырнадцать и десять лет соответственно кому-то куда менее гуманному, нежели я.

— Он дело говорит, — подала голос Джил.

— Я знаю, — сказала Джоан, — я только не могу понять, какой у него в этом деле интерес.

— Личный, — коротко ответил Инкер и ушел в дом, не сказав больше ни слова.

Переодев их в великоватую, мужскую, но вполне приличную и теплую одежду и накормив, Инкер скомнадовал снова трогаться в путь. Девушки повиновались. Во-первых, он был прав насчет побега. Даже одетые и сытые, они вряд ли пока могли куда-нибудь податься. Инкер выглядел вполне безобидно, и Джоан решила, что момент еще не настал. Кроме того, как вполголоса заметила Джил, вряд ли он потратил бы почти полторы тысячи, если бы собирался сразу от них избавиться каким-нибудь зверским образом. Джоан смущало, что она не знала мотивов Инкера, и, следовательно, не могла представить себе, зачем он выкинул на них такую кучу денег. Но, так или иначе, Инкер теперь шел пешком, а они вдвоем ехали на лошади, и это, до поры до времени, вселяло некоторый оптимизм.

Они добрались до Дорберга поздно вечером. Инкер не стал заходить в город, а обошел его вокруг, и продолжил путь по тракту. Джоан уже снова стали одолевать сомнения, но тут справа от дороги показались огни, и они подъехали к большому дому с просторным двором, огороженным частоколом, на который выходило много хозяйственных построек. В распахнутых воротах одной из них стоял невысокий мужчина с угольно-черными волосами и небольшой бородкой. Насмешливые темные глаза, подчеркнутые небольшими морщинками в уголках, смотрели скептически.

— Отлично, — сказал он громко, когда Инкер велел девушкам спешиться. — Прекрасная покупка, Инкер.

Инкер молчал. У Джоан стало складываться впечатление, что он из той породы людей, которые разговаривают немного, и только когда это действительно необходимо.

Она хорошо знала таких людей.

— Ты, если мне память не изменяет, должен был привезти конюха и помощника кузнеца. Что ж, я вижу, что ты долго присматривался к кандидатам, взвесил все за и против. В общем, ответственно подошел к тому, чтобы вложить наши, между прочим, общие деньги самым выгодным образом.

Инкер повернулся к мужчине. Лицо его было совершенно невозмутимым.

— Вот эта рыжая, Герхард, — дочь Билла Гаттера. Помнишь такого? Как ты думаешь, мог я нам найти лучшего конюха?

— Серьезно? — Герхард слегка смягчился. — Дочь старика Гаттера?

Джил кивнула.

— Ну хорошо, — сказал наконец Герхард уже не столь ядовитым тоном. — Тут, я думаю, все в порядке, хотя мне страшно подумать, сколько ты за нее выложил. Но ты же не будешь уверять меня, что вторая — дочь калгерского кузнеца? Хотя и в этом случае в подмастерья она все равно не годилась бы. Тебя что, — повернулся он к Джоан, — плохо кормили, девушка?

— Случалось, — усмехнулась она.

— Оно и видно, — буркнул Герхард. — И что нам делать? Ларри уже ноет в голос, что он не успевает ничего, потому что ему приходится самому тягать мешки с углем и вчерне обрабатывать металл.

Инкер невозмутимо молчал. Джоан взглянула на него, потом повернулась обратно к Герхарду и тихо сказала:

— Я могу быть помощником кузнеца.

Герхард громко фыркнул.

— Смешно.

— Я серьезно.

— Девушка, помощник кузнеца таскает многопудовые мешки и ворочает кузнечным молотом только так. Вот этим вот, — показал он на огромный молот, стоявший у другой створки ворот. — Я сомневаюсь, что ты сможешь его даже поднять.