Дин Лейпек - Это все придумали люди [СИ]

То, чего не знала я.

Это было ужасно глупо. Даже если бы все действительно оказалось так — сколько времени я могла бы получить? Пустота никуда не делась, ее по-прежнему следовало как-то закрыть. И сделать это должна была я. Так какое имело значение, что он чего-то не помнил? Даже если бы он до конца своей жизни продолжил смотреть на меня такими глазами — до конца моей жизни оставалось не так уж и много. Я знала это, я была к этому готова.

И все-таки на одну ночь я позволила себе об этом забыть. И хотя после ночи наступило утро, принеся с собой обычную неприятную ясность, Сандр все еще продолжал смотреть на меня, как будто я была смыслом всей его жизни. Тот Сандр, которого я знала раньше, иногда тоже так на меня смотрел. Но тогда это означало, что самое лучшее, что он может для меня сделать — это умереть. И такой подход меня не устраивал.

Сандр, который сейчас стоял на кухне за моей спиной, как-то умудрялся обходиться без этого нечеловеческого надрыва, сквозящего в каждом жесте. Из чего я могла сделать вывод, что трагизм все-таки не был его врожденной чертой, а стал следствием определенных событий.

Событий, о которых я ровным счетом ничего не знала.

Однажды я спросила сэра Малькольма, не знает ли он чего-нибудь важного о Сандре, чего не знаю я. Он долго молчал — подтверждая тем самым мою догадку — а затем твердо и основательно ответил «нет». Больше я его не спрашивала.

Хотела ли я знать это «что-нибудь»? Хотела ли я, чтобы об этом вспомнил Сандр?

Утром ответ, безусловно, совпадал с ответом сэра Малькольма. Нет. Я ничего не хотела знать. Тогда мне еще казалось, что я могу найти какие-то другие ответы, куда более ценные в моей нынешней системе координат.

А потом Сандр разбил чайник, я кинулась собирать осколки, он кинулся за тряпкой — и все закончилось. Система координат поменялась.

Одну ночь я позволила себе быть совершенно счастливой. И еще одно утро я считала, что это можно будет повторить.

Я сидела спиной к Сандру, и поэтому не видела, что за дверь он собирался открыть. Может быть, если бы я заметила это, я бы успела его остановить. Хотя это уже не имело значения. Дверь не была причиной — она была лишь следствием, признаком того, что он уже все вспомнил, что способность открывать любые двери постепенно просыпалась в нем — даже если бы я и остановила его, через несколько часов все случилось бы с какой-нибудь другой дверью. Ведь дело было вовсе не в ней.

Я услышала, как Сандр закричал, обернулась, он упал вперед, за дверь, загремели ведра, швабры, какие-то непонятные коробки, он валялся посреди забитой кладовой и корчился от страшной боли. Я сразу бросилась к нему, и сэр Малькольм был тут же, но Сандр лежал прямо в проеме, и опуститься я могла только у его ног.

Спустя несколько очень долгих мгновений Сандр замолчал. Потом вздохнул. А потом он сел и посмотрел на меня — и я поняла, что теперь он все помнит.

Потому что в его глазах был ужас. Тот самый ужас, который я уже видела, стоя на пороге родительской квартиры в Медведково и собираясь сказать Сандру, что он немедленно должен уйти.

Сандр еще раз глубоко вздохнул, прикрыл глаза, а когда они снова открылись, то стали вежливыми и непроницаемыми.

— Ты этого не сделала, — бросил Сандр и тут же поднялся на ноги мгновенным, резким движением.

Я осталась сидеть на полу и смотрела на него снизу-вверх.

— Не сделала что?

— Ты не закрыла Пустоту. Хотя я просил тебя об этом.

— Я пыталась.

— Недостаточно хорошо.

Я слегка сжала зубы. Ну, разумеется. Что же еще мог сказать Сандр, осознав, что он все-таки не умер?

Правильно.

Что я недостаточно хорошо пыталась его убить.

— И теперь уже 22 марта. I believe, the year is?.. [16] Я полагаю, что год… (англ.). — Он повернулся к сэру Малькольму. Тот выглядел почему-то не так основательно, как обычно.

— Yes [17] Да (англ.). , — тихо ответил сэр Малькольм.

Сандр резко повернулся и посмотрел в окно, как-то зло и одновременно беспомощно проводя рукой по волосам.

— Damn it, — пробормотал он со странным, несвойственным ему яростным отчаянием. — Damn it! [18] Проклятие. Проклятие! (англ.).

— Сандр, мне действительно жаль, что я… — начала я с некоторым раздражением в голосе.

Потому что это было уже чересчур. Он явно переигрывал — даже по собственным меркам.

— Тебе жаль?! — Сандр внезапно повернулся ко мне, и я невольно вздрогнула. Я еще никогда не видела его таким злым. — Ты оказалась не в состоянии сделать единственно правильную вещь, только из-за своих чувств — и теперь тебе жаль?!

Теперь не выдержала я.

— Из-за моих чувств?! Ты считаешь, что я не смогла этого сделать из-за… чувств?

— Да, — бросил Сандр.

— Несмотря на мои чувства, — процедила я, глядя на него снизу-вверх, — я нашла дверь, и дотащила тебя до нее, и была только одна причина, по которой я тебя через нее не вышвырнула!

— Какая причина?

— Я не смогла открыть эту чертову дверь!

Некоторое время он молча смотрел на меня. Потом криво усмехнулся.

— Ну конечно.

— Alex, — тихо одернул его сэр Малькольм. Несмотря на то, что мы перешли на русский, он хорошо улавливал интонации, и они явно ему не нравились.

Но с меня и так было уже достаточно.

— Знаешь, что? — я быстро поднялась. — Мне все это надоело. Я не знаю, почему ты так хочешь умереть — и мне все равно. Если тебе это так нужно, можешь просто пойти и утопиться в бассейне сэра Малькольма. Надеюсь, он не станет возражать. Но тебе придется проделать это в одиночку на сей раз — потому что я не собираюсь тебе помогать. Я ухожу.

Сандр смотрел на меня, и его глаза оставались непроницаемыми, мудрыми и злыми.

Я прошла мимо него, мимо сэра Малькольма, мимо грязной коричневой лужи к ближайшей двери, ведущей, кажется, в гостевой туалет. Конечно, этот дом, все это место на много километров вокруг было закрыто — но Сандр своим окончательным возвращением несколько потрепал ткань реальности, и в ней еще оставались щели. Я могла успеть пройти.

— Alex, — голос сэра Малькольма за моей спиной звучал твердо и невозмутимо. — You have to tell her [19] Алекс, ты должен сказать ей (англ.). .

Сандр ничего не ответил. Я потянулась к ручке двери.

— She won't forgive you, if you won't tell her. She will remember this time, and she'll guess, sooner or later. And you — you won't forgive yourself [20] Она не простит тебя, если ты не расскажешь ей. На этот раз она будет помнить, и она догадается, рано или поздно. И ты — ты сам себя не простишь (англ.). .

— I won't forgive myself anyway [21] Я не прощу себя в любом случае (англ.). , — услышала я тихий голос Сандра — и толкнула дверь.

Углубляться в пространства сейчас явно не стоило — потому что Хендрикс был прав. Пространства не терпят сильных эмоций. Теперь я хорошо это понимала.