Евгения Кретова - Посох Велеса

— Ой, да тут печи! И погреться, и поужинать получится! — обрадовалась Ярушка. — Правда, еды мы с тобой не захватили. Но травок попьем, все дело, верно?

И она принялась растапливать печь.

Катя же обошла все помещение.

От укуса таежной мошки полыхало огнем ухо, а руки покрылись плотными красноватыми шишками — волдырями. Катя послюнявила палец, чтобы хоть как-то унять ноющую боль. Ее не отпускало ощущение, что она здесь когда-то была.

Будто вспомнить что-то не может.

Что-то важное.

Ей все казалось, что она прежде видела эти стены, в ее памяти она всплывали украшенными цветами, еловыми ветками. И еще, за дальней стеной, было хранилище припасов — огромные горшки и кувшины с пшеницей, гречкой, ячменем, мукой.

А еще дальше должен быть городской колодец.

Она заглянула в одно из углублений в стене — и ей предстало узкое многоступенчатое помещение, целиком уставленное гигантскими амфорами, с крышками, запечатанными мягкой глиной.

Наугад вскрыв ближайший кувшин, Катя увидела в ней чечевицу. В соседней — рис. На вид — вполне хороший, без следов порчи.

— Ага, вот и значки снаружи — содержимое подписано. Катя подняла подол рубахи, и в него как в передник насыпала немного крупы.

Пройдя по узкой лестнице в угловое помещение, она увидела, как и ожидала, колодец. Она умудрилась набрать в кувшин воды, хотя было не очень удобно поднимать ведро, удерживая крупу в подоле. Идти со своим богатством было и того хуже, но она представляла Ярушкин восторг, и предвкушение маленькой победы придавало ей ловкости.

Она не ошиблась.

— Смотри, что у меня есть?! — и она гордо поставила кувшин на пол, и показала Ярушке крупу.

Ярослава ахнула, прикрыв рот ладонью:

— Ты где это взяла?

— Пойдем, покажу, а то ж не поверишь!

Быстро сварив себе замечательную кашу, в которую девчонки побросали еще Ярушкину зелень — среди нее оказалась мята и базилик, они плотно поужинали.

— И чего я раньше эту травку не догадалась в кашу бросить? Вкусно же! — и Катя плотно покраснела — побед сегодня было предостаточно. — А я готовить не умею, — Ярушка не очень печально вздохнула, — В Аркаиме сдавала испытания по домоводству — надо было перемолоть крупу в муку да так, чтобы мыши не проснулись. Так я вначале ухват уронила, потом потеряла ступку.

— И что, не сдала?

— Почему не сдала? Сдала, мыши не выскочили из норок, поэтому экзамен засчитали.

— Класс, повезло!

— Да, прям, — Ярослава громко хохотнула, — мыши еще от грохота первого упавшего ухвата попадали в обморок и остальное уже не слышали.

Сытые и довольные, они улеглись у очага, укрылись кафтанами, и, еще долго болтали, про леших и водяных, про домовых. Ярослава соорудила два светозара, которые уютно освещали их временное пристанище.

— А что, все они, действительно, есть? — удивлялась Катя про домовых и леших.

— А то! Скоро сама увидишь! — она понизила голос. — Мы с тобой как раз попадем на Игрища ежегодные.

— А что за Игрища? — Катя приподнялась на локте, втихоря снова послюнявив распухшую руку.

Ярослава треснула себя по лбу:

— И то верно, я ж тебе не сказывала! — она повернулась к Кате. — Каждый год у нас соревнования проходят меж учениками. Из разных стран и городов. Вот нынче у нас, в Аркаиме. В эти дни там ярмарка мастеров будет, и вот еще и состязания. Нарооооду будет, — она мечтательно уложила голову на руки.

— Да что за соревнования-то?

— Так увидишь! Завтра и увидишь, — она понизила голос и погрустнела, — я ж и просила бабушку с матушкой отпустить меня, да только ни в какую не соглашались. Глупостями это все называют, — она вздохнула, горячо добавила: — а это вовсе не глупости. Меня и в команду хотели взять.

— Здорово было бы…

Ярушка сморщила нос:

— Не то слово. Участников же специально Стар готовит. Специальное волхование с ними изучает… Боевое.

— Яруш, а расскажи, как вы учитесь вообще? Все вместе одно и то же мастерство осваиваете? — Катя подперла голову.

— Есть и такие. Но чаще у каждого своя специализация. Есть общие уроки, есть специальные, а есть и индивидуальные, но это в старших классах. Кто-то учится домашнему чародейству, кто-то изучает лес, звериные языки, травы и врачевания, это, значит, лешие будущие…

— А ты кто? Ведунья?

— Нет, такой специализации нет. Ведовство — это общая дисциплина. Я — яга. Я занимаюсь связями между мирами, наговорами, врачеванием, навеиванием погоды и…

— То есть как «яга»? — Катя подняла голову с импровизированной подушки. — Как баба-яга, что ли?

Ярослава обиделась:

— Чего сразу «баба»? Я ж еще не старая… Еще скажи «костяная нога»…

— Так ты, что, — не дала ей договорить Катя, — яга Ярушка?

— Ну да…

Катя с хохотом рухнула опять на «подушку». Ярослава вначале, хотела запустить в нее чем-нибудь тяжелым, но попался только сапог. Она его со всей силы запустила в хохочущую подругу, и попала ей по выпуклости на нижней части спины. Катя подпрыгнула и захохотала еще громче, зачем-то прикрыв рот ладонью, от чего вместо хохота раздавалось вполне конкретное хрюканье.

Ярослава не выдержала и расхохоталась тоже. В самом деле, как она раньше не заметила «яга Ярушка»… Как бы не прицепилось…

Из тайги, недалеко от того места, где несколько часов назад прошли две девочки, вспыхнуло сине-зеленое пламя, разливаясь на многие километры вокруг. Через темный уже лес, по еле освещаемой зеленовато-синим огоньком тропе шли трое. Они достигли стены, огонек повернул налево, достиг большого проема — ворот древнего города, и юркнул внутрь. Три тени последовали за ним.

Кате не спалось. Ее беспокоили непонятные голоса, прозрачные тени, мелькавшие по стенам. Они пролетали по потолку и стенам, принимая причудливые формы зверей, птиц.

Вот промчался тонконогий олень — за ним гнался охотник на быстрой лошади, вот будто бы медведь вылез из берлоги и косолапо двинулся к колодцу, пролетел филин. Катя тревожно ворочалась, разглядывая сменявшиеся один за другим сны, словно смотрела черно-белое кино.

В лунных всполохах появились двое мужчин. Один, судя по походке, был довольно стар, он опирался на длинный посох, часто останавливался. Его спутник придерживал его за локоть, помогая передвигаться. Они появились из воздуха, со стороны недавно обнаруженного Катей колодца и оживленно беседовали. Голоса их, приглушенные, словно пробирающиеся через плотно закрытые двери, разносились по пустынному помещению невнятным шелестом.

Катя распахнула глаза.

И через мгновение к ним присоединился еще один мужчина: молодой и стремительный, с военной выправкой. Три тени проследовали мимо Кати к выходу из зала с очагами. Катя последовала за ними, но замерла на пороге: коридоры древнего города пугали темнотой.