Евгения Кретова - Посох Велеса

Она летела по улице, чуть не сбивая с ног прохожих. Но это ее нисколько не смущало. Ведь у нее в жизни случилась любовь! Она уже чувствовала ее нежные ростки в своем сердце, которое, мгновенно ошалев от упавшего с неба счастья, забыло все сомнения, забыло все тревоги и недоверие.

— Ты где была? — резко вернула ее в реальность Ярушка. Она стояла посреди улицы, всматриваясь вдаль, и, конечно, уже давно видела Катю, бежавшую на всех парах по широкой пустеющей улице.

От неожиданности Катя едва не упала. Ярушка прищурилась. Катя покраснела — ее застали врасплох, она не успела придумать ни оправдания, ни легенды. Глаза предательски забегали, рот беспомощно хватал воздух.

— Я… я… я за городом была…

— Это я уже поняла, а зачем за городом была?

— Яруш, — Катя на мгновение зажмурилась, представив только, что сейчас скажет подруга, но еще вчера она решила не избегать ответственности, а это значило, в том числе, и не лгать. Тем более лгать другу — это вообще не по правилам. — Я знаю, что ты сейчас скажешь, потому что сама себе это говорила, и не раз.

Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

— Я встречалась с Антоном, тем самым, который Ключник.

Ярослава потеряла дар речи.

— Как? Когда? Они что, здесь???

— Да, они идут за нами следом!

— Боже мой милосердный! — всплеснула руками Ярушка. — И ты так спокойно об этом говоришь?

— Антон на нашей стороне. Он меня нашел еще в Александрии…

— Да ты что! — ахнула Ярослава. — И ты молчала…

— Ну, когда бы я тебе говорила! — взмолилась Катя. — Он искал меня, чтобы предупредить, что они рядом. Рассказал про то, что они сюда попали при помощи какой-то старухи-колдуньи, к которой обратился еще в Красноярске Шкода. Та им дала зеркальце, которое их сюда и привело. И сейчас она их ведет по нашему следу, какую-то искру им выдала…

— Какая колдунья? — Ярушка не верила своим ушам: она, конечно, поняла, что-то идет не так, но чтобы преследователи шли за ними буквально по пятам, да еще Катя об этом знала, знала, и ничего не сказала сразу … Это не укладывалось у нее в голове.

— Не знаю, Ирмина, кажется. Она в нашем времени живет, управляет оттуда с помощью зеркальца. Антон говорит, что она очень опасная. Правда, уже полдня на связь не выходит…

— Да зачем ты ей?! — не выдержала Ярослава.

— Посох, ей по-прежнему нужен Посох Велеса…

— А с чего ты взяла, что этот Антон, или как там его, на нашей стороне?

Катя покраснела.

— Он… Он… Я ему нравлюсь. Он их специально даже задержал у горы, сказал, что у него нога вывихнута, чтобы дать нам время уйти подальше…

Ярослава беспомощно развела руками:

— А что, если так же, как дружков своих предал, он и тебя предаст? Зачем ему все это? С чего вдруг такая любовь?

Катя нахмурилась.

— Надо ребятам рассказать и Стару, — убежденно сказала она. — И выяснить, что там еще за колдунья Ирмина…

Ярослава была, конечно, права. Ирмина могла оказаться очень опасна. То, что она не выходила полдня на связь, еще ничего не значит, может выйти в любой момент, и тогда какую команду даст Шкоде и Афросию? А что, если она уже объявилась, и они могут появиться с минуты на минуту (хорошо, что ворота запираются на ночь!), а она, Катя, еще ни на шаг не приблизилась к поискам своей мамы. Да и ребята в опасности… Ярослава права. Только…

— Яруш, только давай не будем всем рассказывать, почему нам Антон помогает.

Ярослава фыркнула и пошла в дом.

Катя еще некоторое время посидела на прогретых дневным солнцем, еще теплых, досках мостовой Аркаима. Несколько раз выглядывала Енисея, но ни о чем не спрашивала, и снова исчезала за широкими ставнями.

Говорить ни с кем не хотелось.

Катя снова и снова вспоминала глаза Антона, длинные, до плеч темные волосы, его прикосновение… Ему так хотелось верить!.. Но рядом с желанием верить тонкой змейкой скользило сомнение: Ярослава права, с чего вдруг такая привязанность? Антон не выглядел, как человек, которому можно доверять. Вот Истр или Олеб, хотя она их знает едва ли больше Антона-Ключника, — другое дело. Им можно было доверить свою жизнь без оглядки. Эти скорее сами умрут, чем друга оставят в беде…

Она слышала, как ребята на завалинке шепотом обсуждали Ирмину. Другие девочки, обитательницы Общего дома, иногда прислушивались к их разговору, но не вмешивались.

Уже стало совсем темно, когда мальчишки ушли в свой Общий дом. Олеб и Истр, проходя мимо, попрощались, но в разговор вступать не стали. Видимо, поняли, что ей надо побыть одной.

Девчонки тоже улеглись. В доме была оставлена на столе одна-единственная свеча. Для Кати. Конечно, Ярушка позаботилась… Милая Ярушка.

Катя проскользнула наверх, посмотрела на спящих подруг. Енисея лежала поверх одеяла, как была, в одежде, сбросив только узкие сапоги. Из-под подушки торчал кончик кинжала. А на сундуке у изголовья приготовлены лук и стрелы. Лишь Катя подошла к ней чуть ближе, ее ресницы дрогнули, а пальцы скользнули к рукоятке ножа. Катя только сейчас поняла, до какой степени Енисея воительница. Настоящая амазонка. Всегда начеку.

Ярушка сладко посапывала, укрывшись до подбородка одеялом. В изголовье, на сундуке, ее личное оружие — толстая книга в переплете из войлока. Катя наклонилась. «Искусство врачевания. Белый морок нам в помощь». Ну, конечно! Что же еще…

Катя присела на край кровати. Над Аркаимом разворачивалась гроза. По крыше ударили первые тяжелые капли. Через мгновение к ним присоединился следующий десяток. И вот уже дождь во всю силу забарабанил по деревянным крышам, стекая по отводным трубам на мостовую, и потоком унося с собой грязь и дневную пыль древнего Аркаима.

Медленно пройдя мимо спящих подруг, она поднялась по узкой лестнице, ведущей на крышу девичьего общежития, приоткрыла люк, закрепив крышку в специальное медное кольцо, и бочком примостилась на верхней ступеньке. Вытянув руку, Катя ловила узкой ладонью прохладные капли и вытирала ими лицо.

— Ты чего? — услышала она из темноты взволнованный шепот Ярушки. — Чего тут мокнешь?

— Хорошо здесь, свежо, — неопределенно пробормотала Катя.

Она услышала, как вздохнула внизу Ярослава, и вот уже заскрипела первая ступенька лестницы. Через несколько мгновений та уже устроилась на соседней ступеньке и тоже подставила ладонь под холодные струи.

— О нем думаешь? — спросила она, наконец.

— Да, нет, — Катя пожала плечами. К горлу подкатил колючий комок. — О чем тут думать…

— И в самом деле, о чем, — кивнула головой Ярушка. — Я знаешь, что тебе сказать хочу? — Катя напряглась. — Мама твоя, видать, большая кудесница.

Катя посмотрела в лицо подруге. Та говорила всерьез.

— Меня все время мучила та картинка в книге моей, ну, той, что я у бабушки читала. Там, где портрет твоей мамы… Книга издана в 882 году от Рождества Христова. Выходит, что твоей маме либо несколько сотен лет и жила она в годы, когда книжку ту печатали. Либо она перемещается во времени, как ты или Енисея. В любом случае — она у тебя большая кудесница!