Евгения Кретова - Посох Велеса

— Тебе такая ерунда нравится, что ли?

— Пригодится, — уклончиво отозвалась Ярушка и направилась в шатер.

Внутри было прохладно и темно: от единственного источника света — круглого оконца в центре купола — на овальную арену вертикально спускался яркий столб, в котором металась заблудившаяся мошкара.

Они направились налево, поднялись на третий, самый высокий в этой части конструкции, уровень. Ярушка заняла свободное место, Катя тихо опустилась рядом.

— Народу-то сколько, — отметила она тихо и добавила: — Душно сейчас будет.

— Не будет. Не бойся! — Ярослава только хмыкнула. — Кабы не замерзнуть.

— Да я, собственно, и не боюсь, — дернула плечом Катя.

Катя видела, как зрители, торжественно и важно, рассаживались на свои места, преимущественно стараясь не занимать правую часть трибун.

И вот, когда все желающие поместились в шатре, на середину арены вышел, легко опираясь на посох, старец в зеленой тунике — рубахе, поднял правую руку в знак всеобщего приветствия.

— Это главный судья, волхв Сытень, — шепотом пояснила Ярушка, слегка наклонившись к Кате.

— Здравия, дорогие гости! — крикнул волхв.

Трибуны заголосили в ответ «И тебе здравия!». Старик, между тем, продолжал:

— Рад приветствовать вас на пятнадцатом состязании по игре «Шорох».

Как только старик произнес это слово, все присутствующие, как один, прошептали слово «шорох» и топнули левой ногой.

Получилось жутковато. Катя поежилась, покосилась на Ярушку, но та, спокойно сидела, улыбаясь, вместе со всеми топнула ногой. И, кажется, только Катя обратила внимание, что стены шатра всколыхнулись, будто от порыва ветра, по ним пробежал дымок, будто от тлеющей на углях ткани, взметнулся к потолку и, добежав до круглого отверстия, укутал его плотной непроницаемой пленкой.

Внутри сразу стало темно, тихо и холодно.

Катя уже хотела спросить у Ярушки, что происходит, как поняла сама: по плотной ткани шатра, дымясь и извиваясь, полз серый сумеречный туман, местами светлый, местами — черный до синевы, с белесыми хлопьями-прожилками.

— Это что, же, морок, что ли? — насторожено произнесла она, с опаской поглядывая на клубящееся за спиной марево.

Ярушка кивнула и показала подбородком на арену:

— Смотри, не то самое интересное пропустишь…

В живой, дымящейся темноте, волхв Сытень громогласно объявил:

— Гости из туманной Англии!

По обе руки от него, напротив пустующей еще части трибун, воздух молнией рассекли две белоснежные искры. Узкие и длинные как кошачьи зрачки, они установились параллельно друг другу, замерли на миг. С жутковато — утробным гулом искры расширились, образовав один широкий проход, из которого хлынул ослепительно белый свет, свежий морской близ и головокружительно — сладкий запах клевера. Протяжно вздохнула волынка, свирели выводили мелодию, которая лилась и укладывалась в замысловатые кружева.

Трибуны взорвались аплодисментами.

— Что это? — прошептала Катя, прикрывая, как и многие зрители, глаза.

— Англяне, болельщики их. Сейчас рассаживаться будут на свою сторону.

И в самом деле, привыкнув к яркому свечению, Катя заметила, что из тоннеля плотным потоком шли люди, подходили к трибунам, усаживаясь на свои места.

Широкий тоннель заискрился зеленым. Сытень возвестил:

— Встречаем команду Англии, Скотии и Вельса!

Белоснежное кружево, повисшее над ареной, взмыло вверх. Из огненно-белого слепящего пространства вылетели несколько изумрудно-зеленых стрел и вонзились в прозрачную ткань, рассыпавшись сотнями кристаллов.

— Красотища-то какая!!! — воскликнула Катя, ничего подобного не ожидавшая. — А наши, наши где?!

— Смотри дальше.

Проход захлопнулся, оставив на арене десять фигур в зеленых одеждах: плотные плащи укрывали их с головы до ног, Катя смогла разглядеть в полутьме только высокие сапоги с загнутыми носками, да узкие резные щиты, которые держали четверо из игроков. У остальных в руках оказались длинные и плоские деревянные биты.

— А что это за щиты у них в руках? И биты?

Ярослава не успела ответить — Сытень раскатисто прорычал:

— Команда мастеров Аркаима! Встречайте!

Открылся изумрудно — синий переход. Из него полились звуки гуслей и свирели, мерное дыхание кузнечного горна и звуки скрещивающихся мечей. Они тонкими нитями малахитовыми нитями обвили уже сложенный англичанами узор, одни элементы от этого стали ярче, полнее, другие — нежнее и прозрачнее. Рисунок словно ожил.

С последней нотой проход закрылся, оставив на арене десять игроков, среди которых Катя без труда узнала Олеба, Истра и Енисею. В руках четверо участников также держали узкие щиты, а остальные — плоские деревянные биты.

Катя захлопала в ладоши и громко, с улюлюканьем крикнула:

— Ура!!!

Одна. На весь шатер.

На нее озирались, недоуменно поглядывали, кто-то крутил у виска.

Ярушка схватила ее за рукав, дернув к себе:

— Тише ты, чего ж ты орешь?!

— Так игра же! Игроков приветствую, поддерживаю свою команду, кричу «Ура». У нас бы еще кричалку какую-то сделали болельщики. Типа «Аркаимцы смело в бой, англичан сметем долой!».

— ТИШЕ ТЫ! — она пригнула Катину голову, чтоб спины других зрителей спрятать.

— Да что такое-то? — уже едва различимым шепотом шипела Катя. — Нельзя?

— Конечно, нельзя. Это же ШОРОХ! Любой звук, брошенный со зла, или в безудержной радости, против твоей команды идет, очки добавляет.

— Так здесь, что ли сидеть смирнехонько надо? И смотреть только? Что за игра такая странная…

Ярушка вспылила:

— Хорошая игра! Смотри в оба и не отвлекайся. Орать, визжать и топать ногами можно только пока волхв стучит в посох.

На арене обе команды выстроились рядом: в первом ряду восемь игроков со щитами, во втором — остальные, одновременно резко взмахнули руками и тончайшее кружево, повисшее в воздухе над их головами, разорвалось на множество мельчайших фрагментов. Они, подхваченные легким порывом ветра, белыми хлопьями взмыли под купол и опустились на ладони зрителям.

Катя тоже получила маленький, размером не большее ее ладони, цветок, тонкий, трогательный, пахнущий солнцем и летним отпуском. Она подняла восхищенный взгляд на Ярушка — та приложила легкую ажурную птичку, как брошь, верхней рубахе — тунике. Девушка рядом с ней закрепила кружевного ужика в волосах, и тот выглядывал оттуда, поблескивая темными изумрудными глазками.

— Они держатся сами, — пояснила она шепотом. — А после игры развеются.

Катя поместила свой цветок на тыльной стороне ладони — давно хотела сделать татушку. И тот, в самом деле, словно приклеился к коже, впитался, став с ней одним целым.

— Как здорово!

Волхв продолжил: