Евгения Кретова - Посох Велеса

— Яруш, таких долгожителей не бывает, а мои перемещения во времени — проделки шкатулки. Как Енисея это делает, мы не знаем, но наверняка тоже нечто подобное. К волшебству это не имеет никакого отношения. Это какая-то технология.

— Что такое «технология» мне не ясно, а вот что это не волхование — я не согласна. Есть в этом какая-то загадка! И то, что у тебя есть такие интересные способности — доказательствует о моей правоте. Ты очень неплохо для новичка владеешь Темным Мороком, знаешь Александрию как свои пять пальцев, да еще с тайными ходами, переходами и выходами из лабиринтов! На счет долгожительства ты вообще не права, легенды и не такое гласят.

— Так то легенды. Давай лучше спать, — вздохнув, предложила она. Ярушка кивнула, в глубине души довольная тем, что отвлекла Катю от мрачных мыслей.

Одна за другой, они спустились вниз и устроились в кроватях. Катя сразу закрыла глаза: ей хотелось, чтобы Ярушка, убедившись в том, что она заснула, успокоилась, и у Кати появилось еще несколько минут, чтобы пережить сегодняшний день.

Лишь она закрыла глаза, как тонкая Ярушкина ладонь тенью промелькнула над ее лицом, унося с собой в полуночную мглу все сомнения, переживания…

— Сон Сонович, утоли ее печали, забери их все с собой, — прошелестел девичий голос, — под тяжелым камнем припрячь в холодном море-окияне, забудь до него дорогу, ни ветрам, ни дождям не сказывай…

Катя в одно мгновение уснула.

Ярушка улыбнулась.

— Так-то оно лучше, — прошептала она и юркнула под одеяло, напоследок еще раз бросив внимательный взгляд на спящую Катю.

Рядом пошевелилась Енисея, повернулась к Ярославе, тихо прошептала:

— Хочу, чтоб ты знала. Я ему сказала нет.

— Кому? — голос у Ярушки дрогнул.

— Олебу.

— А-а. А что ты решила мне сказать? Мне-то что?

Енисея повела плечом.

— Просто. Хочу, чтоб знала ты.

Ярослава помолчала. Енисея тоже ничего не говорила, в темноте было слышно ее ровное дыхание.

— А почему «нет»? Не люб он тебе?

— Люб. Только как понять ему, что не быть нам вместе?! — едва слышно прошептала Енисея и отвернулась. А Ярушка, так и продолжила сидеть, поджав под себя ноги и наблюдая, прислушиваясь к удаляющейся грозе.

Они вышли через западные ворота. Стражники, оставленные сегодня на службе, сердито поглядывали с дозорной вышки на толпу мужчин, женщин, стариков и детей, спешившую из города.

— Ребята и Енисея уже там давно, наверно, — Ярушка, вытягивая шею, смотрела через головы прохожих, стараясь разглядеть товарищей. — Пока мы твою яишню варганили.

— Яруш, ну, хватит меня пилить. Вкусно же было! — Катя зажмурилась, глядя на яркое, еще и не палящее солнце.

От реки тянуло ночной прохладой, пахло клевером. Радужные бабочки покачивались над длинными стеблями, улетая подальше от людей вглубь полей, деловито жужжали пчелы, а над головой вертелись назойливые оводы. В воздухе пахло радостью и ожиданием сверхъестественного.

«Или это только мне кажется?» — мелькнуло у Кати в голове. Дело в том, что люди, чинно и важно следовавшие с ней одной и той же дорогой, не были возбуждены. Скорее даже наоборот, они были спокойны и сосредоточенны.

— А коли места сейчас не хватит? — продолжала ворчать Ярослава. — Сама ж потом страдать будешь, что ничего не видать и ничего не понять.

— Так если ты мне не говоришь, что за состязания у вас такие, и отчего народ серьезный смотреть на них идет, как мне что-то понять?!

Ярушка открыла было рот, чтобы ответить, но рядом с ней материализовался здоровенный детина с широкой кривоватой улыбкой и россыпью веснушек на лице. В него, как в океанский лайнер, врезалась толпа, недовольно рассекаясь и смыкаясь за ним вновь.

— Яросла-а-а-ва! — радостно пробасил он. — И ты здесь! А сказывала, не будет тебя!

Ярушка чертыхнулась себе под нос, схватила под руку Катю, прижала к себе, натянуто улыбнулась.

— Здорово, Микола, — деловито поздоровалась та, стараясь держаться от верзилы подальше. — Вот, случилось заглянуть. А ты чего здесь, не с командой? Неужто опять вышибли?

Рыжий Микола шумно втянул носом воздух, заправил ручищи за пояс, широко расставил локти, отчего их застрявшая посреди дороги компания стала уже не океанским лайнером, а атомным ледоколом. Прохожие недобро поглядывали на них, но связываться не решались.

— Ну, вроде того…

— Наш Микола очень скор на расправу, — обернувшись к Кате, пояснила Ярушка. — В том году его тоже выгнали за драку с ильменским служкой: тот пытался доказать, что летать умеет, как птица.

— И что? — Катя с опаской поглядывала на Ярушкиного знакомого.

— Полетал, — двусмысленно кивнул Микола и снова шмыгнул носом.

Ярослава прикрыла глаза:

— Он его в реку сбросил, с высокого берега, служка едва не утоп.

— Да не утоп бы он, я ж рядом был! Яруш, я тебе гостинец припас, — и Микола достал из-за пазухи большой печатный пряник в прозрачно — молочной сахарной глазури. — На, прими!

Глаза Ярушки вспыхнули огнем:

— Не приму я, — отрезала.

Микола замер, побледнел, едва дыша.

Ярослава схватила Катю за локоть, рванула в толпу.

— Яруш, погоди! — верзила, и без того красный от конопушек, покраснел еще сильнее. — Я ж не про то! Я по дружбе! Просто так.

— Ага, — недоверчиво протянула Ярушка, не останавливаясь.

— Да правду говорю! Ей-богу! — он протянул ей поблескивающий на солнце пряник. — Возьми. Вкусный, медовый, с Тулы купец привез… Сама не хочешь, так подружку угости, не пробовала, чай… Вон, какие глаза голодные.

Катя икнула от неожиданности и отвернулась.

А Микола, разломав его пополам, торопливо всучил им в руки и бросился бежать, рассекая людской поток.

— С кем сегодня играем хоть? Ведаешь? — крикнула ему вслед Ярушка.

— Англяне будут! — и двинул дальше. Катя видела только его рыжую голову, возвышавшуюся над аркаимцами.

Ярушка вздохнула:

— Плохо, что англяне. Сильные они. Третий год Кубок держат.

— Англяне — это кто? Англичане, что ли?

Ярушка задумчиво кивнула, и тут же поморщилась — мальчишка лет шести немилосердно наступил ей на ногу.

— Эй, малец, смотри, куда топаешь!

Тем временем они подошли к шатру, специально установленному для игры: высокие в три — четыре яруса помосты туго скреплены и обшиты коврами и войлоком. Слева и справа от каждого входа стояли девчушки в ярко-зеленых нарядах, с цветами, вплетенными в длинные косы. Они раздавали простенькие амулетики, на Катин взгляд, жутко неказистые. Простая деревянная бляха на кожаном шнурке. Ни тебе узора, ни картинки.

Катя, проходя мимо, презрительно отвернулась. Ярослава же, искоса взглянув на подругу, взяла один, намотала браслетом на запястье.