Амэя Мизуки - Особенный, или Помеченный болью [СИ]

Замок тихо щелкнул, служа немым разрешением владельца спальни войти. Ламиа подался вперед, толкнул мешающую преграду и оказался в знакомой комнате с привычной атмосферой и осколком под боком. В глубине спальни раздалось шуршание, словно маленькая лапка с острыми коготками частыми движениями проходилась по ковру. Занавески изредка колыхались, ведомые порывами ветра. Камин по обыкновению уютно потрескивал, задавая нечаянный ритм жизни этого маленького мирка. В ванной глухо журчала вода, оттеняя сбившуюся симфонию звуков.

Пройдя внутрь, Ламиа встал в нескольких шагах от кровати, медленно снимая повязку. Он нарочно смотрел в сторону нилде, дабы сразу поймать его взгляд и пройти эту обязательную процедуру «свой-чужой». Мужчина даже не успел понять, какого цвета шерсть этого зверька: его моментально охватило чувство страха, а картинка перед глазами резко изменилась.

Аластер не видел помещения, в котором находился: ему было неинтересно. Лишенные внимания стены становились серыми, а обстановка безликой. Главное — это подрагивавшее, скрутившееся тело, измученные стоны, треск рвущейся ткани и скрежет ногтей по каменному покрытию. На полу лежал прекрасный и в тоже время обезображенный Даэрин. Ворот его идеального кимоно сполз с плеч, оголяя грудь, а полы поднялись, открывая ноги. На коже горели свежие раны, медленно сочась кровью, образуя нечеткую лужицу. Порезами были усеяны все открытые участки тела, исполосовав еле дышащего парня. Алые волосы, измазанные в запекшейся крови, липли к лицу, теряя свой невероятный блеск, как и сам цвет, превращаясь в красновато-коричневые лианы, обившиеся вокруг израненной шеи. Выбеленное лицо исказилось, передавая только крупицу той боли, что испытывал Киран. Губы кривились, раскрывались в немом крике, а после сжимались, глуша мучительный стон, вибрацией раскатывающийся по комнате. Напряженные пальцы судорожно цеплялись за неровности пола, сдирая кожу, ломая ногти, размазывая ручейки крови.

Вампир хотел было броситься к эльфу, но с ужасом понял, что не может. Его крепко удерживали за горло и стягивали грудную клетку. И чем сильнее он старался вырваться, тем дальше его оттягивали от страдающего осколка души и тем ярче выражалась пытка. Порезы стали проявляться на руках, ребрах, животе, словно невидимый клинок нещадно впивался в уставшее тело. Сквозь ткань проступали крупные разводы бордовой жидкости, скапливаясь и стекая размытыми струйками вниз.

— Даэрин! — в отчаяние выкрикнул Аластер, вытягивая руку перед собой. — Подожди еще немного. Прошу, — умоляюще протянул он.

Пульс мужчины уже зашкаливал, организму не хватало кислорода, а мышцы отказывались слушаться. Бессмертный в панике начал раздирать себе горло, дабы скинуть мешавшие оковы, освободиться, подбежать к этому родному существу, обнять и попытаться защитить от невзгод, от мучений и страданий, от всей боли, что тот испытал и испытывает сейчас.

Где-то на краешке сознания промелькнула спасительная мысль, что это все кошмар, иллюзия. С ней просто необходимо бороться, высвободиться из сковывавшего душу плена и убедиться, что сильный и гордый демон в полном порядке. А для достижения цели нужно просто отвернуться от гипнотических глаз нилде. Ведомый этой идеей, Ал моргнул, однако ничего не произошло. Сколько бы он ни старался закрыть веки, разглядеть стены, увидеть незнакомую комнату, у него никак не получалось.

Пока вампир старался выпутаться из стальных оков, Даэрин вскрикнул, дернулся и обмяк, не подавая никаких признаков жизни. Такого отчаяния Ламиа никогда не испытывал. Теряя связующую нить с действительностью, он ощутил, как его наполняет неведомая доселе сила.

Его разум отключился, а тело, следуя инстинктам, действовало само. Аластер резко отступил назад, меняя прежнее направление рывков, что позволило ослабить железную хватку. Он быстро намотал на руку длинные лианы и дернул на себя, сбрасывая сильную хватку. Сделав еще пару шагов, он выставил ладонь в сторону, выискивая пульсирующее тепло, и как только наткнулся на него, одним движением притянул к себе. Темноволосый сжал в крепких объятьях несопротивляющегося любовника, уткнувшись носом в его макушку, наклоняя парня ниже, дабы не увидеть его лица, когда иллюзия спадет.

Бессмертный цеплялся за горячее дыхание, опаляющее его ключицу, отчаянно втягивал аромат тела Даэрина, крепче обнимая своего избранника. Кошмарные картинки начали бледнеть, словно зверек устал или решил сжалиться над ним. И чем спокойнее чувствовал себя вампир, тем легче становилось привидевшемуся красноволосому эльфу. Кошмар сбавил обороты, возвращаясь к изначальной точке. Аластер ощутил некое минутное превосходство над гипнотизирующим его нилде и, сделав последнее усилие, решил вырваться из иллюзии окончательно.

— Я свой, — четко произнес мужчина.

Картинка зарябила, исказилась и медленно растворилась, возвращая Ламиа в уютную спальню. Взгляд тут же упал на алую макушку, а руки ощутили напряжение помеченного болью тела. Вампиру нужно было завязать глаза, но он не мог и не желал делать этого, тем более — выпускать из своей хватки желанное существо, которое не пыталось вырваться, покорно ожидая дальнейших действий.

— Почему он послушал меня? — отвлекаясь от водоворота мыслей, спросил Ал.

— Он почувствовал частицу моей души в тебе, — тихо, но разборчиво отозвался парень.

Темноволосый бросил взгляд на ярко-желтого нилде, по цвету похожего на мимозу, такого яркого, маленького и в то же время сильного. Зверек с интересом смотрел на обнимающуюся пару, не предпринимая никаких действий, оценивая сложившуюся ситуацию.

Аластер мягко поцеловал шелковистые волосы, глубоко вдохнул чистый и родной аромат, борясь с желанием заглянуть в лицо этому большому обманщику и понять, почему тот прикидывался кицуне. И он смог побороть в себе это неуместное желание, которое могло разрушить то шаткое положение, в котором они оказались. Еще будет время. Для всего.

— Завяжи мне глаза, — на выдохе попросил наследник Высокого Дома. — У меня на это не хватит сил.

— Спасибо, — благодарно прошептал Даэрин, потянувшись к висящей на шее вампира ленте.

Аластер сидел на полу, на мягком ковре, спиной оперевшись на бортик кровати. Его плечи были расслаблены, а ноги скрещены. Позади вампира на краю постели разместился Даэрин, медленно и аккуратно перебирая темные волосы, заплетая сложные косы, а когда заканчивал работу, распускал свое творение и начинал заново. В таком положении они провели не менее часа. Даже Неэл и нилде успели успокоиться. Ярко-желтый зверек, важно фыркнув, вышел из спальни, оставляя любовников наедине.