Марина Аэзида - Дети Спящего Ворона

Она пожала плечами, затем продолжила:

— Теперь Адальгаром хочет завладеть наместник Империи — Хашарут. Он хочет на мне жениться, а если я откажусь…

— Он захватит княжество силой, — закончил за нее каудихо. — И правильно сделает. Если земли остались без правителя, они так или иначе отходят Империи. Не обижайся, я всего лишь рассуждаю, как…

— Как правитель. Ничего, я понимаю.

Андио Каммейра осклабился.

— Замечательно, когда собеседники понимают друг друга. Но другое объясни: почему я? Чем я в твоих глазах лучше Хашарута? Какая разница, имперский наместник или — как вы там меня называете? — цепной пес Империи? Все одно, разве нет?

— Разницы не было бы, не убей Хашарут моего отца.

— Я слышал, что его задрал кабан.

— Ты в это веришь, каудихо?

— Не очень, — он усмехнулся. — Князья в его возрасте редко погибают просто так.

— Вот и я не верю, — Джефранка опустила глаза, а поднимая, мельком глянула на Виэльди: он сидел так тихо и неподвижно, что она о нем даже забыла.

— Ясно, — Андио Каммейра хлопнул себя по коленям. — Я благодарен тебе за откровенность. А насчет твоего предложения… Оно довольно заманчивое. Вопрос в том, что лучше для меня и талмеридов. Заполучить твои земли, но нажить могущественного врага? Или отказаться от них, зато сохранить выгодную дружбу с наместником? Признаться, пока я склоняюсь ко второму…

У Джефранки сердце упало и плечи поникли. Неужели все зря?

— Мне говорили, что каудихо никого не боится, — сказала она. — Что ему никто не страшен.

В глазах Андио Каммейры разгорелось веселье, и он засмеялся.

— Не пытайся играть на моем тщеславии, милая княжна. Я давно уже не щенок, готовый на все, чтобы волком показаться.

— И не пыталась играть… Я просто… — от смущения она чуть не опустила голову.

— Еще как пыталась, — отмахнулся Каммейра. — И если ты не глупа — а ты вроде не глупа, — то прекрасно понимаешь: тот, кто никого не боится, безумец. А я в своем уме, иначе не стал бы даже главой клана, не то что каудихо.

Она понимала… Но что же теперь делать? Как его убедить? Упросить?

— Пожалуйста! Я обещаю, что буду…

— Женские мольбы меня тоже не трогают, — отрезал Андио Каммейра, недобро сжал губы, а потом вдруг расплылся в улыбке. — Даже если женщина прекрасна, как ты.

Перед глазами Джефранки все поплыло. Она стиснула зубы и ненадолго зажмурилась, пытаясь таким образом прийти в себя. Обычно это помогало, помогло и сейчас. Главное, открыв веки, не смотреть в ухмыляющуюся рожу каудихо.

Взгляд зацепился за меч на стене: ножны из светлой кожи, на них выбит мудреный узор, а посеребренная рукоять украшена багровыми, как кровь, камнями. Рубины или стекло? Отсюда не угадать…

Пока рассматривала их, удалось окончательно взять себя в руки.

— Значит, ты отказываешься?

— Э, я не сказал, что отказываюсь, — Андио Каммейра подался вперед и отчеканил: — Я сказал. Что склонен. Отказаться. Но такие вещи быстро не решаются. Когда наместник явится к тебе за ответом?

— В начале следующего месяца.

— Тогда к концу этого я либо приеду к тебе и предложу стать моей женой — либо не приеду.

— И я должна просто ждать? Не зная наверняка?! — вскричала Джефранка.

— Верно.

— А если он явится раньше, чем обещал?

— Потяни время. Сошлись на траур по отцу. Если не покажешь наместнику своей ненависти, он пойдет навстречу.

Джефранка промолчала, только кивнула. А что она могла сказать? Советник Лакор был прав с самого начала: не ей выбирать — решать будет каудихо.

Когда они остались вдвоем, отец переместился на диван напротив и спросил:

— Ну, и что ты об этом думаешь?

Виэльди поймал на себе въедливый и заинтересованный взгляд: ясно, каудихо опять собрался готовить сына к будущей власти. Вообще-то правильно, давно пора. Отец в его годы уже давно подавлял мятежи и ходил в набеги… С другой стороны, он не прошел ту «школу выживания» — а как еще назвать горный лагерь? — которую прошел Виэльди.

— Ты о брачном союзе? Даже если забыть, что Хашарут после этого станет твоим врагом… Как ты сможешь быть одновременно и каудихо, и князем? Это непросто даже для тебя, — отец смолчал, и Виэльди продолжил: — Чтобы править Адальгаром, придется постоянно там находиться. Ну хотя бы в первые годы. А назначать туда своего ставленника… не знаю… не думаю, что это хорошая мысль.

— Почему?

— Адальгарцы и тебя-то с трудом примут, а твоего ставленника тем более… И еще: насколько ты доверяешь этой княжне? Да, пока что ей выгоден союз с талмеридами, но что будет потом, когда она отделается от наместника? Все-таки приморское княжество — это не беззащитные земледельцы. Боюсь, нам постоянно придется отправлять туда людей и подавлять восстания.

— И подавим. И сделаем Адальгар частью Талмериды.

Виэльди фыркнул:

— Как ты себе это представляешь? Между нами и княжеством — поселения верийцев. Конечно, их несложно покорить, но ты сам говорил: Империи не по нраву наши… завоевания, нам приходится захватывать земли по капле и чуть ли не раз в десятилетие.

— Я рад, что ты помнишь мои слова, — сказал Андио Каммейра и хитро прищурился. — Выходит, ты против этого брака? И бедную девочку тебе не жалко? Наместник, поговаривают, жесток со своими женщинами.

— Хватит твоих проверок, отец! — в груди вспыхнула злость, и Виэльди вскочил с дивана. — Ты собственную дочь не пожалел! Отдаешь ее за… хворого. Думаешь, я поверю, будто тебе жаль эту Джефранку?!

— Успокойся и не кричи. Можешь не верить, но у меня душа болит за Данеску. И мне слегка жаль княжну. Просто я умею справляться с чувствами. С гневом, кстати, тоже. И ты учись. Чувства — плохие советчики.

— Я просто не пойму, чего ты от меня хочешь?! — Виэльди встрепал волосы и провел по ним рукой. — Я уже сказал, что думаю об этом браке: неприятностей от него больше, чем выгоды. Хотя земли богатые, да… И все-таки — мы больше потеряем, чем приобретем. Их же нужно еще удержать… а тут вражда с Хашарутом. Империя уже не вступится, случись что, наоборот, исподволь поможет Адальгару — а потом отдаст его тому же наместнику. Вот и все! Так к чему был твой вопрос о жалости? Явно это одна из твоих проверок, а они мне надоели.

— Ладно, не обижайся, — Андио Каммейра поднялся и, приблизившись, положил руку ему на плечо. — Ты все верно говоришь, сын. Но мне правда было любопытно твое мнение. Даже я порой, знаешь ли, не все вижу, потому советуюсь. Еще и с твоим дедом поговорю, пока он не уехал… А теперь ступай и немного отдохни: тебе скоро в путь.

— Какой еще путь? — не понял Виэльди.

— Ну как же… княжну к ее людям проводить. Ты ведь не думаешь, что после нашей беседы она захочет здесь остаться еще на ночь?