Ольга Хмелевская - Дар. Золото [CИ]

Словом, обедали мы, никуда не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. Если и было мне неуютно под перекрестными косыми взглядами наемников, на счету у каждого из которых, как минимум, одна война, то я изо всех сил старался этого не показать.

Дежурный кашевар, разнося по столам кружки с компотом из диких груш, остановился возле нас и, обращаясь к Машке, обронил:

- Там, вас, это... к Хаару зовут, как пожрёте. Лекаришко бегал, вас искал. Уж не знаю, чего им надо. Понял, что ли?

Машка кивнул:

- Понял, Вась. Спасибо.

Упомянутый Вась хмыкнул «спасибо на хлеб не намажешь» и пошел дальше.

Тамил, сидя напротив нас, угрюмо ковырялся в каше, и Машка взяв кусок хлеба, невзначай толкнул его миску. Наемник поднял глаза, а парень, не глядя на него, тихо проговорил:

- Сваливай, если можешь. Сегодня.

Тамил зыркнул по сторонам, допил компот и поднялся из-за стола. На нас он не смотрел. Отнес посуду на кухню и вышел.

А я тоскливо подумал: может и нам «свалить» куда-нибудь? Сегодня. И как только мы покинули местный общепит и вышли во двор, я Машку так и спросил. С ответом кошачий авантюрист не задержался:

- Свалим. Но надо сходить к Витору. А там война план покажет.

Мои душевные кошки в очередной раз недвусмысленно заявили, что план этот мне не понравиться. Как и всё остальное.

Честно сказать, мне не очень хотелось смотреть на план, который покажет война, тем более, что воздушные маги ничем не отличались от огневых - такая же спесь. Хороших знакомых среди них у меня не было никогда, как и среди остальных магических сословий. Разве что лекари относилось ко мне вполне лояльно, но впрочем, они относились лояльно ко всем, по причине врожденного дружелюбия. Правда, это дружелюбие не мешало знахарской братии отсылать своих врагов на тот свет, лишая их жизненной силы не с помощью огня или ветра, а путем отнятия оной непосредственно голыми руками. Вот и вся разница.

- Пожар? - неуверенный вопрос прозвучал в десяти шагах от нас.

Мы с Машкой одновременно повернулись в ту сторону, где трое пехотных пристально высматривали что-то на холме. В направлении старых развалин.

Там, над холмом, все выше и выше поднималось странное желтое сияние.

- Пожар!!! - послышались крики уже со всех сторон. Хотя какой пожар? Зарево, да. Но никак не...

Кузня!

Забыв обо всем и плюнув на то, что обо мне подумают, я сорвался с места. Лишь бы успеть! Нужно во что бы то ни стало успеть. Добежать, пока еще можно что-то понять.

Я понесся по двору к подъемной клети, а за мной длинными затяжными прыжками как белка-летяга скакал ханур.

Вскочив на доски подъемника, я изо всех сил закрутил лебедку, и Машка, успев на ходу запрыгнуть ко мне, тоже вцепился в воротило. Мы вдвоем раскачивая под собой клеть, взлетели на крепостную стену. Визгливо заскрипели шестеренки поворотного механизма, и клеть тут же начала спускаться со стены. Не дождавшись пока платформа стукнется о землю, я спрыгнул с досок и помчался по тропе к развалинам. Машка и Пончик бежали сзади, но сейчас это интересовало меня меньше всего. Сейчас мне нужна была только одна вещь. Печь! И когда полукруглое строение показалось за развалинами старой мастерской, я споткнулся. Если бы не Машка, ухвативший меня за куртку, точно проехал бы носом по земле. Это строение сияло! И сияние шло изнутри. Расширяясь в разные стороны, сияние набирало мощь, и яркий золотой свет уже начинал опасно слепить глаза.

Машка попытался меня остановить, но я дернулся из его захвата так, что чуть не опрокинул, и он выпустил меня, побежав следом.

Не обращая внимания на слепящее зарево, я подлетел к двери. Сходу, даже не думая, провернул замок - он жалобно всхлипнул и развалился, а я, со всей дури, ногой долбанул дверь.

То, что я увидел за дверью, невозможно представить себе даже во сне!

Печь пылала! Но совсем не обычным пламенем. Черный гладкий песчаник сам излучал свет! У его поверхности метались оранжевые и желтые сполохи. Они расходились вширь и светлели, превращаясь в ослепительные белые лепестки. Купаясь в огне и свете, печь как большое черное яйцо жила и дышала, пульсируя в такт неведомому сердцу. Она изменилась. Уже не было колошников и мехов вокруг нее, уже расплавились в холодном пекле горны и наковальни, уже пространство переливалось пустотой и смешивалось с немым восторгом вновь родившегося... существа!

- Уходи!!! - раздался сзади дикий крик Машки.

Я оглянулся. Наемник стоял в проеме дверей, прикрывая лицо. Одежда на нем дымилась. Пончик у него под ногами верещал от бессилия - он не мог зайти в эту дверь за мной. А я стоял посреди праздника огня и света целым, и мне было... здорово!

Я посмотрел магическим зрением, и дыхание перехватило - над печью переливался изумрудными вихрями столб концентрированной энергии. Тонкие зеленые нити сливались в ручьи, в потоки и уходили вверх мощной рекой, расплескивая силу во все стороны. Не жалея.

Это что же такое я сотворил?!

Мне хотелось взлететь, и я знал, что смогу. Сейчас я все смогу!

От двери послышались крики.

Улыбаясь, я повернулся на голоса и увидел людей. Они стояли с перекошенными от ужаса лицами и пятились от жара. Их место занимали другие - смотрели, отшатывались, исчезали... Мелькнули растерянные и потрясенные лица магов. Они тоже прибежали? Ха, еще бы! Тут этих потоков дармовых, хоть поварешкой черпай!

Но вскоре свет начал гаснуть. Зеленые ручейки притихли, но не прекратили собираться в один поток, а просто потекли размеренно, словно вернулись на свое законное место. Словно убрали камень, лежавший у них на пути.

Жар спадал.

А в самой кузне не осталось ничего, кроме печи и магического вихря, пульсирующего над ней.

Мой клинок исчез. Вместо него на поясе чернел сгусток тьмы. Твердый и смертоносный.

8

- Здравствуй, Дох!

- Здравствуй, Ригата.

- Наверно, ты, как всегда, знаешь, что случилось?

- Конечно.

- Тогда, ответь на мой вопрос: что это было?

- Случайность.

Молчание.

-Во второй раз?!

- И, тем не менее, это случайность.

- И что делать!

- Ничего.

- Ничего?

Молчание.

- Двести лет, Дох. Двести лет! Алабару почти двести лет. И он один! Младших нет! И ты говоришь ничего?!

- Да. Никто ничего не будет делать.

- Я выйду на Совет. Меня все поймут.

- И этим ты помешаешь той самой случайности. Ей нельзя мешать. Свою вину мы не искупили.

- А когда?! Когда мы ее искупим? Когда нас не станет?

- Возможно.

- Ты... Ты понимаешь, что ты говоришь?!

- Да. И если ты выйдешь на Совет, я отстраню тебя от наблюдения. Ты давала присягу. Как воин. И ты этого захотела сама. Так что соответствуй.

9

Не буду рассказывать, как мы возвращались в Крепость. Мы, это я, Машка и Пончик.