Марисса Майер - Бессердечная [litres]

Шляп Ник громко расхохотался.

– Мне не терпится узнать подробности.

Кэт положила перед ним исписанный лист и прижала пальцем.

– Здесь вы найдете мое предложение. «Пирожные и торты. Лучшая кондитерская в Королевстве».

– Какое оригинальное название, – хмыкнул Шляп Ник.

– Вы знаете, как я могу печь – вы пробовали. Каким бы ни было ваше отношение лично ко мне, я прошу отнестись к предложению по-деловому. Люди будут стекаться из всех уголков ради моих воздушных тортов, нежнейших пирожных – даже хлеба, мягчайшего хлеба, какого они никогда еще не пробовали.

Шляп Ник долго смотрел на Кэт с непроницаемым выражением. Наконец он заговорил.

– Вы хотите открыть кондитерскую.

– Совершенно верно.

– И хотите, чтобы я вам помог.

– Я прошу о деловом соглашении, о ссуде. Здесь все расписано – платежи, прибыль, все-все. – Кэт чувствовала себя очень умной, произнося все эти слова, и радовалась, что вчера не выдержала и попросила Мэри-Энн помочь ей.

Повисла новая, очень длинная пауза, а потом Шляп Ник сказал:

– Скажите-ка, леди Пинкертон, разве у королевы есть время на работу в кондитерской?

Ощетинившись, Кэт отчеканила:

– Я не королева.

– Разумеется, – кивнул он. – Пока.

Бровь Кэтрин задергалась сильнее.

Шляп Ник придвинул к себе листок, но не развернул его.

– Ваша сметливость восхищает меня, как ни трудно в этом признаваться. Вы чем-то напоминаете меня самого. И все же я сомневаюсь, что это предложение тщательно обдумано, и не верю, что ваше предприятие окажется успешным.

Кэт вспыхнула. Ей показалось, что ее отшлепали – так резко и непримиримо прозвучали эти слова.

– Как вы можете так говорить?

– Розовые пирожные бесспорно произвели на меня впечатление. Но, спеша обвинить меня в печальном происшествии на празднике, вы кое-что упустили. Улику, которую не так просто будет уничтожить. Возникает вопрос: не оттого ли вы так настойчиво пытаетесь обвинить меня, что вам самой есть что скрывать?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Черепах, это милое, несчастное существо, за несколько минут до превращения съел целый кусок вашего пирога.

Кэт похолодела.

Ведь ей и самой приходила в голову такая мысль. Это было очень страшно, хотя Кэт надеялась, что никто больше не догадается связать превращение Черепаха с пирогом. Невыносимо было думать, что Шляп Ник может оказаться прав и в другом: обвиняя его шляпы, она пыталась отвлечься от мысли о собственной вине.

Но ведь это был всего лишь пирог! Самый обычный пряный пирог с тыквой.

– Из пяти судей, – продолжал Шляп Ник, – только Черепах отведал вашего десерта. Разумеется, люди начинают задумываться, не ваш ли пирог стал причиной этой ужасной перемены.

Сердце Кэтрин тяжело отбивало удары.

– Я пеку торты и пирожные десятками – нет, сотнями, и никогда ничего подобного не случалось.

– Достаточно одного раза. – С этими словами он принялся рвать бумагу на тонкие полоски, даже не потрудившись сломать восковую печать. Глядя, как превращается в клочки вся их любовно проделанная работа, Кэт с такой силой стиснула зубы, что заныла челюсть.

– Кроме того, – продолжил Шляп Ник, смахивая со стола изорванное письмо. Обрывки бумаги разлетелись и запорхали в воздухе, оседая ей на платье. – Кроме того, у меня есть правило не иметь дела с бесхребетными существами. Со змеями. Со скользкими угрями. И с непостоянными ветреными девицами. Вы можете сколько угодно увиливать от ответа, леди Пинкертон. Воображайте себя и дальше невинным созданием. Но вы не хуже меня знаете, что разобьете еще одно сердце, пока все не закончится. И я не желаю иметь с вами ничего общего.

Кэтрин вбежала в дом с заднего входа, кипя от возмущения и обиды. На кухне она чуть не сбила с ног Абигайль, которая несла поднос с огуречными сэндвичами.

Абигайль ахнула.

– Леди Кэтрин, наконец-то! Мэри-Энн только что позвали наверх, лучше бы и вам поскорее подняться, пока Маркиза окончательно не вышла из себя.

– Чай? Так рано?

Абигайль только махнула головой, показывая, что Кэтрин следует поспешить.

Вспомнив, что родители угрожали уволить Мэри-Энн, Кэтрин сбросила шаль и понеслась по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Обычно отец пил чай, уединившись в библиотеке, но, поднявшись, она услышала голоса из парадной гостиной, где обычно принимали гостей.

При мысли о гостях Кэт совсем сникла.

Она собиралась незаметно юркнуть к себе комнату и сделать вид, что никуда не отлучалась, но не успела: дверь гостиной открылась и оттуда выглянула матушка. На ее лице была совершенно безумная улыбка.

– Кэтрин! Вот ты где! Я услышала, как ты вошла, моя лапусечка!

Лапусечка?!

Новая ужасная догадка придавила Кэтрин к полу.

– Я не знала, что мы ждем гостей. Я не одета должным образом для…

Подскочив к Кэт, мать торопливо пригладила ей волосы, поправила воротничок и потянула за руку в гостиную.

– Не глупи, дорогуша. Мы не должны заставлять гостей томиться в ожидании…

– Но…

– А вот и она, Ваше Величество! – проворковала Маркиза, таща за собой Кэтрин. – Стояла в холле, не решаясь войти. Она так застенчива!

Король и Маркиз разом вскочили. Конечно, Король был не один, а со свитой: подергивающий носом Белый Кролик, стражники и Джокер. Джокер, как всегда в черной куртке и колпаке, стоял у дальнего окна, на фоне яркого полуденного света виден был только силуэт. Он застыл в почтительном молчании, сложив руки за спиной, и стена комнаты явно интересовала его куда больше, чем Кэт.

На другом конце комнаты Мэри-Энн разливала чай. Улучив миг, она вопросительно посмотрела на Кэтрин. Это было ужасно. Кэт начинала быть дрожь при мысли об унижении, которому она подверглась у Шляп Ника.

Король захлопал в ладоши, приветствуя появление Кэт, но его никто не поддержал.

– Вот и она, вот и она! – заговорил он, – А это я, сюрприз!

Кэт с трудом улыбнулась.

– Добрый день, Ваше Величество. Чему мы обязаны такой чести?

– Ах, моя возлюбленная! – заговорил сияющий Король, смакуя это слово и не обращая внимания на кислую гримасу Кэт. – Сегодня вечером в театре «На Поганке» просто необыкновенный спектакль! «Король Дыр», новая постановка! Сегодняшнее представление дают в честь меня самого!

Он поперхнулся и прочистил горло.

– И я очень надеюсь, что… с позволения Маркиза… вы, может быть согласитесь составить мне компанию, моя… моя дорогая.

Под конец Король заговорил сбивчиво, чуть не завязывая пальцы узлом. Его робость могла бы даже показаться симпатичной, не будь Кэт так взвинчена.

– О, это чудесно, Ваше Величество, – подхватила Маркиза, – Ведь правда же это чудесно, Кэтрин?