Александр Змушко - Под ногами троллей

Король явился Эйлу во время неистовой бури, на гребне одной из чёрных волн; и повелел ему забыть Тайну — раз и навсегда. В противном случае, — сказал король, — я утоплю эту деревню, обрушу берег, и упокоится он на дне морском до истечения времён.

В мучениях проводил свои дни Эйл.

Но однажды Тайна явилась ему сама.

В слезах упала она к его ногам.

«Я говорила с отцом, мой возлюбленный, — поведала она, — и сказал он, что скорее лес вырастет на дне морском, чем ты станешь моим мужем, а я — твоей возлюбленной. Отныне нам не суждено увидеться, ибо отец мой в гневе страшен, а я не хочу быть повинной в смерти других людей».

И луна той ночью была особенно яркой, а звёзды — сияли, как алмазы, и тем более горьким было их расставание.

Но не смирился со словами Тайны Эйл. Отправился он на Острова Алые, где встречаются мангры — деревья, что могут расти в воде. Долгие годы понадобились ему, чтобы собрать денег на корабль, разыскать мангровые деревья и собрать их семена. И отправился он к месту, где видел Тайну в последний раз, и выбросил семена в море — и делал так год за годом, каждый раз.

Аррен ощутила боль в груди — и поняла, что забыла дышать.

— И хоть никогда не виделись они, но собирала на Дне Морском семена деревьев Тайна, и шептала над ними колдовские слова, и высаживала в густой белый ил. И вот — над морем поднялись стволы, развернулись первые листья, зацвели цветы. И тогда понял Морской Король, что ошибся он в своём решении — скором и неправедном.

— И что, — спросила Аррен, затаив дыхание, — тогда они, наконец, смогли быть вместе?

А Жувр, подняв голову, вновь метнул на неё свой раскалённый взгляд.

— Прошли века, — неожиданно мягко сказал он. — Века, прежде, чем деревья смогли подняться из воды. Но в жилах Эйла не текла кровь богов или Королей. Он умер намного раньше, и мягкая земля приняла его.

Аррен сжала кулаки, чтобы не расплакаться; к её горлу что-то подкатила, словно обжигающая волна, глаза защипало.

— Это всего лишь сказка, — прошептала она.

— Как знать, — неожиданно пробормотал Жувр. — Я видел его могилу на Диковинных Островах.

После обеда Пьерш позвал её на палубу; впрочем, она стремилась туда сама. Море не утомляло её, хотелось смотреть на него снова и снова. Зелёные Острова остались позади, а кругом было нечто новое, неизведанное, опасное.

Море!

Сколько она мечтала о нём, сидя на вершинах меловых холмов!

Мечтала и грезила, но не думала, что ей доведётся отправиться в него так скоро… Тревожное ощущение наполняло её сердце — и ощущение щемящего счастья. Она плыла навстречу своим грёзам. То, о чём они всегда мечтали с Къером, свершилось…

Совсем не так, как она хотела.

Не так.

Но Къер бы рассердился, если бы она заревела…

Море пугало Аррен и завораживало, подобно колдовскому зеркалу. Стоит налететь буре — или морскому чудищу позариться на их кораблик — и «Клык» пойдёт ко дну. О, сколько Аррен слышала таких историй! О морских змеях, что переворачивали корабли, о Кракенах, что опутывали мачты щупальцами и утягивали несчастных в зелёные пучины.

Море и опасно и бездонно.

И сколько уже его рундук принял кораблей!

Но ни один из тех, кто находился на борту «Клыка», казалось, не жалел об этом. Они отдали свои судьбы в руки богов, отправились во владения Королевы — и ежечасно рисковали своей жизнью.

А значит, забыть о страхе должна была и она.

Порой у Аррен замирало сердце, когда она представляла, как далеко они от любого из островов; если корабль пойдёт ко дну, вряд ли кому-либо не удастся спастись. Но затем её вновь завораживала красота морских просторов, и страх уходил, уступая место чему-то новому — будто в мучениях, и в панике, в сомнениях рождалась новая Аррен. Море будто очищало её, а ветер выдувал все горькие воспоминания — и Аррен, с замиранием сердца отдалась этому движению, этому странствию — навстречу Неведомому, в поисках своей новой «Я».

— Иди сюда, — позвал её Пьерш, и она подошла к резному фальшборту.

На горизонте появилось крохотное пятнышко.

Как Аррен не напрягала глаза, она так и не смогла рассмотреть — это небольшая туча или же остров.

— Что это такое? — спросила она, и Пьерш усмехнулся.

— Подарок Тайны.

Тучка приближалась и расширялась; ветер дул сильно, ровно.

— Я побаиваюсь Жувра, — вдруг сказала Аррен. — Он ведь был пиратом, верно? Он очень страшный, — и сама расстроилась тому, как по-ребячески это прозвучало.

Пьерш улыбнулся; его пальцы выбивали по дереву гулкую барабанную дробь.

— Не думаю, что тебе стоит его бояться, — наконец, сказал он. — У Жувра своя История. Хвала Льву, наш капитан в людях не ошибается…

— У него взгляд, как раскалённая сабля, — сказала Аррен.

— Он сам — как лезвие бритвенной остроты, — хмыкнул Пьерш. — Но, клянусь Львом, тебя он не тронет. Иначе я сам выпущу ему кишки. Впрочем, наврядли это случится: я хожу с Жувром по морям уже третий год, и он несколько раз спасал мою жизнь. Знаешь, чтобы плавать по морям, нужна смелость; попробуй всё-таки найти её в себе.

Моряк помолчал.

— Мы несколько раз попадали в бурю, — наконец, сказал он. — Море под ногами кипит пеной, паруса рвутся, волны просто слизывают людей с палубы. Корабль скрипит, словно вот-вот разломится. Если позволить страху овладеть тобой — пиши пропало.

И в этот миг Аррен вспомнила своё обещание каменному льву — там, на Острове Трупном.

— Знаешь, почему я попросил Жувра рассказать тебе эту историю? — тихо спросил Пьерш.

Аррен опустила голову и спросила:

— Почему?

— Нужна была немалая смелость, чтобы всю жизнь искать семена мангровых деревьев… Выходить в море, зная, что Король гневается на тебя. Немалая смелость — и бесконечная любовь к Тайне.

— Это всего лишь сказка, — сказала Аррен.

Пьерш рассмеялся.

— Ты так думаешь?

Аррен подняла голову.

Тёмное пятно приблизилось, и оказалось не островом и не тучей; перед Аррен предстало самое удивительное из всего, что она видела доселе.

Громадные стволы, обросшие мхом, зеленоватые, толще самого большого дуба, поднимались из воды. Эти титанические, невообразимые исполины верхушками тонули в небе, а корнями уходили в тёмные водяные глубины.

Прямо из воды рос лес.

Аррен вскрикнула. Она непроизвольно ухватила Пьерша за руку.

— О, Лев!

А он всё ещё смеялся, смеялся, хохотал.

— Сказка, говоришь?

Громадные, ветвистые деревья росли прямо в воде, поднимая свои роскошные кроны высоко в небо. Плоские корни уходили в прозрачную воду, теряясь в глубине. Они подплывали всё ближе: вблизи стало заметно, что многие стволы в диаметре больше всей длины корабля; величественная живая колоннада — она бросала вызов здравому смыслу.