Анастасия Быкова - Под куполом «Феерии» [СИ]

Это продолжалось несколько долгих минут или часов, время вокруг превратилось в вязкий туман, в котором даже дышать было сложно.

Скорее всего, он бы так и просидел до утра в надежде, что кто-нибудь придёт и скажет, что всё это было розыгрышем, если бы не резкий стук в окно.

— Так и знала, что ты здесь, — голос Изабель, хоть и приглушённый стеклом, всё равно был громким. Он тепло прикоснулся к Магнусу и оживил его. Но вместе с жизнью вернулось отчаяние. — Пойдём со мной, нельзя тут оставаться.

Изабель открыла дверь и впустила в салон тишину. Магнуса передёрнуло от промозглости и ощущения совершенной неправильности. На поляне никогда не было так обречённо-тихо. Оказалось, что наблюдать за тишиной через стекло автомобиля — одно, но услышать её — совсем другое.

Он не успел выйти из машины, как его колени подогнулись. Спазм сотряс тело, Магнус схватился за ручку двери и рухнул на землю. Не придал этому значения. Не знал, почему так вышло. Наверное, просто тяжело было слышать тишину.

А Алек в больнице.

— Магнус, — он почувствовал несмелое прикосновение ладони. Голос Изабель дрожал, и она словно боялась вообще что-либо сказать, поэтому просто опустилась на колени рядом с ним и обняла за плечи. По её лицу струились слезы.

Какая-то часть Магнуса, которая ещё не успела утонуть в пучине отчаяния, встрепенулась:

— Это же дизайнерские джинсы.

Изабель моргнула, перевела взгляд на свои брюки и постаралась улыбнуться.

— Плевать.

Они сидели так несколько минут. Или несколько часов. Говорят, что счастливые часов не наблюдают, но когда тебя охватывает тишина, про часы просто не думаешь и отдаёшься боли.

Наконец, Изабель шмыгнула носом и подняла голову.

— Мы сейчас превратимся в ледяные статуи.

Тело Магнуса как будто бы только сейчас вспомнило о том, что осень уже давно перевалила за свою середину. Ступням было так холодно, что они почти не чувствовались.

Он откашлялся.

— Да, пора идти.

— Ты же понимаешь, что я тебя не оставлю? Пойдём в дом. Рафаэль всё равно сегодня не отпустил от себя Лидию, поэтому вторая кровать в комнате свободна.

— Не стоит, Иззи. Председатель ждёт меня в автокемпере.

— Если ты думаешь, что это было предложение, ты ошибаешься. И, Магнус… — её голос дрогнул. — Мне тоже сегодня нужна поддержка. Не думаю, что смогу заснуть одна.

Магнус облизал иссушенные губы.

— Хорошо.

Он вновь ухватился за ручку двери, чтобы подняться, протянул руку Изабель и запер машину. По пути было решено зайти за Мяо, чтобы не оставлять его одного, и Магнус лишь пожал плечами на вопросительные взгляды Рафаэля, Лидии и Рагнора. Они не спали и вопросительно уставились на его покрасневшие от слёз глаза.

Мяо спрыгнул с дивана и, очутившись рядом с хозяином, потёрся о его ноги.

— Если ты хочешь зайти к себе в комнату, то я скажу, что это плохая идея, — Рагнор покрепче обнял мурлыкающего Мистера Грея.

— Камилл решила, что сегодня удачный день остаться у тебя. Сказала, что ей не по себе после случившегося и только твоё крепкое плечо приведет её в чувство, — Рафаэль закатил глаза.

— Вот стерва, — Изабель сложила руки на груди. — Мой брат попал в больницу, а она сочла это прекрасным поводом, чтобы затащить тебя в койку?

У Магнуса все внутренности покрылись ледяной коркой. Внутренний голос нашёптывал, что вышвырнуть Камилл из постели прямо сейчас будет не лучшей идеей, но пальцы на руках всё равно начали подрагивать. Он наклонился и подхватил Мяо.

— Не бери в голову, — почти выплюнул он. — Я сегодня переночую в коттедже.

Друзья кивнули, и он открыл дверь, пропуская Изабель вперёд. Мяо вцепился коготками в пальто, и в другой раз ему бы не сошло это с лап, но не сейчас.

Магнус почти бежал, Изабель смогла догнать его только перед крыльцом и крепко сжала его ладонь в своей, чтобы помочь успокоиться или успокоиться самой. Они быстро поднялись на второй этаж и прошли по тёмному коридору. В холле было пусто, не горела ни одна лампочка, и это неприятно резануло по венам. Почти ощутимо.

Все двери были плотно закрыты, и лишь в некоторых — зажжён свет. Магнус с Изабель повернули в правый коридор.

— Саймон? — Изабель замерла, уставившись на знакомый силуэт перед своей дверью. Магнусу пришлось моргнуть и прищуриться. Сам бы он ни за что не смог бы узнать его по очертаниям.

Саймон шагнул от стены.

— Из, я подумал… — он перевёл взгляд на Магнуса, потом на их сцепленные в замок руки. — Неважно.

Он развернулся на пятках и пошёл дальше по коридору. Хотя его спальня находилась в другом крыле.

— Саймон… — Изабель отпустила ладонь Магнуса. — Саймон?

Но тот не остановился.

— Всё хорошо? — настал черёд Магнуса успокаивающе гладить Изабель по спине.

— Д-да…

— Пойдёшь за ним?

— Он всё равно не будет сейчас меня слушать. Лучше пойдём спать.

Изабель зашла в комнату и щёлкнула выключателем. Уютная маленькая комнатка с двумя полутороспальными кроватями озарилась светом.

— Здесь я и провела всё своё детство, — Изабель сделала приглашающий жест рукой. — Ванная там. Я пока расправлю. Давай Мяо сюда.

Кот обнюхал протянутые ладони и с готовностью шагнул в них с плеча Магнуса.

Ночь обещала быть сложной. Магнус с Изабель так и не нашли в себе сил отпустить друг друга и разойтись по разным кроватям, поэтому они говорили, и говорили, и говорили, пока их не сморил тревожный сон, наполненный кошмарами, в которых багровая кровь растекалась по покрытию манежа.

На утро в дверь настойчиво постучали.

— Алек очнулся, — голос Мариз звенел от напряжения. Она как будто боялась поверить, что можно дать себе волю, и сдерживала радость.

Магнус наконец-то смог вздохнуть с облегчением.

Сознание возвращалось толчками. Не накатывало приятными волнами, не оглушало внезапностью, а просто возвращалось. Как ускользающая нить, за которую надо ухватиться и ползти вверх, превозмогая боль и усталость.

Боль была везде. Не такая сильная, как могла бы быть — Алек сразу понял, что обезболивающие прекрасно справляются со своей задачей — но обволакивающая каждую часть тела.

Больше всего тянуло в груди и предплечье.

Где-то далеко, за пеленой темноты, по полу процокали каблучки, и хлопнула дверь.

Сознание возвращалось болью, поэтому Алек сначала сосредоточился на своих ощущениях. Он чувствовал ни с чем не сравнимый запах больницы, слабость во всём теле и иглу в вене, через которую поступало лекарство. Рядом размеренно пищал кардиомонитор.

Глаза удалось открыть с большим трудом и далеко не с первого раза.

Во рту словно потоптался монстр из мусоропровода.

Очень хотелось пить.

Сознание возвращалось вспышками воспоминаний. Он действительно упал с Рэмбрандта. Упал так, как не падал ни на одной тренировке. Без помощи Люка и под оценивающими взглядами оказалось куда сложнее, чем он представлял…